Хроники Омура - Анна и Валентина Верещагины

окружили строптивицу. Лей подошел к ней, Норримиеэл остался, где был.

– Вижу, вы рады меня видеть, – с сарказмом отметила она.

– Очень рады, – Лейердаль наклонился, коснулся губами щеки сестры и шепнул. – Не спорь…

Мирисиниэль не отвела глаз от застывшего, напоминающего хищника перед прыжком Норримиеэла.

– Ты идешь с нами! – холодно приказал он.

Мири не собиралась безропотно подчиняться, кровь вскипела в ее венах. «Я его сестра, а не подданная!» – она решила показать свой нрав.

– Почему? – ледяным тоном, хотя внутри сгорала от ярости и беспокойства, спросила она у самого старшего из братьев.

Норримиеэл был уверен в своем ответе, он посчитал, что сестра не сможет отказаться.

– Эрриниэль окончила свой земной путь. Завтра состоится прощание, – его пальцы судорожно сжались. Смерть Эрри слишком сильно повлияла на него. Противоречивые чувства – ненависть, любовь, ярость, горе, тоска, бессилие – отравляли каждую лирну его существования, сжигали душу, вынуждали забыть об обязательствах.

Мири вздрогнула, сердце пронзила острая боль, но эльфийка приняла решение не сдаваться. Она жива, а Эрри?.. Мирисиниэль оплачет гибель приемной матушки, неоднократно вспомнит добрым словом, но в эту лирну помощь нужна любимому, который тоже жив… возможно пока.

– Я остаюсь! – гордо вздернув подбородок, объявила она обоим братьям.

Лей вскинул бровь, задавая немой вопрос, сильно удивленным он не выглядел. Норримиеэл пришел в неистовство – синие глаза бешено сверкали, ноздри раздувались, скулы играли. Но он нашел в себе силы сохранить остатки самообладания, поинтересовался лишь об одном, мотнув головой в сторону пленника:

– Из-за него? – и будто бы недоумевал. – Из-за этого человечишки?

Мирисиниэль понимала, что в этот миг решается не только ее судьба и судьба того, кому она подарила свое сердце. Они оба, как бы прискорбно ни звучало, всего-навсего частички мироздания. Сегодня решится судьба Омура – ни прибавить, ни убавить.

Ответить она не успела, червячок сомнения точил ее душу, украдкой нашептывая: «А если?.. А вдруг?..» Рейн разрешил все ее сомнения разом.

– Мири – моя жена, и она останется со мной! – непререкаемо заявил он, отправил любимой горячий, обнадеживающий взгляд и зашипел от боли. Рука эльфа, держащего меч у его горла, снова дрогнула.

Мирисиниэль прижала руки к груди, пытаясь унять отчаянно разволновавшееся сердце. Норримиеэл взбесился, растеряв остатки спокойствия.

– Что? – заикаясь, осведомился он. Выдохнул и с нескрываемым ехидством уточнил: – И когда, позволь узнать, состоялось счастливое событие?

Василь понял, что пришел его черед выступить.

– Сегодня утречком! – моргнул правым глазом. – Мы с Михом тому свидетелями были!

Леший выбрался из вороха опавшей листвы, подошел вперевалку и встал рядом с домовым. Оба нечистика выглядели грозно, они ничуть не боялись эльфов, наоборот, скалили мелкие острые зубки, зыркали по сторонам, тем самым напоминая, что не впервой сражаться с перворожденными зазнайками.

Лейердаль напряженно раздумывал, как быть и что делать. В первый раз за свою столетнюю жизнь он растерялся. «Нет! – мысленно вопил он. – Отдать Мири человеку? Никогда! – но язвительный внутренний голос искушал. – Ты ведь не хочешь, чтобы венец вернулся в Астрамеаль, а твоя сестра вышла замуж за потомка мир Корфуса? – и Лейердаль честно отвечал. – Не хочу!»

