Русская поэзия XVIII века - Александр Радищев

1783

Ода

на истребление в России

звания раба

Екатериною Второю,

в 15 день февраля 1786 года[673]

Красуйся, счастлива Россия!Восторгом радостным пылай;Встречая времена златые,Главу цветами увенчай;В порфиру светлу облекися;Веселья миром умастися.[674]Да глас твой в песнях возгремит,Исполнит радостью вселенну:Тебе свободу драгоценнуЕкатерина днесь дарит.

О дар божественныя длани!Дар истинных богоцарей!Достойных вечной сердца дани,Достойных мира алтарей!Российские сыны! теките,Усердья жертвы принесите:Мы с ними той к стопам падем,Чья нас десница восставляет,Оковы с наших рук снимаетИ с вый невольничий ярем.

С времен, в забвении лежащих,Наш род был славен на земли.Везде с молвой побед гремящихРоссийски лавры возросли.Не там лишь, где восшедша Феба,Текущего по своду небаИ в понт сходяща виден свет;Но там, где бог сей не сияет,Завесы звездной не вскрывает,Где вечно мрачна ночь живет.

Среди такого блеска славы,Побед, которым нет числа,Во узах собственной державыРоссия рабства дни влекла.Когда чужую цепь терзала,Сама в веригах унывалаИ не рвала своих оков;Но раболепными рукамиУпадших пред ее ногамиЦарей брала под свой покров.

Теперь, о радость несказанна!О день, светляе дня побед!Царица, небом ниспосланна,Неволи тяжки узы рвет;Россия! ты свободна ныне!Ликуй: вовек в ЕкатеринеТы благость бога зреть должна:Она тебе вновь жизнь даруетИ счастье с вольностью связуетНа все грядущи времена.

Обилие рекой польетсяИ ризу позлатит полей.Глас громких песней разнесется,Где раздавался звук цепей.Девиц и юнош хороводыВыводят уж вослед свободыЗабавы в рощи за собой;И старость, игом лет согбенна,Пред гробом зрится восхищенна,С свободой встретя век златой.

Развязанными днесь крыламиОрел российский воспаритНад гордыми его врагами;С высот их выи поразит;Обвившись пламенем перуна,В Эвксине из руки НептунаТрезубый жезл исторгнет он;В дальнейшие врагов пределыПошлет молниеносны стрелыИ раздробит сарматский трон.

Лети, пернатых царь! взносися,Главой касайся небесам;Над кровом вечности спустися;Внеси в ее священный храмСвященный лик Екатерины.Бессмертных дел ее картиныТам изваянны на стенах;Да узрят веки отдаленны,Колико времена блаженныТекут в подвластных ей странах.

А ты, которая свободу,Как животворный свет, даришь!Знай, что российскому народуТы вечну цепь принять велишь:Мы прежде власти покорялись;В плену днесь кротости остались,И стали пленнее стократ:Твои щедроты бесконечны,Сии сердец оковы вечныИ дух свободы покорят.

В потомстве благодарны россы,Наследники времен златых,Воздвигнут в честь твою колоссы,Блестящи славой дел твоих.В них кроткий образ изваянный,Рукою правды увенчанный,Святиться будет в род и род:И время, кое все сражает,Бессмертну косу изломаетОб памятник твоих щедрот.

1787

Стихи на перевод «Илиады»

г. Костровым[675]

Седьм знатных городов Европы и АссииСтязались; кто из них Омира в свет родил?Костров их спор решил:Он днесь в стихах своих РоссииОтца стихов усыновил.

1787

На смерть Юлии[676]

Уже со тьмою нощиПростерлась тишина.Выходит из-за рощиПечальная луна.Я лиру томно строюПеть скорбь, объявшу дух.Приди грустить со мною,Луна, печальных друг!

У хладной сей могилы,Под тенью древ густых,Услышь мой вопль унылыйИ вздохов стон моих.Здесь Юлии любезнойПрах милый погребен.Я лить над ним ток слезныйНавеки осужден.

Подобно розе нежной,Ты, Юлия, цвела;Ты в жизни сей мятежнойМне друг, мне все была.Теперь, тебя теряя,Осталось жизнь скончатьИль, скорбью грудь терзая,Всечасно умирать.

Но песни сей плачевнойПрервать я должен стон:Слезами омоченнойНемеет лиры звон.Безмолвною тоскоюСильняй теснится дух:Приди ж грустить со мною,Луна, печальных друг!

