Религия Библии. Христианство - Андрей Борисович Зубов

слова, как передает их Матфей: «Или, Или! лама савахфа- ни — то есть: Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оста­вил?» [Мф. 27: 46]. Это — смесь еврейского и арамейско­го. Вместо еврейского «азабтани» — покидать, оставлять без помощи во время бедствия, присутствует арамейское слово «савахфани» с тем же смыслом. Остальные слова — еврейские. В этот страшный миг Иисусу было не до чисто­ты речи, слова, приведенные Матфеем, — подлинно вопль отчаяния. Матфей, передавая эти слова, показывает, что Иисус умирает с чувством оставленности Богом: не наро­дом, не синедрионом, не учениками — Богом. То есть Он выпивает эту чашу оставленности до дна.

Все последующее ясно показывает, что христиане впол­не понимали субъективность этого чувства богооставлен- ности — в действительности (и в этом уверены кодифика­торы Нового Завета) Бог и на мгновение не оставил Своего Сына. Но так чувствовал Иисус в последние мгновения Своей земной жизни, когда Он испытал богооставленность как последнее, самое страшное страдание, страдание в мо­мент величайшей муки на Кресте.

Мы видим, что для человека Иисуса Христа Его земная жизнь — это не путь от победы к победе, не путь от сла­вы к славе, а путь от славы к бесславию, путь от величия к полному ничтожеству. Путь от пения ангелов к ощуще­нию оставленности Самим Небесным Отцом, Которому Он отдал всю Свою жизнь и покорил всю Свою волю.

Лука этот же момент описывает возвышенно, эпиче­ски, в жанре греческой прозы, принцип которой — «ни­чего через меру». Последние слова Иисуса в его версии: «Отче! в руки Твои предаю дух Мой» [Лк. 23:46]. Величавое «Свершилось!», донесенное Иоанном последнее слово Христа [Ин. 19: 30], ближе к Луке. Но Матфей и соглас­ный с ним Марк [15: 34], думаю, точнее передали чувство нарастающей муки ненужности и бессмысленности для ми­ра и Самого Бога дела Иисуса, переживаемое Им на Кресте.

В этом смысле, кстати говоря, фильм Мартина Скорсезе «Последнее искушение Христа» по роману Никоса Казандзакиса не богопротивен, как часто наивно дума­ют. Там показано искушение, которому Иисус вроде бы поддался, умирая на Кресте: семья, дети. И все получи­лось, как у всех людей — обычная скучно-веселая жизнь. Но Он в последний момент говорит: «Нет!» — и умирает на Кресте. То есть изнутри показана возможность Машиаху прожить жизнь, как любому человеку, только скажи се­бе — да, а Богу — нет. Или — следование воле Божией, не­смотря ни на что. На самом деле это очень глубокий ход, который не понят был большинством наших христиан­ских критиков, и фильм совсем не богохульный.

Евангелия и Новый Завет в целом подчеркивают, что Иисус был вполне человеком — Он не только стра­дал на Кресте и мучился физически, Он испытал еще бо­лее страшное страдание — страдание духовной оставлен- ности Отцом, да и всеми людьми. Кто оказался с Ним у Креста? Один Иоанн и несколько женщин, среди них Его Мать. А где ученики? Где десять других апостолов? Где семьдесят апостолов, которых Он избрал и послал на про­поведь? Где исцеленные, воскрешенные, накормленные? Их нет никого! Потом тайно погребать Его пришли два члена синедриона — Никодим и Иосиф Аримафейский. Но опять же они пришли тайно, и — потом. А у Креста ни­кого почти не было, кроме хулителей и распинателей. Вот финал земной жизни Иисуса. И, казалось бы, это конец.

Но этот конец оказался великим началом.

Глава 5

Царство Бога

Самое главное в земном пути Христа, как он пред­ставлен в Евангелиях, — это путь не от победы к побе­де, а путь — внешне — от поражения к поражению. Кульминацией этого пути является смерть Христа. Ученики Его не раз спрашивают: не сейчас ли Ты со­бираешься построить Свое царство, стать царем? А вме­сто этого — смерть.

Разочарование учеников ясно читается, особенно в истории о двух из них, которые вскоре после смер­ти Христа идут из Иерусалима по дороге в Эммаус. Возможно даже, они уходят из Иерусалима, боясь го­нений на последователей Распятого. Их встречает некий путник (потом они узнают, что это Сам Иисус) и инте­ресуется, о чем они говорят? Они конечно же говори­ли о Христе, и удивляются: «неужели Ты, один из при­шедших в Иерусалим, не знаешь о происшедшем в нем в эти дни?» И рассказывают Ему: «Был некий муж, про­рок Иисус, сильный в слове и деле, и мы все чаяли, что Он — Машиах, помазанник, который восстановит цар­ство Израиля. Между тем, Он распят, умер и ничего Им не создано» [см.: Лк. 24: 18-21].

Царство Небесное

Это ожидание было среди учеников всеобщим, и оно явно тогда не исполнилось, и более того, вступало, казалось бы, в противоречие с тем, что постоянно говорил Сам Иисус, что приблизилось Царство Божие. Его слово восприни­малось как evayyeXiov — «благая весть». Царство Божие и Царство Небесное — это одно и то же. Слово «Бог» в ев­рейском языке обозначалось четырьмя согласными бук­вами, и оно само по себе было настолько священным, что очень часто евреи предпочитали его изменять на некий эвфемизм. Приблизилось Царствие Небесное — это зна­чит не то царство, которое находится на небе, а это при­близилось Царствие Божие. С небом мы еще скоро столк­немся в одном интересном контексте. Небо, как всегда и повсюду (это запомним заранее), — это не топос-ме- сто (вот — земля, и вот — небо), а это образ недости­жимости. Бог недостижим, как и небо было недостижи­мо для человека в то время. Почему же Иисус говорил о том, что Царство Божие, Его Царство уже приблизи­лось, что вот оно уже тут — «Царство Божие внутри вас есть» [Лк. 17: 21]. И такой безотрадный конец?

Что такое Царство Небесное, Царство Божие? Это не какое-то другое пространство, как есть царство Римское, а есть иное царство Персидское, так и есть еще где-то Царство Божие, Царство Небесное — есть царства земные, и есть царство небесное. Нет — «Царство Божие внутри вас есть». Ну как так — внутри нас?

Мы сейчас говорим только о евангельском учении. Все, что связано с богословием, с объяснением, с интерпрета­циями — об этом будем говорить позже. Нам сейчас важ­но показать, что в самой жизни Христа Его последователи, ученики, ученики учеников считали важным оставить во время кодификации Канона Нового Завета, что они пола­гали крайне важным для учения, адептами которого стали.

Царство Небесное — это место, где царит Бог. Понятно, что в земных царствах смысл примерно тот же: где ца­рит определенный правитель, суверен — там его царство. В Римском