Другая страна - Марик Лернер

Я очень хорошо понимаю недовольство людей, которые, переехав в Израиль, не смогли достичь, а скорее, потеряли навсегда, определенный общественный статус и уровень заработка. Только тому, кто раздает на митингах листовки с такими вот высказываниями: «Мы предупреждаем правительство, что будем действовать всеми способами... государство, где половина граждан живет, как цари, а другая половина — эксплуатируемые рабы... граждан здесь имеют не потому, что они такими родились, а потому, что их попросту имеют...» — я ничего не перепутал? Таким товарищам надо или в тюрьме сидеть или лечиться. Потому что я так же легко, как богатых сефардов, назову десятки бедных ашкеназов. Они пытаются спровоцировать межобщиные столкновения. Для нашей страны — это самый худший вариант. А если кому еще и голову проломят, то это будет вообще просто замечательно. Для начала появятся партии для выходцев из разных стран, стремящиеся помогать только своим. Потом вместо интеграции в каждом районе появятся отдельные кварталы с этническими бандами. Там, где поляки, не будет места иракцам, а где марокканцы — румынам. Мне такая ситуация не нравится абсолютно.

— Ну, вот представь себе, — сказал Эльдад, — что мы не хуже тебя понимаем опасность такой ситуации. Для этого и нужно чтобы кто-то занялся всерьез...

— О! — радостно воскликнул я. — Как это я сразу не сообразил? Часть поумнее купить должностями с приличными окладами, часть не особо умных выставить дураками. Что-то в этом есть. Только у вас маленькая ошибка вкралась. Вам придется, хотя бы на словах, пойти на поводу у этой демагогии, подтверждая их дикие мысли. Последний анекдот из деятельности этих революционеров уже слышали? Группа активистов движения «За справедливость» угнала грузовик с молоком, предназначенным для богатого квартала Рехавия. Бутылки с молоком раздают в бараках Кирьят Ювель. К бутылкам прилагается листовка: «бедные дети не получают молока, а в собаки и кошки из богатых кварталов захлебываются молоком». Робин Гуды недоделанные...

— Ты можешь предложить что-то, кроме создания новой партии, которая всерьез займется этими проблемами? — спросила Аня.

— Поймала, — засмеялся я. — Может это, действительно, лучший вариант. Но только не в этом составе. Человек из одной партии, человек из другой. Вместе они будут только до выборов. Вам надо обратить внимание на новое поколение, выросшее уже в Израиле. Начните с высших учебных заведений — там имеются студенческие организации. Ищите детей выходцев из стран Востока, а также число представителей этих общин, занимающих ответственные посты в государственном аппарате, Гистадруте, судебных органах и т. д. Ищите энергичных, но бедных, и не детей из старой херуто-мапаевской элиты. Все они имеют очень мало шансов пробиться. Берите пример с армии. Только новые кадры способны по-новому взглянуть на ситуацию. Просидев много лет на высоких постах, люди уже не способны выйти за определенные рамки взаимоотношений и сделать что-то неординарное. Проще тянуть лямку, а Израиль очень изменился за последние лет десять. А новым людям надо будет сделать себе имя.

— У тебя и предложения есть, что требуется? — поинтересовался Эльдад.

— Тоже мне открытие Америки... Планчик вам небольшой...

Первое. Закон о персональных выборах мэров городов, а не партийным списком. Лучше бы введение системы личных выборов по округам, но это сомнительное дело, завалят. А вот городские вполне можно протолкнуть. Мэр должен быть жителем данного города, а не избираться от партии, которая неизвестно, что хочет.

Второе. Как вы, собственно, запланировали назвать партию?

— Демократическое движение за перемены (ДАШ), — ответила Анна.

— Вот представим себе, что вы получили свое представительство в Кнессете. Недостаточно много говорить, надо действовать. Требуется проект бюджета, где существенно увеличены ассигнования на образование и социальное обеспечение. Причем не увеличивать выплаты, а создать курсы по переквалификации для взрослых безработных и обучению молодежи. И чтобы эти курсы направляли после окончания на конкретное место работы, а не вообще. Пусть даже не с высокой зарплатой. Пора заняться конкретикой, а не общими словами. Вообще требуется целенаправленная социальная политика, направленная на слияние различных общин и этнических групп (миззуг галуйот). Это не значит, что все должны быть стрижены под одну гребенку, и ходить строем, распевая гимн. Организовывать выставки, посвященные искусству, быту и фольклору отдельных общин, поощрять развитие их традиционной музыки, отмечать традиционные праздники восточного еврейства, вроде Мимуны. Нет лучшего или худшего. Все равны в своем культурном проявлении. Только мы не восточные и западные. Мы все — израильтяне.

