Хроники Омура - Анна и Валентина Верещагины
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эльфийке чудилось, что она медленно, но верно сходит с ума. Да и могло ли быть по-другому? Если мечта вдруг стала явью и стала важнее всего на свете.
Мирисиниэль распахнула веки и столкнулась с внимательным взглядом серых глаз.
– Светлого утра, моя горлица, – сонно улыбнулся Рейн, не разжимая объятий.
Мири не могла не откликнуться, ответила радостной улыбкой.
– Солнечного утра, Рейн, – смущенно зарделась, несмотря на то, что произошло между ними.
Ир Озарон попытался что-то сказать, но не успел. Влюбленным помешал Василь, ворвавшийся в комнату и нарушивший идиллию. Выглядел домовой взволнованно, и без вопросов было ясно, что нечистик чем-то встревожен. Начал он без предисловий и извинений:
– Хозяин, эльфы во дворе!
Рейн напрягся всем телом, но объятий не разжал, наоборот, притянул любимую крепче, словно опасался потерять ее прямо в эту лирну.
– Ничего не бойся, горлица моя. Я найду выход! – наклонился, едва уловимо коснулся ее губ и поднялся.
Мирисиниэль невольно залюбовалась его красивыми, уверенными движениями.
– Куда ты? – сердце мучительно сжималось в груди. Принцесса слишком хорошо помнила, какими жестокими могут быть ее соотечественники.
Прижав покрывало к груди, забыв о стеснении, Мири бросилась за Рейном. Он мягко поймал ее в свои объятия, отстранился, опустил руки на плечи, коротко вздохнул и попросил:
– Верь мне…
Василь деликатно прочистил горло, и Мирисиниэль опомнилась.
– Верю! – дыхание перехватило, и она судорожно втянула воздух. Голос сорвался. – Ты только вернись…
– Вернусь, – пообещал он, скользнул губами по щеке эльфийки. – Спрячься, прошу тебя! – взглянул проникновенно и, натянув штаны, выбежал за дверь.
Василь поспешил за хозяином, лишь бросил на ходу сгорающей от отчаяния Мири:
– Пришлю служанок, а потом приду к вам.
Мирисиниэль ничего не оставалось, только в бессилии метаться по комнате. Эльфийка чувствовала себя загнанной в клетку. Утро, совсем недавно сияющее и многоцветное, померкло. Тусклой занавесью затянули небо плотные облака, исчезли радостные мечты и прекрасное настроение. В сердце Мири зародилась серая печаль.
Мирисиниэль помнила об обещании, которое дала любимому, поэтому постаралась прогнать тоску. Занялась делами, умылась, плеснув в лицо холодной водой из кувшина, встретила расторопных служанок. Пришедшие девушки вопросов не задавали, но по очереди рассматривали гостью, ночевавшую в хозяйской спальне, и строили догадки. Мири не обращала внимания на их косые взгляды, а продолжала думать.
Одна из девушек отбежала к окну, выглянула через щель в ставнях, ойкнула и испуганно отпрянула. Чувствуя, как холодеет кровь в венах, Мирисиниэль медленно повернулась к служанке.
– Что? – спросила эльфийка внезапно пересохшими губами и, заметив, как девушка в ужасе мотает головой, строже повторила. – Что ты видела?
Служанка сползла на пол и, подвывая, отодвинулась от окна. Мири стрелой метнулась к нему, забыв об осторожности, распахнула ставни и увидела Рейна.
Картина, представшая ее ошеломленному взору, заставила вцепиться похолодевшими пальцами в твердый подоконник. Произошло то, чего Мирисиниэль так опасалась. Она смотрела вниз, еще не вполне доверяя своему зрению, невольно сравнивая увиденное с действом на сцене. Вот только раньше эльфийская принцесса никогда не являлась к концу театрального представления. Лицедеи, допущенные ко двору Владыки Сверкающего Дола, не осмелились бы начать постановку, не дождавшись принцессы.
