Последний шанс Гесса 2 - Нани Кроноцкая

– Тяжело, – просто сказала она, подходя и опускаясь в кресло рядом со мной. – Но я справляюсь. Спасибо, что спросил.

– Она просто скромничает, – вставил я, кладя руку ей на бедро. – Она управляет всей этой станцией, строит планы, командует монахинями, а еще находит время, чтобы ворочать мной, будто мебелью. Я, кажется, стал самым организованным человеком в галактике.

Есения слегка толкнула меня локтем, но её улыбка оставалась на месте.

– Вашему младшему уже скоро пять месяцев, – я перевел взгляд на Макара, меняя тему. – Это видно по тебе. Новые морщины. Седеющие виски. Построить всю разведку Империи – это одно, а растить своих детей – совсем другое.

Макар провёл рукой по лицу, и в его глазах отразилась та самая, знакомая мне усталость молодого отца, смешанная с безграничной любовью.

– Да уж! Гесс-младший исправно орет по ночам. Как сирена. Нэрис говорит, что это я его так приучил, своим командирским тоном. Старшие, кстати, просятся к тебе. Мелкая хочет, чтобы ты снова показал ей, как стрелять из лука. Сын – чтобы ты научил его драться на палках. Они скучают по «папе Гессу».

Я коротко рассмеялся.

– Так вот как ты планируешь меня отблагодарить? Вернуть мне няньские обязанности?

– Ты лучший в этом, старый друг, – без тени иронии сказал Макар. – И… Нэрис тоже сюда собирается. На парочку месяцев. Так что… коттедж наш готов? А то я, честно говоря, от обилия детей и их криков на станции уже начал подумывать о дезертирстве.

– Готов, – кивнул я. – Так значит, моя новая карьера – нянька и воспитатель для всего нашего стремительно разрастающегося семейства?

– И для всего этого, – Макар махнул рукой в сторону, за пределы виллы, где раскинулась наша общая с Си империя милосердия. – Что, покажешь?

Завтрак был окончен, и я повел его к антигравитационной платформе. Мы легко взмыли над землей, оставляя позади виллу и пляж. Я показывал ему здания, где уже размещали спасенных – бывших рабов, стекающихся сюда со всех концов бесконечно-огромной Империи.

– Вон те домики под соломенной крышей – это официальная резиденция для представителей культа Создателя, с Лиглы. Прибыли на прошлой неделе. Говорят, их молитвы успокаивают травмированные души. А вон то круглое здание, прозрачное, видишь? – я указал на постройку, похожую на хрустальный шар. – Там будут жить хучи с Зигейны. Помнишь их? Им нужна особая атмосфера. Мы ее создали.

Макар молча кивал, его острый взгляд оценивал масштабы.– Ты построил не просто реабилитационный центр, Гесс. Ты построил новый мир.

– Мы строим, – поправил я. – Вместе.

Мы наконец достигли тренировочной площадки, защищенной мощным энергетическим барьером, через который можно было наблюдать за происходящим, оставаясь невидимым. В центре площадки Зориан, представитель расы эльгурианцев, проводил занятие.

Он двигался с той же грацией, но теперь в его движениях была не только хищная повадка наемного убийцы, но и уверенность мастера, передающего свои знания. Он показывал группе из двадцати человек, мужчин и женщин разных рас, базовые техники работы с палкой.

– Я сомневался в необходимости таких тренировок, – тихо обронил я Макару. – Многие из них имеют слишком темное прошлое. Но пока он справляется. Он, как ты знаешь, блестящий манипулятор. Зориан не просто обучает их боевым навыкам. Он прививает им дисциплину и чувство общности.

Макар наблюдал, как Зориан поправляет стойку подростка, и на его лице появилась знакомая азартная ухмылка.– Любишь ты возиться с отбросами общества. И я тебя как никто понимаю.

– Он нашел то, что у него отняли, – сказал я просто. – Смысл.

Макар, заинтригованный происходящим, потянулся.

– Не могу больше сидеть. Пойду разомнусь.

Он ступил на тренировочную площадку. Зориан, заметив его появление, на мгновение застыл, а затем почтительно склонил голову в знак приветствия. Через мгновение они уже стояли друг против друга, держа в руках тренировочные палки. Остальные ученики, затаив дыхание, образовали вокруг них круг.

Я почувствовал её легкое прикосновение к своей руке. Си подошла бесшумно и остановилась рядом, скрытая за экраном.

«Я заметила, что ты идёшь сюда, – раздался её ментальный голос. – Не могла пройти мимо такого зрелища».

Мы стояли и смотрели, как два мастера сошлись в элегантном, смертоносном танце. Палки свистели в воздухе, выписывая сложные траектории. Макар – взрывной, мощный, неумолимый. Зориан – текучий, как ртуть, предсказывающий каждое движение. Это было завораживающе.

– До сих пор не могу поверить, – тихо произнесла Си. – Во все это. И в него. Ты думаешь, это была правда? То, что он… действительно чувствовал ко мне? Или это была всего лишь еще одна хитрость?

Я обнял ее за плечи, притянул к себе и тихо рассмеялся, мое дыхание шевельнуло ее волосы.

– Как чудесно устроено женское сознание. Вселенные рушатся, Империя висела на волоске, а тебя волновало, влюблен ли в тебя эльгурианец по-настоящему.

– Это важно! – она отстранилась, чтобы посмотреть мне в глаза, и в ее взгляде была вся серьезность юной девушки, смешанная с мудростью женщины, познавшей боль потерь.

Я вздохнул, постаравшись сделать лицо серьезным.

– Думаю, его чувства были и остаются самыми настоящими. Слишком быстро? Возможно. Но когда в душе человека – черная дыра одиночества и предательства, любая искра доброты подобна взрыву сверхновой. Достаточно одной соринки света, чтобы случился коллапс, и все накопленные за годы эмоции намотались на нее, затмив сознание. Такое бывает… – Я мягко коснулся ее щеки. – Он ведь не просил тебя стереть его личность в конце? Еще там, на Майране?

– Просил… – призналась Есения, глядя куда-то вдаль, на сражающихся. – Но когда я сказала, что вместе с болью должен будет потерять и память об Игре, о Майране… о нас с тобой… он отказался. Сказал, что это единственное ценное, что у него есть.

– Вот видишь… – я наклонился и поцеловал ее в лоб, а моя ладонь легла на ее округлившийся живот, где уже билась новая жизнь – наш сын. Макар Оранг. Первый и единственный. Уникальный. Наследник не титулов или состояний, а нового мира, который мы строим.

Есения тихо вздохнула и произнесла:

– Мне кажется, что-то ты недоговариваешь…

– Все-то ты знаешь… – неохотно ответил ей я, – мне уже очень скоро мне всё-таки придется принять довольно болезненное для себя решение. Оставаться ли в разведке… или посвятить жизнь реформам на Глизе. Настоящим реформам. Не тем, что вершатся в тихих кабинетах, а тем, что начинаются здесь. – Я указал рукой на полигон.

Есения повернулась ко мне, ее глаза были спокойны и бездонны, как океан у наших ног. Она пожала плечами, и в этом жесте была не легкомысленность, а вся мудрость