Ящик водки - Альфред Кох
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Тогда, в дни военного положения, мне Ярузельского хотелось удавить. Я думал – надо больше свободы, еще больше, «Солидарность» – главней всех! Только она! Но сейчас я иногда думаю о том, что на площади Тяньаньмэнь было задавлено значительно меньше людей, чем в войнах на территории бывшего СССР.
– Да один Нагорный Карабах чего стоит! А еще Сумгаит и Баку… Одни они перекрывают всю Тяньаньмэнь.
– Может, китайцы правы? Похоже, таки правы…
– Значит, ты тогда не воспринимал Ярузельского как позитивную фигуру?
– Тогда – нет. Но время то я помню. На меня так сильно действовали все те польские дела! Я даже польский язык выучил! Ну не в полный рост, а на таком уровне, чтоб газеты читать и болтать о том о сем.
– За великий польский гонор?
– Выучил, не зная, что я туда после поеду, что там у меня даже родня заведется какая-то.
– Скажи, у поляков отношение к хохлам такое же, как к русским, или другое?
– Да такое же, думаю. Тоже было много неприятных переживаний – запорожцы немало порубили ляхов и пожгли их городов. Во времена Тараса Бульбы в ходу же был такой взгляд, что католик – хуже собаки… Ну вот. Приехал я в Польшу. В 88-м там про «Солидарность» говорили шепотом и с оглядкой. Говорили – вон, смотри, Малгожата была в «Солидарности», забастовки организовывала, но только ты никому не говори. Тогда, кстати, поляки считались главными фарцовщиками Европы, их за это козлили. И я говорил: подождите, вот русским откройте границы, посмотрим, какими они станут челноками!
Я там думал – ну хоть пива в Варшаве спокойно попью… Но бегать за ним приходилось, как по Москве. И еще вот что меня удивило: полицейские были с дубинками. Это коробило. И вызывало в памяти карикатуры про Родезию, из «Правды». Ну что же, они людей будут бить этими дубинками?!
– А щас…
– Ну… «Не может быть такого у нас», – думал я. Аналогичный шок у меня после был, в Израиле. Я удивлялся: отчего полиции нет на улицах? Да вон они, говорили мне, на каждом шагу! Где? Вот эти, на бронетранспортерах, в бронежилетах и касках, с пулеметами – это же армия. Нет, говорят, это не армия, а обыкновенная полиция… Это и есть наша полиция… То есть такая эволюция свободы: советский мент без оружия, в белой рубашке – далее польский с дубинкой – после израильский с автоматом и в каске – ну и дальше мы уже влились в мировой процесс и перестали чему бы то ни было удивляться.
– А я когда в Чили в 91-м году был, меня тоже неприятно удивили полицейские с автоматами. Как, зачем?
– Я тебе завидую, что ты тогда съездил в Чили, с Пиночетом встретился…
– Как раз тогда Пиночет выборы проиграл…
– Вот и с Латвией та же херня. Я вот недавно был в Риге, выпил там бальзама из горла на лавочке и пошел в Музей оккупации (1940–1991). И устроил там дискуссию с латышами: «Мы вам все дали и вас на волю отпустили, а вы теперь выебываетесь. Ни „здрасте“, ни „спасибо“ – ни хера». Так вы, говорят, нас ссылали! Я им возражал – латыши первые начали, это латышские стрелки большевиков к власти привели, а потом эти же большевики стали разных прибалтов ссылать… Глупо обижаться.
А ведь все тогда началось, все эти народные фронты в Прибалтике, – в 88-м! Ко мне тогда приезжала бывшая подружка, латышка – уже на правах друга семьи, с мужем, – и привозила все эти подрывные материалы. Газета у них неплохая выходила – «Атмода». И тогда действительно казалось – «Занашу и вашу свободу». Помнишь этот лозунг мудовый? Вот так мы все про… ли и отдали прибалтам.
– Да ничего мы не про…ли! Ну что мы про…ли? Помнишь, была пословица: «Все, что есть у латыша, – хер да душа».
– А то. «Какие у латыша вещи – хер да клещи».
– Да. Это все время была самая никчемная и бестолковая нация.
– Во. А мы им отдали все, что построили. И радиолокационную станцию даже.
– Да на хер нам эта станция?!
– Ничего себе! Мало ли что… И кроме того, ее можно, как ты любишь, сменять на что-нибудь.
– А они скажут: «Мы у вас в лагерях сидели, в сталинских, и поэтому вы нам верните все или постройте взамен». А мы им говорим: «Вот станция, берите!» И они взяли. Кто кого наебал – мы их или они нас? А еще я тебе объясню, что Латвия никогда не имела собственной государственности.
– Она была под вами, под немцами, как известно.
– Да. Вплоть до Петра Первого. И до Анны Иоанновны, курляндской герцогини. Сначала там был Тевтонский орден, а Рига – его столицей. Потом он развалился и потихоньку возникли разные немецкие остзейские княжества, которые так или иначе тяготели к Пруссии. А потом пришел Петр и завоевал все это. Они сначала были сателлитами, а потом их включили в состав Российской империи.
– Как вот у русских мордва, так у немцев были латыши?
– Да. Совершенно верно. Латыши жили в основном в деревнях, были крестьянами и работали на немцев. А в
1918 году немцы в соответствии с Брест-Литовским договором (его Троцкий подписал) забрали эту территорию. Далее в 18-м году кончается Первая мировая война. Немцев оттуда выгоняют. Не отдавать же территорию Советской России! И так на освобожденных от немецкой оккупации землях в отсутствие претензий России возникают независимые прибалтийские государства. И в итоге вся эта их государственность длилась двадцать лет – с 18-го по 39-й год. Все!
Потом, при Советах, для того чтоб держать прибалтов в рамках, устроили там такую квази-Европу. Дали послабления, хутора разрешали держать и так далее. Мы до хера туда инвестировали, при том что они плохо работали и много пили, латыши-то. А теперь мы с себя этот хомут сняли, и пускай теперь Европейское сообщество их кормит.
– А вот американцы бы их не отпустили, с землей, а в резервацию бы, как индейцев, и чтоб они отрабатывали фольклорную тематику, за бабки.
– Нет у меня желания никого в резервацию загонять. А пускай они сами себя попробуют прокормить! Вот мы им сейчас перекрыли кислород, Сема Вайншток («Транснефть») перестал нефть качать через Вентспилс – и они уже заверещали, херово им стало. А европейские братья не шибко им стремятся помогать.
– Да, у них там все бедно как-то.
– Уровень бизнеса – абсолютно кооперативный. Никто не стремится никуда инвестировать.
– То есть у них бабок хватает купить иномарку – их полно на улицах, – и все?
– У их предпринимателей? Ну да. На машину ведь несложно заработать. А на большее они не способны.
– Значит, ты доволен, что они отделились?
– Да. Да!
– А мне как-то обидно – по старой памяти.
– Я не могу понять – откуда это в тебе?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});