Другая сестра Беннет - Дженис Хэдлоу

твердым намерением купить себе перчатки, но пока что только и делаю, что брожу без дела.

Миссис Гардинер рассмеялась.

– Мужчины не испытывают такой острой потребности, когда речь заходит о покупках. Мы же, со своей стороны, усердно взялись за дело и уже приобрели весьма приличное количество вещиц.

– Значит, вы собираетесь продолжать в том же духе?

Миссис Гардинер повернулась к Мэри, которая ответила ей слегка неуверенным взглядом, но постаралась изобразить приветливую улыбку.

– Мистер Хейворд, позвольте представить вам мою племянницу, мисс Мэри Беннет. В те дни, когда не водит меня за собой по лабиринтам из муслина, она проживает с нами на Грейсчерч-стрит. Мэри, это мистер Томас Хейворд, сын моего двоюродного брата, хороший друг всей нашей семьи и частый гость в нашем доме.

Мистер Хейворд был высоким, широкоплечим молодым человеком с копной темных волос. Он не отличался особенной красотой, но выражение его лица было таким приветливым и веселым, что к тому времени, когда Мэри решила оценить привлекательность нового знакомого, его внешность уже не имела никакого значения.

– Я горжусь тем, что, являясь дальним родственником, остаюсь вашим близким другом, – заявил мистер Хейворд, – ибо одно, можно сказать, привело к другому. Вы приехали из деревни, мисс Беннет?

Мэри заставила себя произносить слова четко, твердо решив не допустить ни намека на стыдливый румянец или бормотание.

– Да, сэр, я совсем недавно в городе.

– И как он вам?

– Сначала я была немного ошеломлена, но чем лучше узнаю город, тем больше он мне нравится.

– Совершенно верный ответ! Я большой защитник Лондона и терпеть не могу, когда его критикуют. В конце концов, где еще мы могли бы оказаться в таком здании, как это? В таком, где все лучшее из предложенного торговлей и промышленностью собрано для нас под одной крышей?

Его энтузиазм был таким искренним и заразительным, а выражение лица таким ободряющим, что Мэри легко нашлась, что ответить:

– Да, сэр, должна признаться, я впервые в подобном месте. Здесь продают хлопок и шелка всех цветов радуги, в том числе таких необычных оттенков, что я даже не знаю их названия.

– Возможно, нам следует восполнить эти пробелы, – задумчиво произнес мистер Хейворд. – Очень неудобно, когда не можешь точно описать продавцу то, чего хочешь. Что, если мы назовем «короманделем»[2] висящий вон там огненный красно-оранжевый оттенок? Или окрестим «жонкилем»[3] вон тот, довольно тошнотворный, желтый оттенок слева от вас?

– Ну же, Том, – строго одернула его миссис Гардинер, – не вздумайте навязывать свои причуды бедной мисс Беннет, пока она не познакомится с вами. Она не будет знать, что и думать.

Ничуть не смутившись, мистер Хейворд пододвинул стул и присел за стойку рядом с ними.

– Вы совершенно правы, – ответил он с таким добродушным видом, словно миссис Гардинер не в первый раз бранила его подобным образом. – Я обещаю впредь вести себя так, чтобы никого не удивлять и не развлекать. Я буду настолько скучен, насколько того требует вежливость.

– Я уверена, что существует и золотая середина, – заметила миссис Гардинер.

– Тогда я непременно постараюсь найти ее.

Мистер Хейворд улыбнулся тетушке, и Мэри сразу поняла, как они любят друг друга.

– Итак, мисс Беннет, – продолжал он более официальным тоном, – вы находитесь в самом лучшем месте, где можно найти ткани на любой вкус. Качество здесь отличное. Можно ли мне взглянуть на то, что вы выбрали?

– Неужели, сэр? – озадаченно спросила Мэри. – Вы действительно хотите увидеть мои покупки?