Третье. Увеличение государственного строительства жилья для нуждающихся, и внимание! Позволить выкуп такого жилья через несколько лет проживания. Причем, скидку давать еще и в зависимости от наличия работы. Если она есть — скидка больше. Да, именно так. Чтоб заинтересованы были работать, а не требовать льгот от государства. А для начала — капитальный ремонт в старых блочных домах и районах. Чтобы люди почувствовали сразу, что о них помнят.

Четвертое. Постоянная агрессивная пропаганда. Каждые 8-10 лет в Израиле начинается движение общественного протеста и возникает требование пересмотреть социальные отношения и утверждения о дискриминации по отношению к приехавшим позже. Это вполне естественно. У репатриантов растут дети, которые видят, что кто-то живет лучше, и тоже хотят не в блочном доме, а на вилле проживать. Наши СМИ слишком полюбили рассказывать, как людям плохо, и какие они несчастные. О них никто не заботится... Их сюда привезли, чуть ли насильно...

Заведите себе партийную газету и постоянно проталкивайте мысль, что есть люди, о которых никакое правительство не заботилось, но они достигли очень многого. И не потому, что старались походить на ашкеназов или еще кого. А потому, что они лучше любого ашкеназа или сефарда. Дело не в происхождении — дело в нежелании жить в трущобах на мизерное пособие от государства. Государство — это дерьмо. Вот именно, — утвердительно сказал я. — Оно абсолютно не интересуется твоими нуждами. У него слишком много других проблем. Все, что оно готово дать — это возможность не сдохнуть с голода. Ждать от него подарка — глупо. Требовать, сжигая машины и кидая камни в окна — еще глупее. Не спрашивай, что дала тебе страна, скажи — что дал ей ты. А если тебе так не нравится в Израиле, то никто не мешает вернуться туда, где тебе было хорошо. Или уехать в США или Европу. Сейчас не 30-40е годы. Никаких проблем с визой. Можно убедиться практически, как там живут.

Пятое. Создание секторальных партий — это медленная смерть для страны. Все должны иметь равные права и обязанности. Поэтому никаких специфическо-мароканских или еще каких требований не должно быть. Строительство жилья? Да! Но для всех нуждающихся и на равных условиях. Помощь многодетным семьям? Да! Но для всех нуждающихся и на равных условиях. И так со всем. Вы работаете не на несчастных выходцев из мусульманских стран, вы работаете для всех нуждающихся. Можете организовать свою организацию добровольческой помощи. Конкретные добрые дела — для имени партии совсем не плохая вещь.

Хотите предложение? Организовать добровольческое объединение помощи больным. Многие нуждаются в разных костылях, инвалидных колясках и прочих кислородных баллонах, которые стоят достаточно серьезные деньги, и не каждый может себе позволить. В результате люди мучаются, не имея возможности приобрести такую коляску или еще что. Открыть специальные пункты, куда можно отдать уже не нужную тебе вещь, и не продавать желающему, а сдавать напрокат за малую сумму. Когда возвращают — вежливо попросить дать, сколько пожелают, чтобы пункт проката мог закупать новое необходимое больным оборудование. Люди дадут. В большинстве они понимают, что не только им нужна помощь.

— Ну, — сказал Исраэль, обращаясь к Анне. — Тебе не кажется, что такой тип нам бы очень пригодился? Ведь, если он посидит и подумает, может еще десяток пунктов набросать. А половина из них, сходу, соответствует нашим разговорам. А вторую неплохо было бы развить и дополнить.

— У него стойкая боязнь перед политиками, — улыбнулась она. — Я подозреваю, что с детства. Он переслушал, в свое время, пламенных речей о светлом будущем и страшно боится, чтобы его не заставили их произносить. Единственная приличная речь, которую он произнес на День памяти погибших, была написана коллективно, под моим руководством. Все остальное звучало приблизительно так: » Мы тут собрались не речи говорить, а дело делать. Кто по болезни или другим причинам не способен идти со всеми наравне — шаг вперед!».

— Вот-вот, — обрадовался я. — Мне и так хорошо. Начальство отдало приказ, я его выполнил. А в семье достаточно одного человека с политическими амбициями. Ардити — это очень сефардская фамилия. Кроме того, я вывел неприятную закономерность из израильской жизни. Как только заходят разговоры о социальной справедливости и дискриминации, непременно начнется война и все это отодвигается на неопределенный срок.