Гибель империи. Тайные страницы большой геополитики (1830–1918) - Юрий Победоносцев

Так называемая Царицынская группа заводов [1] при помощи ВПК выторговала себе контракт на поставку 3-дюймовой пушки по 10 600 рублей за орудие, в то время как казенные Петроградский и Пермский орудийные заводы поставляли эти орудия по цене 5000 и 6000 рублей за ствол соответственно. Цена такой же пушки, изготовленной на негосударственном Путиловском заводе, достигала 9000 рублей. Кстати, из заказанных ГАУ 8647 орудий к 1 сентября 1915 г. этим заводом было поставлено только 88, то есть чуть более 1 %. До этого времени основные заводы страны еле справлялись с еще довоенными заказами.

Трехдюймовая шрапнель оценивалась казенными предприятиями в 9 руб. 83 коп., а частными — в 15 руб. 32 коп., гранаты того же калибра соответственно в 9 руб. и 12 руб. 13 коп. за штуку, снаряды к шестидюймовым гаубицам в 42 и 70 руб. за штуку.

8 августа 1915 г. министр торговли и промышленности князь В. Н. Шаховской препроводил на имя А. А. Поливанова доклад представителей военно-технической комиссии о результатах осмотра фабрик и заводов Московского района, работавших на военные заказы. Выводы документа были весьма неутешительны:

«Представляя Вашему Сиятельству это заключение Комиссии, считаем долгом совести своей заявить, что при обзоре ею заводов и фабрик она не нашла в их деятельности той готовности в деле скорейшего изготовления снарядов, которую неоднократно высказывали заводчики и фабриканты в своих пожеланиях».

В условиях войны Николай II и его правительство ради достижения внутреннего мира в стране были вынуждены идти на существенные уступки предпринимателям и созданным ими общественным организациям. Одной из таких организаций стал Центральный военно-промышленный комитет (ЦВПК), возглавлявшийся лидером октябристов, крупным российским промышленником Гучковым.

Однако легализация ЦВПК и финансирование Земгора[2], способствовали не столько успокоению общественного мнения империи, сколько перекачиванию государственных денег в частные карманы, а также расширению организационных и финансовых возможностей оппозиции по дискредитации государства как якобы неспособного решать насущные проблемы воюющей страны. По сути, Гучков создал систему ничего не производящих посредников. А о том, как работала эта система, можно судить по следующим фактам:

К 1 января 1916 г. правительство заказало у ЦВПК 3 245 000 бомб к бомбометам, а фактически в этот срок было сдано армии лишь 91 136 бомб. Те же показатели по минам составили соответственно 663 400 и 119 штук. Из обещанных 2 250 726 чугунных снарядов для 48-линейных гаубиц в срок было сдано лишь 96 136 штук.

К концу декабря 1915 г. Московский ВПК должен был сдать 225 бомбометов, но не сдал ни одного. Мин к минометам Дюмезиля было заказано 50 000, причем началом поставок было определено 1 января 1916 г. Поставок мин так и не последовало. Из заказанных 3 151 000 ручных гранат на декабрь 1915 г. было сдано только 15 000 штук.

До 1 июня 1916 г. Екатеринославский, Киевский, Одесский, Харьковский и Херсонский ВПК должны были поставить 743 тыс. пудов сортового железа, на 1 мая было сдано всего 7 тыс. пудов, то есть менее 1 % всего заказа, что повлекло за собой лавинообразный срыв других военных заказов. Харьковский ВПК в марте 1916 г. должен был поставить 20 тыс. чугунных фугасных снарядов для 6-дюймовых гаубиц. На 1 апреля 1916 г. не было сдано ни одного снаряда.

ЦВПК распределил заказы на 490 000 штук 3-дюймовых фугасных снарядов. Поставки должны были начаться в феврале 1916 г., и до апреля того же года армия должна была получить 65 тыс. снарядов. Однако к назначенному сроку не было получено ни одного. В июле 1916 г. поставки все же начались — было получено 29 тыс., а в августе поставки сократились до 23 тыс. Более или менее регулярные поставки трехдюймовых фугасов, хотя и с нарушениями как технологии производства, так и сроков и объемов заказов начались только в октябре 1916 г. При этом заказ полностью так и не был выполнен.

ЦВПК исправно собирал 1 % стоимости всех проходивших через него заказов и, будучи заинтересован в повышении расценок, где только мог поднимал цены. В целом за первые шесть месяцев своего существования ВПК в срок выполнили не более 2–3 % полученных от государства заказов, а в 1916 г. военные заказы были выполнены комитетами в соответствии с договорами не более чем на 10 % от их объема.

