Возле Чистых прудов - Сергей Владимирович Киреев

меня ревматизм и артрит,

Я чего-то сыпучее нюхаю,

И Петруха со мной чифирит.

Пусть, как лошадь, душа измочалена,

Мы во мраке лесов и болот

Уважаем товарища Сталина,

Он нам в лагерь галоши пришлет!

Вот у кума хлебало оскалено,

И от пьянки трясется башка:

«Вам привет от товарища Сталина,

Вам удвоили, падлам, срока!»

Лучше б я был долдоном, невеждою,

Спал бы тихо под шорох дождя, —

Нет, я тачку катаю — с надеждою,

И с любовью, и с верой в вождя!

Он в Кремле заседает с наркомами,

Он бойцов отправляет в поход,

Он на пленумы ходит, на форумы

Он нам в лагерь галоши пришлет!

Землю тюкаем, маемся впроголодь,

А душа так и рвется в полет, —

Он все видит, он добрый, ей-богу ведь,

Он нам в лагерь галоши пришлет…

2009

Песня сознательного подростка

«Кончай, сынок, гонять собак! —

Мне батя крикнул из окна, —

За книжки сядь, не будь дурак,

И будет денег до хрена!

Такая нынче привалила

Ученым умникам житуха, —

Кому другому — хрен на рыло,

А им — почет и уважуха!»

Сосед мой Вася жилы рвет, —

Три ВУЗа кончил, вот те на!

Он раньше пил, теперь не пьет.

У Васи денег до хрена!

И он с ханыгами не квасит,

Он едет в «Лексусе» по трассе,

И все вокруг сигналят Васе,

Что жизнь у Васи удалася!

Ежу понятно, без балды,

Что всем бухарикам — хана!

Они слабы, они худы!

У них не будет ни хрена!

И к ним приходит час расплаты, —

Шиза ребят, в натуре, косит,

И их из дурки, из палаты

Вперед копытами уносят!

Я в дурке дохнуть не хочу,

И я с волненьем на лице

Стараюсь, синусы учу,

И аш-два-о, и а-бэ-цэ!

И я не пень, и я не лох,

И я на стреме, начеку,

И я в уме из четырех

Квадратный корень извлеку!

И два на три, и шесть на пять

Всю ночь без отдыха и сна

Я буду в столбик умножать,

И будет денег до хрена!

И пусть объелась белены

Моя любимая страна,

Мозги найдутся у страны,

И будет денег до хрена!

И я поеду по Бродвею

На «Шевроле», на «Мицубиси»,

И жить на свете веселее,

Когда мечты твои сбылися!

2008

«Саня Дудин стоит у обрыва…»

Валерию Ходулину

Саня Дудин стоит у обрыва.

Был кураж, больше нет куражу:

У Ходулина сп…ли пиво!

Что? Чего? Я сейчас расскажу.

Мы в дороге четвертые сутки,

Мы плывем по любимой Оке, —

Ветерок, осторожный и чуткий,

Треплет ласково нас по щеке.

Мол, мотали б вы лучше подальше,

Восвояси — живи не тужи! —

Кто — к любимой своей секретарше,

Кто — к друзьям-алкашам в гаражи!

И без вас тут — тоска в горле колом.

«Нет, братишка, шалишь, перебор!

Дело есть. Мы в глубинке по селам

Собираем народный фольклор!»

Страх по черепу бьет, но не часто —

То, что труден маршрут и суров!

Мы — веселые энтузиасты,

Мы плывем вдоль крутых берегов.

Всюду пни, как свечные огарки, —

Все вокруг порубили к чертям!

Волны, тучи, четыре байдарки.

Дождь холодный упруг и упрям.

Встаем на ночлег, выгружаемся ловко и живо.

Фотографы в группе, завхоз, и кого только нет, —

Филологи, врач и, конечно, душа коллектива —

Валерий Ходулин — живой, настоящий поэт!

Он не только стихи нам читает, —

Он, хотя и романтик на вид,

Но за пиво у нас отвечает,

Он два ящика лично хранит.

И пока мы на нашем привале

Разжигали под елкой костер

И консервы ножом открывали,

Кто-то ящики эти упер.

У Ходулина в голосе хрипы

И башка, вон, от стресса в бреду:

«Здесь крутились какие-то типы! —

Он кричит, — я их точно найду!»

Наше пиво ушло без возврата.

Ни концов не найти, ни начал.

У обрыва на фоне заката

Саня Дудин в прострацию впал.

Мы сутулим усталые плечи.

Нам Валерий прервал забытье:

«Кроме пива, поэзия лечит,

Я сейчас почитаю ее!

С вас печаль, словно серую слякоть,

Смою к черту, — как порчу, сниму!»

«На сухую-то глотку? Однако!

Ну, давай!» — мы сказали ему.

И он нам читает — Есенина, Пушкина, Блока,

Свое, только что сочиненное — во завернул!

И, будто бы в такт, в полумраке качнулась осока,

И замерший лес, отзываясь, тихонько вздохнул.

Нам свистит что-то вроде мазурки

То ли чиж, то ли стриж на суку,

И Серега, медбрат, из мензурки

Нам спиртяги дает по глотку.

Мужики подошли — ровно те же,

Что вертелись тут — шесть или пять.

Старший встал, как медведь на манеже —

Мордой вверх. Хочет слово сказать.

Он могуч, и подвижен, и ловок,

Весь мохнатый такой, в бороде.

«Вы приплыли к нам, — вот его слово, —

Мы пришли к вам, а дружба-то