Великие авантюры и приключения в мире искусств. 100 историй, поразивших мир - Елена Коровина

Конечно, полиция постоянно держала Уэйла в поле зрения. Но обычно он выходил сухим из воды. Мошенничество удавалось доказать лишь в редких случаях. Но тогда криминальный талант все-таки садился на нары. Однако не надолго: самый большой срок был 27 месяцев. Однажды Уэйл оказался в камере знаменитой американской тюрьмы Ливенворт вместе со знаменитыми гангстерами: Фрэнком Нэшем, Эрлом Тайлером и Джорджем Келли по кличке Автомат за то, что он обычно грабил банки с автоматом наперевес. Громилы навалились на Желтого Малыша: «Ты не настоящий парень из Чикаго! Мелкий мошенник, который и стрелять-то не умеет».

Уэйл медленно перекатил во рту одну из дорогих сигар, которые ему разрешалось получать с воли за «примерное поведение»: «А что хорошего в стрельбе? Вот вы врываетесь в банк, вооруженные до зубов, палите направо и налево. Страдают ни в чем не повинные люди. Потом вы как сумасшедшие удираете от полиции, которая палит в вас. Ну а потом вас сажают на 20 лет. Да много ли вы взяли в том банке?» — «Три тысячи долларов!» — пропыхтел Автомат. «Ну а я сел на пару лет и выхожу досрочно. А на воле меня ждет четверть миллиона. Так кто же из нас настоящий парень из Чикаго?»

Когда сей гениальный мошенник вышел из тюрьмы, он уже измаялся от безделья — его феерический талант просто требовал чего-то фантастического и небывалого. Но время было неподходящее — начиналась Великая депрессия и деловой мир стремился хотя бы сохранить средства. Однако изворотливый ум Уэйла подсказал ему, как повернуть ситуацию в свою пользу. Он узнал, что, пытаясь сохранить деньги, самые предприимчивые ловкачи вкладывают их в покупку земельных участков. И тогда мошенник нашел земельного покупателя, провинциального простака из Канады, готового выложить полмиллиона. Но чтобы убедить его в реальности сделки, требовался достойный антураж.

И тут в газете «Чикаго трибюн» Желтый Малыш увидел объявление: Национальный торговый банк в городке Мунси, что по соседству с Чикаго в штате Индиана, переезжает в новый офис. Хитроумный Уэйл тут же принялся действовать: снял здание банка на один день, уговорив владельца не выносить банковское оборудование и не менять вывеску.

В это время верный Дьякон Бакминстер позвонил канадскому миллионеру и рассказал, что владелец Национального торгового банка из-за налогов вынужден освободиться от нефтеносных участков земли и потому готов продать их задешево, правда за наличные. Воодушевленный невероятной выгодой канадец выехал первым поездом. На вокзале его встретил шикарный Бакминстер на черном «линкольне» и отвез прямо в банк. Там жизнь кипела, не то что в сонной канадской провинции. Клерки бегали с бумажками, клиенты стояли в очередях. По углам и у всех дверей застыли полицейские. Еще бы — ведь до канадца постоянно доносились обрывки фраз банковских служащих: «Сегодня такой наплыв. Деньги уже складывать некуда. Надо охрану усилить!»

Канадец прождал почти час. Наконец его соблаговолил принять вальяжный владелец банка. «Да, я готов продать землю, — устало проговорил он. — За треть ее стоимости. Но я опасаюсь связываться с незнакомцами…» Тут в разговор вступил Бакминстер. Блистая золотыми коронками в зубах, играя золотым браслетом часов, он начинал уговаривать приятеля-банкира, что именно этот «канадский друг» стоит всяческого доверия. Потом банкир с Бакминстером спорили еще добрые полчаса, у миллионера уже в голове мутилось. Наконец банкир согласился на сделку, канадец с огромным облегчением расстегнул свой чемодан: «Вот 500 тысяч!» Банкир лениво взглянул на купюры и проговорил, указывая канадцу на Бакминстера: «Но ваш друг договорился на 400 тысяч. Так что 100 тысяч остаются вам!»

Ошарашенный таковой небывалой честностью, канадец ушел, кланяясь. Когда дверь за ним закрылась, Бакминстер удивленно поинтересовался: «Почему ты не обобрал его до конца?»

Джозеф Уэйл

«Эти сто тысяч наша гарантия, что он не пойдет в полицию! — улыбнулся хитроумный Малыш. — Если обобрать человека, он разъярится, а если нет, просто подумает: ну обхитрили, но ведь не до смерти. Так что к копам он не пойдет. Подумает: по судам ходить — себе дороже».

«Ну ты и проныра!»— ахнул Бакминстер. Уэйл улыбнулся еще шире: «Помни поговорку, которую я придумал: жадность фраера сгубила. Не будь жадным, дружище!»