С приходом Поливанова в военное министерство кредиты, отпускаемые ЦВПК, стали нарастать с фантастической скоростью. Если на 15 сентября 1915 г. комитетам было отпущено 7,5 млн руб., из них авансом 21 %, то к началу декабря из выделенных ВПК 16 млн руб. авансом было выплачено свыше 80 %. Причем кредитовались в том числе и те заказы, которые впоследствии так никогда и не были выполнены.

После своего назначения в марте 1916 г. на должность военного министра генерал Д. С. Шуваев, при поддержке Штюрмера, попытался прекратить это безобразие. В результате количество заказов ЦВПК резко сократилось, что дало Гучкову повод объявить правительство в том, что с ним якобы ведется борьба измором. Величайшей опасностью для ЦВПК представляла и наметившаяся тенденция военного ведомства выдавать заказы напрямую частным военным заводам, минуя гучковскую контору «Рога и копыта».

Если за 8 месяцев с середины 1915 г. до 1 февраля 1916 г. Механический отдел ВПК получил заказов на 129 млн руб., то за последующие 12 месяцев сумма заказов этого отдела составила только 41 млн руб.

По самым оптимистическим подсчетам, совокупный удельный вклад 1300 (в основном мелких) предприятий, объединенных ЦВПК, в дело национальной обороны составил за все время их существования 6–7 %. Фактически это был полный провал, объявленной Гучковым экономической политики, но, несмотря на это, руководство ЦВПК упорно продолжало практику перекачивания денег из государственных в свои собственные карманы.

Чуть лучше, чем у Гучкова, обстояло дело в Земгоре. Из полученных этой организацией заказов Военного министерства на сумму 193 млн руб. им было выполнено 34,5 %.

Однако чем больше упрочивалась обстановка на фронте, тем хуже шли дела у гучковских комитетов, и одновременно тем агрессивнее становились требования либералов о смене политического курса самодержавия и назначения «ответственного» министерства. В результате этого в отношении к государству в конце 1916 — начале 1917 гг. депутаты Думы заняли позицию, весьма схожую с позицией Советов по отношению к Временному правительству в марте — октябре 1917 г. Так что именно депутаты Думы и разрушили российскую государственность, хотя на протяжении семидесяти лет успешно сваливали эту свою «заслугу» на большевиков.

Как совершенно справедливо писал начальник Петроградского охранного отделения жандармский генерал К. И. Глобачев:

«Рекламируя свою деятельность по снабжению армии, Комитет в то же время старался обесценить, очернить и скомпрометировать действия идентичных правительственных органов и создать такое впечатление в широких кругах, что единственным источником питания боевых снаряжений армии является общественная организация Центрального военно-промышленного комитета. Словом, не будь этого комитета, армия осталась бы без пушек, без ружей и снарядов, то есть без всего того, что было главной причиной наших поражений в начале 1915 г.

Например, для рекламирования своей продуктивной деятельности ЦВПК специально открыл в Сибири ящичный завод, изготовляющий ящики для боевого снаряжения, отправляемого на фронт. Ящики поставлялись почти на все заводы России, работавшие на оборону, и таким образом почти все боевое снаряжение, получаемое на фронте в ящиках с инициалами ЦВПК, создавало ложное понятие о необыкновенной продуктивности этой общественной организации, являющейся чуть ли не единственной полезной в деле снабжения армии».

К сожалению, Гучкову удалось убедить в своих организационных способностях и значимости деяний ЦВПК и Земгора значительную часть руководства Ставки и командования фронтов, что частично объясняет позорное поведение русских генералов в дни Февральской революции.

В настоящее время широко распространена глубоко ошибочная точка зрения, согласно которой Февральская катастрофа была результатом проявления стихии. А виноват в том, что эта стихия выплеснулась на улицы Петрограда, царизм, при котором социальный конфликт назревал давно, но никаких мер по его разрешению самодержавие не предпринимало. Такую точку зрения выразил, например, историк В. Е. Шамбаров в своей книге «Белогвардейщина»:

«Февраль, в отличие от Октября, был стихийным явлением. Как в грозовой туче: накопилась разность потенциалов — и грянуло. Вряд ли можно выделить и правую сторону в данном социальном конфликте».

Однако с такой позицией совершенно нельзя согласиться. Несмотря на то, что элементов случайности во время Февральского переворота, как, впрочем, и при любом историческом процессе такого громадного масштаба было хоть отбавляй, тем не менее основой февральских событий стал заговор российских либералов во главе с Гучковым, направленный на свержение Николая II и установление в России конституционной монархии. И без такого заговора и сопутствующей ему массированной идеологической обработки русского общественного мнения, направленной на дискредитацию императора и его окружения, никакая стихия не могла бы достичь последствий, которые столь пагубно отразились на судьбах нашей родины.