Сокрушая ночь - Кэтрин Куинн

сквозь ветви, руки отталкивали почерневшие листья и труху, я мчался к храму, где все должно было завершиться.

Ради Киары, ради наших друзей я двигался вперед. Она преподнесла мне дар, и я не должен растрачивать ее жертву. Я молился, чтобы она еще дышала, я должен в это верить. Больше всего я боялся, что она окажется под землей, в храме бога Луны, вместе с Исайей. Беспомощная и ждущая смерти.

Предатель. Мой двуличный брат.

Если бы мой первый удар его не ранил, он бы убил ее. Если уже этого не сделал.

Она могла бы спастись сама, но эта несносная девчонка спасла меня.

Снова.

Из горла вырвалось рычание, когда я до боли напряг мышцы. В лесу не было никаких признаков жизни, а то место, куда меня отправила Киара, находилось на приличном расстоянии от храма.

Значит, время на исходе.

Почему ей нужно было выбирать меня? Снова и снова?

Вряд ли я достоин той жизни, которая мне уготована, – я эгоистичен, раздражителен и презираю большинство людей и вещей. И раньше меня вполне устраивало такое положение дел.

Киара все изменила.

Вскоре должно было взойти солнце, я чувствовал его приближение. Когда это произойдет, я намеревался стоять над останками Исайи. Хотя, если он коснулся ее хоть пальцем, причинил ей хоть какой-то вред – я продлю его мучения. Отброшу спешку и буду наслаждаться его агонией. Ужасающие образы могли бы вызвать тошноту у любого другого, но я воспитан под руководством зла и боялся лишь того, что сделаю, если Киара погибнет.

Когда я не смог к ней прикоснуться, я уничтожил лес. Одним богам известно, какие злодеяния я совершу, если ее у меня отнимут.

По мере приближения к храму жар внутри меня начал изменяться, извиваться и превращаться в нечто новое. Целостное. Все три частицы воссоединялись, сливались воедино.

Доказательством служило то, как ускорился мой шаг, как усталость сползла с тела, словно плащ. Все три сферы словно запели, сливаясь в единое целое.

В глубине моей силы плавало что-то еще. Темный осколок магии. Тьма Киары. А без ее теней и шрамов она была просто человеком, не способным странствовать, не способным войти во внутреннее святилище бога Луны.

Я зажмурился и сосредоточился на образе Киары, отчаянно пытаясь переместиться, как несколько секунд назад, но магия Рейны была слишком сильна, она пересиливала все остальное. Лишь благодаря воле Киары я избежал опасности. Сам я не мог управлять тенями, по крайней мере в той же степени.

Я зарычал от досады – и этот дикий звук сотряс деревья. Они покачнулись, когда я промчался мимо, их омертвевшие ветви изогнулись в издевательском подобии лука. Весь лес дрожал, земля, по которой ступали мои сапоги, размягчалась, словно оживая после долгой, жестокой зимы.

Впереди показалась остроконечная крыша храма, высокая и гордая, тюрьма лжи. Я жаждал ворваться в его ворота и раздробить на части. Разрушить храм Исайи, прежде чем уничтожу его самого, пронзив сердце Богоубийцей.

Но как бы мне ни было неприятно это признавать, последняя мысль не приносила радости. В ней ощущался не столько триумф, сколько поражение.

Мои отношения с Исайей с самого начала не были настоящими, и я сделаю все, чтобы защитить себя и других. Людей, которые заботились обо мне.

Когда я поставил ногу на первую ступеньку храма, воздух пронзил леденящий душу вой.

Звонкий и пронзительный, он напомнил мне о людях в масках. Но это невозможно. Границы далеко отсюда, и…

– Они идут. Я позвал их, потому что ты не образумился, а теперь, когда ты… цельный, я не могу рисковать.

Спиралевидные тени расступились, явив Исайю, стоящего во всем своем великолепии возле проклятого храма. Он целеустремленно шел вперед, полуночные цветы хрустели под его сапогами. Остальная растительность вокруг храма начала увядать, медленно превращаясь в черноту.