Норримиеэл грозно прищурил синие очи и стиснул губы в упрямую тонкую линию, а ведь Владыке нельзя показывать свои эмоции. Но Мири точно знала, что Норримиеэл сорвался, не сумел сдержать охватившие чувства. Принцесса отчетливо осознавала, что брат расстроен и, забыв обо всем, ищет способ избавиться от горя. Норримиеэл давно не позволял себе расслабиться, дать волю чувствам. Мирисиниэль казалось, что Владыка никогда не плакал. Даже бесстрастный Лей, прощаясь с ней, украдкой смахнул скупую слезу. А вот Норримиеэл посчитал зазорным выразить горе. Страдая, он предпочитал причинять боль другим. Лейердаль… Мири смотрела на второго брата, казавшегося невозмутимым, но чувствовала, с каким трудом Лею удается сохранять самообладание. Остальные действующие лица… В это мгновение Мирисиниэль до глубины души возненавидела тех, кого раньше уважала.
Подчинившись приказу, эльфы-воины, среди которых принцесса увидела немало знакомых лиц, нынче искаженных от злобы, удерживали Рейна ир Озарона. Из его рассеченного лба струилась кровь, но, не позволяя врагам торжествовать, хозяин Тихого Края стоял навытяжку и дерзко улыбался.
– Где моя сестра? – Норримиеэл соизволил подойти ближе. Голос Владыки звенел от ярости.
– Если ты промолчишь, мы тебя убьем, – сообщил будничным, ничего не выражающим тоном Лейердаль.
Мирисиниэль мысленно усмехнулась: «А ведь из Лея мог выйти прекрасный лицедей, – и одернула себя. – Не время для смеха! Пора и мне появиться на сцене!»
Василь, верный приказу хозяина, спешил к эльфийке, бросив Рейна одного среди недругов. Лишь успел кликнуть Миха, зная, что леший где-то неподалеку, ведь он первым заметил незваных гостей. Теперь с помощью Миха домовой обязан спрятать Мирисиниэль, а затем вернуться к ир Озарону.
К его глубочайшему изумлению и немалой досаде эльфийки в комнате не было. Перепуганные до смерти служанки сбились тесной стайкой. На тихий, но властный вопрос Василя:
– А где же наша гостья? – одна из них безмолвно указала на дверь.
Вспомнив о проделках вездесущего хмара, домовой поторопился выйти в сад, будучи уверенный, что Мирисиниэль отправилась именно туда. Людские страсти были чужды нечистикам, но увиденное в саду стрелой вонзилось в память Василя и засело там. Домовой знал, что не раз вспомнит зрелище, увиденное пасмурным, осенним днем.
Неуловимого Рейна ир Озарона, до сего мгновения считавшегося баловнем судьбы, поймали эльфы и прижали к дереву. Один из воинов приставил к горлу хозяина Тихого Края меч. Рейн с равнодушной полуулыбкой смотрел на Владыку, точно не понимал, чем грозит одно движение стоящего рядом незнакомого эльфа.
– Где моя сестра? – Норримиеэл терял остатки терпения, потому шипел сквозь стиснутые зубы.
Ир Озарон продолжал молчать и нахально улыбаться, глядя Владыке в лицо, ничуть не опасаясь за свою жизнь. Воин, подчиняясь жесту своего господина, усилил нажим. Василь моргнул, медленно наблюдая, как стекает по гладкой шее струйка крови.
– Не нужно сложностей, брат! – раздался за спиной домового решительный голос Мирисиниэль. – Я здесь!
Домовой опомнился и хотел схватить эльфийку, уберечь глупую от беды, как обещал. Но она не послушалась, мягко отстранила его руку, улыбнулась вскользь и вышла вперед, как бы играя с братьями, мол, вот она я!
– Мири? – Лейердаль позвал ее, стиснув кулаки до посинения, чтобы остаться на месте.
– Светлого дня, мои дорогие! – ответила она не в силах отвести взор от пленника.
Оба брата проследили за ее взглядом. Воины, повинуясь знаку господина, плотным кольцом