1792

Мотылек

Кверху жаворонок вьется;Над горой летит соко́л;Выше облаков несетсяК солнцу дерзостный орел.Но летает над землею,С мягкой травки на цветок,Нежной пылью золотоюОтягченный мотылек.

Так и мне судьбою вечноНизкий положен предел.В урне роковой, конечно,Жребий мой отяжелел.Случай как ни потрясаетУрну, все успеха нет;Как жезлом в ней ни мешает,Жребий мой на низ падет.

Так и быть; пусть на вершинеГордые дубы стоят:Ветры бурные в долинеНизким лозам не вредят.Если ж рок и тут озлится:Что осталося? — терпеть!Боле счастливый боится,Чем несчастный, умереть.

1796

Ода

на пиитическую лесть

Велик, в позднейши прейдет родыЛюбимый музами пиит,Что чувства, мысль, красу природыВ стихах своих животворит;Но больший тот, чья звонка лира,Изобличая злобу мира,Гремит лишь правдой в слух царей:Гордыня гласу внять страшится,И ей прислужна лесть стыдитсяЛичины гнусныя своей.

Внемлите, свыше вдохновенныйКак царь-пиит[677] к царям зовет:«Почто ко истине заткненныОтверзли уши для клевет?Не соблюдя закона свято,Мздоимное почто вы златоКладете на весы судов?Почто, средь мира сея браниИ отягчая бремя дани,Пиете пот и кровь рабов?

Я видел, — в славе нечестивыйВзносился, как ливанский кедр,Что к небу высит верх кичливый,До адских вкореняся недр;Прошел я — и его не стало,Взыскал — и место то пропало,Где буйства возвышался рог.Цари надменны! трепещите;Что смертны вы, воспомяните:Противится гордыне бог».

Так царь-пророк земным владыкамСвященнейший их долг твердилИ раболепной лести кликам,И лжехвалам внимать претил.Занятий сельских назидатель,Омира скромный состязатель,Бессмертный Гезиод[678], царямТак пел отважны поученья;И яростью небесна мщеньяГрозил взносящимся главам.

Не столь мечом, как громом лиры,Алкей тиранов устрашал;Всевластия потряс кумирыИ жертвою свободы пал.Скрыжали древнего законаРезцом священным АполлонаНачертаны для ахеан.На лире, музой оструненной,Солоны песнью вдохновеннойВдыхали доблести в граждан.

И Флакк[679], изоблича пороки,Расслабившие сильный Рим,Пел смело резкие урокиСоотечественникам своим.Но, о преврат! — Любимец ФебаУнизил дар бесценный неба,Хваля распутные сердца;И в знаменитом сем пиите,Ползущего в большом синклите,Мы зрим Октавова льстеца[680]!

О стыд! — и злобу что исправит,Священный коль язык боговКоварство, месть, убийцу славитИ человечества врагов?Кем доблесть воспоется строга,Могущество и благость бога,Богоподобные цари,Коль глас поэзии священнойТоржественно велит вселеннойВоздвигнуть буйству алтари?

Безмездным рвением водимый,Кто цепь расторг родимых стран;Отвергши прелесть диядимы[681],На степень стал простых граждан;И под убогий кров наследныйВенцы, трофеи скрыл победны,Хвалой не посрамится ль лир,Которыми разбой, крамолаИль хищник царского престолаПреобращается в кумир?

Достойны ль петь они владыку,[682]Что, сам из мрака лишь исшел,Вдруг область просветивши дику,На сферу славных царств возвел;Как из земли вновь войски ставил;Как из-под вод, — вдруг флоты плавилВ Белт, в Касп и в льдистые моря;В ком, новым чудом изумленна,В герое видела вселеннаСлугу державы и царя?

Бессмертие дарует славаИ к подвигам благим стремит:Но лесть в устах ее отрава,Что доблесть в семенах мертвит:Возмогут ли на труд великийХвалебные подвигнуть клики,Лавровый нас польстить венок,Когда весь мир тому свидетель,Что им, равно как добродетель,Приосеняется порок?

Да гнев небес запечатлеетТе ядом дышащи уста,Которые отверзть посмеетКоварна лесть иль подла мзда!Да громом раздробится лира,Что в честь кичащегось кумираХвалебны гимны возгремит!И да познают все владыки,Что те лишь их дела велики,Хвале которых правда щит!

1815