Огонь бушевал на кончиках моих пальцев, желая вырваться на свободу. Мои глаза светились, все передо мной окрасилось в красные, желтые и оранжевые оттенки. Сила богини Солнца жаждала кровавой бойни.

– Что ты сделал? – прорычал я, когда из-за деревьев донеслись новые крики и вой. Но мое внимание отказывалось сосредоточиваться на неживых существах, идущих на помощь Исайе. – Что ты сделал с Киарой?

– Я оставил ее в храме, – холодно ответил он. – Она освободилась от дара, которым наградил ее теневой монстр. Теперь она абсолютно смертна. – Он презрительно вскинул бровь, глядя на мои ладони, на шрамы Киары, покрывавшие мои пальцы, кисти и руки выше до локтей. Ее прощальный подарок.

Обжигающее пламя вспыхнуло на моем лбу, словно зловещая корона. Я его прикончу. И не буду торопиться, черт возьми. Я намерен наслаждаться его гибелью.

Шаги сотрясали землю. Что бы ни выпустил Исайя, оно уже близко.

– Люди в масках отзываются мне. И поскольку ты отказываешься спасать свое королевство, я пригласил их, надеясь, что они смогут… убедить тебя отдать клинок. Это ты все усложнил, Джуд. Не я. – Исайя сжал кулаки и остекленевшим взглядом уставился на мое пламя. – Ты единственный, кого бы я осмелился назвать другом. И как же ты меня разочаровал, – последнюю фразу он произнес шепотом, будто и вовсе не хотел, чтобы эти слова слетали с губ.

– Ты действительно был мне другом, – сказал я, чувствуя, как защипало глаза. – Но друзья не манипулируют тобой годами! Они не притворяются, что им не все равно, когда планируют принести тебя в жертву!

– Это ради всех нас! – возразил Исайя. – Ради всех людей, которых ты можешь спасти. Ради всего королевства. Ради твоей драгоценной Киары. Я знаю, что ты всегда хотел стать героем, истинным героем, и теперь я даю тебе этот шанс.

В голове не укладывалось, что передо мной стоял тот самый человек, что утешал меня в ночь моего первого убийства ради короля. Он шептал мне что-то на ухо, приносил чай и гладил спину, пока мои веки не отяжелели и меня не сморил сон.

– Неужели все было ложью? – спрашивал я в основном самого себя. – Должно быть, так и есть, или, может, ты вовсе не он.

Возможно, бог украл лицо Исайи. Никто не в силах так притворяться годами. Бог Луны известен тем, что менял обличья, когда ему было удобно…

– Я тот, кем всегда был. Независимо от того, как все закончится, ты всегда будешь мне дорог. И это лишь еще одно свидетельство того, как далеко я готов зайти, чтобы спасти смертных от их собственной гибели. Я готов пожертвовать самым важным человеком в моей жизни. Моим братом.

В груди запульсировало, шрам Киары пробудился. Вопреки всему я надеялся, молился, что это признак того, что она еще жива. Я сдерживался, чтобы не потянуться к нему, зная, что Исайя может увидеть.

– Ты мне не брат, – возразил я, горечь пропитывала каждый слог.

От плеч и шеи Исайи потянулись тени, поднимаясь в воздух и образуя крылья. Они напоминали те, что вырастали у Киары, но если ее крылья мерцали серебром, то его ужасали своими размерами, а шершавая поверхность была лишена всякого света.

Мое собственное пламя с шумом распростерлось за спиной и поднялось высоко вверх, а излучаемое им сияние залило все вокруг золотом. Даже когда над головой запульсировала луна – реагируя на магию Исайи, – моя сила успокаивала меня, физически напоминая о том, что я уже не тот беспомощный мальчик, которым Исайя манипулировал годами.

Мы стояли друг напротив друга, огонь и тьма, подлинная сущность тьмы, и мое сердце раскололось надвое. На протяжении долгих лет Исайя был единственным светлым пятном в моей жизни. Без него я бы давно сломался.

От меня не ускользнула ирония.

– Я вижу твое нежелание, дорогой мальчик, твои сомнения, и это греет мне душу. – Тени Исайи осели, по-змеиному обвившись вокруг его шеи. – Если бы только тебе не нужно было умирать. Но я обещаю, что постараюсь сделать все