Последний выстрел - Эмма Пиньятьелло

– Да?

– Давай, Рафаэль! – крикнула Фрэнки. – Сделай это!

– Нет! – проревел Грей, когда она повернула пистолет в сторону Макс.

И тут за дверью раздались выстрелы. Он считал их, как его учили в армии. Даже мертвый, он все равно их считал.

Паф.

Томазо.

Паф.

Лука.

Паф.

Виттория.

Паф.

Нелла.

Должно быть, Фрэнки выстрелила в него, поскольку он услышал то, чего в реальном мире услышать не мог.

– Очень жаль, но я люблю его, – сказала Макс, выхватывая пистолет из-под руки Арианы.

40

Макс

Грей солгал.

Макс видела, как трещина пробежала по его лицу, когда Рафаэль вывел Барбарани за дверь. С каждым выстрелом лицо будто раскалывалось еще больше. Том, Лука, Нелла.

Он солгал насчет того, что убил того парня.

Человек, который оставил часы, чтобы она их нашла, который отдал свой пиджак девушке, спавшей с Лукой, который оставил пистолет под рукой лежащей без сознания Арианы – на случай, если она очнется, на случай, если Макс поймет его сигнал, – такой человек до последнего не расставался с надеждой и продумывал все варианты. Кроме одного: что кто-то сможет полюбить его за то, кто он есть, а не за то, кому он служит.

Такой человек не стал бы убивать невинного парня ради чьей-то репутации.

И даже если он сбросил того мальчика с балкона, чтобы помочь Луке, она все равно хотела его спасти. Она сама собиралась убить Эвана, независимо от того, был у него нож или нет. Она сделала тот последний выстрел, зная, что у нее есть такая возможность. И не корила себя за это.

Значит ли это, что она лучше того Грейсона, который хладнокровно сбросил парня с балкона?

Возможно. Но она была на девяносто процентов уверена, что он солгал.

Пистолет в ее руке пульсировал, будто живой. Он весил столько же, сколько ее служебный. Столько же, сколько тот, из которого она стреляла в Эвана.

Столько силы. Жизнь, смерть – в ее руках. Стоит только потянуть за спусковой крючок.

– Видишь? – Фрэнки улыбнулась. – Она любит тебя, Грейсон. А теперь я закрою глаза – не люблю кровь.

Ее пистолет смотрел на Грея. А Макс словно застыла. Не могла пошевелиться. Не могла выстрелить. Она повторит ту же ошибку.

Фрэнки закрыла глаза. Может быть, она не станет…

Макс увидела, как Фрэнки напряглась…

– Нет!

ПАФ!

Пистолет дернулся, как взбрыкнувший жеребец. Запах серы и металла ударил в нос.

Неужели?..

Вскрик. Фрэнки.

Пуля попала в плечо. Куда и должна была попасть. Как ее и учили.

Но и Фрэнки тоже выстрелила.

Грей нырнул за кровать. Лицо Фрэнки полыхало от злости, и пули летели одна за другой. Грей стоял на ее пути к состоянию Барбарани, и она не могла остановиться, пока он не умрет.

– Макс! – крикнул Грей сквозь грохот выстрелов и разлетающиеся щепки. – Беги. Сейчас же!

– Я не оставлю тебя! – Она постаралась вложить в эти слова все, что хотела бы сказать. Чтобы он знал, что она не верит ему насчет того паренька. Что ей жаль. Что он дорог ей таким, какой он есть.

– Как романтично. – Фрэнки прижала руку к плечу, и между пальцами просочилась кровь.

– Фрэнки, – подал голос Грей, – тебе нужно сесть.

Ох, Грейсон. Верен себе. Заботится о девчонке Барбарани, даже если та наставила на него пистолет.

– Не указывай мне, что делать! – Еще выстрел. Грей пригнулся, и пуля разбила фотографию на стене над его головой. – Вы все меня недооцениваете!

– Фрэнки, остановись. – Рука еще гудела от отдачи после выстрела. – Или я выстрелю еще раз.

Фрэнки моргнула, и по щеке побежала слеза. Она отвернулась от Грея и направила пистолет в сторону Макс.

Дальше все случилось слишком быстро. Она потянула за спусковой крючок, и в этот же момент грохнул выстрел. Но еще раньше ее бросили на пол. Что-то тяжелое упало рядом.

Грей не двигался.

– Грейсон. Грей. Очнись. Вставай, мать твою. Она тебя подстрелила? – Макс вслепую провела ладонью по широкой спине, нащупывая рану и кровь.

Никто больше не стрелял. Где Фрэнки? Из-за Грея Макс ничего не могла разглядеть.

– Макс…

Слава богу. Она уткнулась лицом в его шею, и губы запульсировали. Его неровное дыхание заполнило все крошечные пространства между ними.

– Вставай. – Голос Рафаэля. Лучше бы они проломили половицы и вместе исчезли в пыли.

Фрэнки лежала в луже крови, ее грудь вздымалась и опадала. Из лопатки торчал синий дротик. Рафаэль стоял над ней с дротиковым пистолетом. Должно быть, вернулся после того, как покончил с остальными. О боже.

– Ты убил ее? – В ее голосе против воли прозвучало недоверие.

– Вырубил. Есть антидот. – Короткие, отрывистые ответы плохо ассоциировались с тем, кого Макс запомнила как обходительного бармена. – С ней все будет в порядке. Кинтон приведет ее в чувство до приезда копов.

Макс вскинула пистолет.

– Не надо, Макселла. – Рафаэль поднял длинный палец с широким черным кольцом.

– Вам обоим конец, – прохрипел Грей. – Вы оба… вы убили… вы убили их всех…

– Не надо этой драмы, Хоук. Ты всегда такой… Расшумелся из-за того, что я дотронулся до руки Макселлы там, в винодельне. Но теперь-то я все понял. Ясно? Все сам вижу, но неприятно, что ты так плохо обо мне думаешь.

– Грей? – Голос Неллы донесся из того же темного коридора, откуда появился Рафаэль.

Ничего не понимая, Макс опустила пистолет. Грей уже пронесся мимо нее, спеша к своей семье.

41

Макс

– Ты не убил их.

Макс нужно было увидеть все самой. Она провела пальцами по оставленным пулями глубоким трещинам. Рафаэль пять раз выстрелил в землю в метре от того места, где стояли Барбарани, уже приготовившиеся встретить смерть.

– Конечно, нет. – Рафаэль стер грязь с ногтя. – И намерения такого не было.

В коридоре они были одни. Грейсон освободил всех Барбарани от пут, и они, вместе с Джеттом и Скиннером, вышли на улицу. К этому времени особняк уже окружили машины – полицейские с мигалками и скорой помощи. С тех пор Макс их не видела.

Полицейские вынесли Фрэнки и Ариану и задержали Кинтона и остальных, пытавшихся скрыться. Один из полицейских, здоровенный рыжебородый медведь-гризли, предложил Макс задержаться, пообещав вернуться и взять у нее показания.

Она снова повернулась к Рафаэлю.

– А почему нет? Ла Маркас было бы выгодно, если бы ты убил всех Барбарани. Полагаю, именно для этого Фрэнки и подписала тебя с самого начала, разве нет?

– Думаю, Макселла, ты извлекла урок из собственного опыта, –