Пока Лейердаль вел мысленный диалог с самим собой, события развивались с головокружительной быстротой. Норримиеэл совсем себя не контролировал, терзающие его эмоции одержали верх над разумом. Владыка Сверкающего Дола забыл о своем высоком положении, о роде, о приличиях и обязанностях. Он действовал с наскоку, не желая проигрывать:

– Что же, придется сделать тебя вдовой… На время, разумеется, – голос звучал цинично, в глазах сверкало безумие.

– Тогда и я умру, – тихо, но убежденно произнесла Мирисиниэль. Улыбнулась, глядя только на любимого, и вытащила из складок платья кинжал, в котором домовой с немалым изумлением узнал оружие ир Озарона. Скривился – осознал, что не уследил, но невольно восхитился отвагой эльфийки.

Острие кинжала коснулось и спороло ткань на платье. Дернулись все, и конечно, воин, удерживающий Рейна. Порез стал шире, кровь полилась сильнее. Мири усилила нажим, и Лейердаль, беспокоясь о сестре, заорал во все горло:

– Отпустить!

Мечи со звоном упали на землю – воины привыкли подчиняться приказам. Тяжело дыша, Лей посмотрел на брата. На чистом высоком лбу Норримиеэла выступили капли пота. Губа его была прикушена, взгляд метался из стороны в сторону. Лейердаль понял, что брат лихорадочно ищет решение и предложил свое.

– Мирисиниэль в своем праве, – голос был громким. – И я признаю ее выбор!

Норримиеэл оскалился, Мирисиниэль до онемения пальцев стиснула кинжал, показывая, что не отступит. У Лея был готов ответ:

– Мы признаем брак, не станем преследовать вас и требовать вернуть венец. Но взамен вы пообещаете, что ваша внучка исполнит пророчество, – он нашел взглядом того, кто так же сохранял хладнокровие в данной ситуации.

Рейн выпрямился, оттолкнул плечом, застывшего в нелепой позе эльфа-воина, перевел холодный взор с Норримиеэла на его младшего брата. «Ловушка! Изысканная, но мышеловка!» – он не мог согласиться, не поспорив. Бросил мимолетный взгляд на Мири, отметил дрожащие губы и отчаянные слезы в прекрасных глазах. Принял решение.

– Хорошо! – уверенно подошел, перехватил ледяные руки любимой, принял из ее онемевших пальцев кинжал, обнял.

– Замечательно! – рот Лейердаля растянулся в неискренней улыбке.

Норримиеэл с шумом выдохнул.

– И вы оба дадите клятву! – в этот миг он показал, что сестры для него больше не существует.

– Если вы настаиваете, – насмешливо-холодно изрек ир Озарон.

– Всенепременно! – сладко, сгорая внутри от гнева, пропела Мирисиниэль. С этого момента у нее остался один брат.

Лейердаль, понимая, что былого не вернуть, попытался сгладить острые углы, обеспечить безопасность сестры и ее избранника, остановить Норримиеэла, осознавая, что брат впоследствии пожалеет о своей порывистости.

– А вы, домовой и леший, – Лей позвал нечистиков, – будете свидетелями и подготовите соглашение.

– Само собой, – скалясь Мих и Василь, подошли и встали в центре образовавшегося круга.

– Эрри бы не одобрила, – мстительно прошептал Мири Норримиеэл, но она смело улыбнулась:

– Одобрила! И мне точно известно! Эрриниэль верила в любовь!

Мирисиниэль не ошиблась. Эрри всегда знала, что любовь сильнее всего на свете, поэтому без всяческих протестов шла к алтарю, расположенному в пещере где-то в глубине Рудничных гор.

Серые стены оживляло пламя многочисленных факелов. Огонь трепетал на ветру, врывающемуся через широкий вход. Простое, украшенное лишь речными камушками платье, озаряли огненные всполохи. Эрриниэль любовалась ими и старалась верить в хорошее. Она подошла к широкоплечему свирепому орку, зная, чья душа сокрыта в этом теле.

– Ты подаришь мне дочку? – спросила она, вглядываясь в незнакомое, исчерченное шрамами лицо, надеясь увидеть знакомые черты.

Спазм перехватил горло вновь оживленного Галидара, успевшего дважды проститься с жизнью. И он сумел только кивнуть, но потом