– Да, конечно, – заверил ее мистер Хейворд. – Меня считают превосходным знатоком хлопка и муслина. Но только не шелка. Шелк – это вообще не моя область знаний.

Мэри взглянула на него, пытаясь понять, не шутит ли он над ней, но послушно передала ему каталог с образцами, которые изучала.

– Мы не можем выбрать, – пояснила она, – между синей тканью и зеленой.

Было очень странно обсуждать подобные вопросы с человеком, которого она едва знала, но мистер Хейворд не смутился. Он внимательно осмотрел оба образца и ощупал их.

– Вам следует взять зеленую. Она будет лучше смотреться.

– Вы сейчас меня дразните, сэр.

Он закрыл каталог с таким видом, словно все уже решено.

– Ну, разве что немного. Но вы действительно должны выбрать зеленую, исходя из красоты, а не практичности. Здесь очень красивый узор. Я думаю, вам он будет к лицу.

Мэри почувствовала, что краснеет, и снова посмотрела на образцы.

– Откуда вы так хорошо разбираетесь в хлопке, сэр? – спросила она. – Вы сами занимаетесь этим ремеслом?

– Нет, что вы, – с усмешкой ответил мистер Хейворд. – Но я прошел очень хорошую профессиональную стажировку. У меня четыре сестры, все старшие, и с ними я просто не мог не узнать кое-что о тонкостях одежды. Я вырос в окружении каймы и воланов!

– Превосходный знаток, – заметила тетя, – но достаточно ли этого, чтобы мы послушались его совета?

Мэри засомневалась, хочет ли так легко поддаться влиянию человека, совершенно не похожего на всех, кого она встречала раньше.

– Я вижу, что, возможно, усложнил дело, высказав свое мнение слишком решительно, – примирительным тоном сказал мистер Хейворд. – Пожалуйста, позвольте мне загладить свою вину. Могу я предложить вам чаю? Здесь есть комната отдыха с восхитительным видом на парк. Мисс Беннет может поразмышлять о спорных достоинствах хлопковых тканей, угостившись пирогом.

– В данных обстоятельствах, – заявила миссис Гардинер, – это самое меньшее, что вы можете сделать.

– 53 –

Мэри и миссис Гардинер извинились перед продавцом, который пообещал придержать образцы наготове до их возвращения, и вместе с мистером Хейвордом прошли через ряд залов с колоннадами, пока не оказались в комнате отдыха, высокие окна которой выходили на деревья и лужайки парка Сент-Джеймс. Как только они уселись и перед ними поставили чай с пирогами, миссис Гардинер вопросительно посмотрела на мистера Хейворда.

– Скажите, Том, вы сейчас что-нибудь пишете? Давненько я не имела удовольствия читать что-нибудь из ваших книг. Есть ли какой-нибудь «сырой материал», как, кажется, принято говорить у писателей?

Мэри поставила чашку, внезапно насторожившись и заинтересовавшись.

– Вы писатель, сэр?

– Да, это так, – ответила за него миссис Гардинер. – Том написал несколько чрезвычайно интересных произведений.

– Ваша тетя очень добра, – сказал мистер Хейворд, кладя на тарелку кусок фруктового пирога, – но, боюсь, «писатель» – это титул, которого я не вполне заслуживаю. Он слишком громкий. Я написал несколько статей для журналов… однако как рецензент чужих работ, а не как автор собственных.

– Но собственные заслуги не нужно преуменьшать, – рискнула возразить Мэри. – Работа критика необходима для формирования правильного вкуса. И, должно быть, чудесно зарабатывать себе на жизнь пером.

– Да, мисс Беннет, в этом я уверен. Но я не могу претендовать на такой способ дохода. Я адвокат, мэм.

Он налил себе еще чашку чая и вернулся к своему фруктовому пирогу.

– И очень хороший, – добавила миссис Гардинер. – Он прошел обучение в коллегии адвокатов и теперь Том – барристер.

– Боюсь, всего лишь младший.

– Но я уверена, что это не