И точно: канадец в полицию не пошел, даже когда понял, что его надули. Но ведь как красиво и элегантно! Первый и единственный раз в истории мирового мошенничества был создан фиктивный банк для одной-единственной сделки, но какой! Когда великий аферист Уэйл рассчитался с нанятой им командой мелких чикагских мошенников, изображавших банковских служащих, клиентов и охрану, чистая прибыль от блестящего криминального шоу составила 350 тысяч долларов. По тем временам деньги безумные.

Фрак на удачу для Нобелевской премии

После этой невероятной аферы имя Уэйла стало не просто легендарным — нарицательным. Именно это грандиозное надувательство и вошло в сюжет фильма Хилла. Правда, банк пришлось заменить на букмекерскую контору, но идея осталась. Ну а если Желтый Малыш действительно продолжит рассказы о своей феерической жизни, это станет сенсацией. Но сколько придется ждать — месяц, полгода?

Теперь каждый день Хилл звонил из Нью-Йорка Солу Беллоу, ведь, скорее всего, рукопись придет на его чикагский адрес. Но вестей не было. Зато однажды Беллоу сообщил о потрясающей новости — его романы выдвинули на Нобелевскую премию. Рассказывая, Сол чуть не задыхался от волнения, ведь это же сорок лет литературной работы — от коротких статей в местной прессе до романов-бестселлеров, изданных миллионными тиражами. Конечно, его романы и раньше получали престижные американские награды. Но Нобелевская премия по литературе — это мировое признание!

Хилл поздравлял друга, но уже начинал тревожиться — почему же Уэйл так долго молчит? Но в январе 1976 года молчание прервалось. Сол Беллоу наконец-то получил долгожданное письмо. Еле разбирая старческий почерк Желтого Малыша, он зачитал послание Хиллу по телефону: «Дорогой мистер Беллоу! Прошу прощения, что не отблагодарил Вас и режиссера „Аферы“ за посланную мне пишущую машинку. Но у меня, праздного старика, время течет медленно, не то что у вас, занятых нужным делом. Зато на ваше чествование (а в том, что Вы получите премию, я уверен) я при еду с уже написанными мемуарами. Одно плохо, дорогой мистер Беллоу. На такие празднования следует прибывать во фраках. Но я уже много лет их не заказывал. Хотя фигура моя не изменилась». — Сол прервал чтение письма, пояснив: — Тут Уэйл подробно расписывает свои размеры. Гордится, что до сих пор не растолстел. И мысли у него до сих пор здравые. Ты только послушай, что пишет: «Если вдруг сейчас позову портного, пойдут разговоры: зачем старику фрак? Тогда прощай конфиденциальность, которую мы с Вами соблюдаем. Набегут репортеры — и Вы с Хиллом уже не первые. Поэтому прибуду в обычном костюме. Надеюсь, Вам не будет стыдно».

«Но мы же можем сами купить старику фрак! — сообразил Хилл. — Конечно, он подороже машинки, но, если хотим получить достойный эксклюзив, придется раскошелиться».

Будущий нобелевский лауреат согласился: «Конечно, закажи фрак у лучшего портного в Нью-Йорке. Пусть старик порадуется. Он же приносит нам удачу!»

Дальнейшие события развивались непредсказуемо. Портной, которому Хилл заказал фрак в Нью-Йорке, отослал его на указанный почтовый ящик с уведомлением о вручении. Ответ вернулся с припиской: «Передано представителю „Тихой обители“: Чикаго, 3-я авеню». Уведомление портной переслал Хиллу. Режиссер возликовал — это же адрес неуловимого Уэйла! Однако вырваться в Чикаго Хиллу удалось только спустя пару недель.

«Что такое „Тихая обитель“?» — с порога закричал режиссер Солу Беллоу. «Сейчас посмотрим! — Сол открыл городской справочник и удивленно воззрился на Хилла. — Да это же приют для нищих!..»

В «Тихую обитель» приятели явились в полном недоумении. Надеялись, что здесь какая-то ошибка. Но директор приюта подтвердил, что Джозеф Уэйл последние шесть лет провел именно здесь.

«Но где же его миллионы?!» — ахнул Беллоу.

«Промотал давно. Сначала кое-как перебивался мелким жульничеством. Но в последние годы у него отказали ноги. Пришлось пересесть в инвалидную коляску. Но друзья у него еще оставались. Правда, в последнее время присылали почему-то не деньги, а вещи, например дорогую пишущую машинку. Уэйл попросил ее продать и шиковал пару месяцев — заказывал еду и выпивку из бара напротив. А потом ему прислали фрак. Он стоил огромных денег, но — увы. Бедняга не успел насладиться богатством — умер пять дней назад».

Приятели переглянулись: «Вот старый пройдоха! Он же нас надул!..»

«Тогда я рад! — неожиданно улыбнулся директор. — Ведь он мечтал найти работу своим мозгам. Однажды я спросил его: „Если б ты смог выйти на улицу, попробовал бы кого-нибудь обдурить?“ И он ответил: „Да я мечтаю об этом, как голодная собака о кости!“ И как бы ни было, я рад, что он осуществил мечту. Надеюсь, вы на него не в обиде?»