Совершенство - Татьяна Миненкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нестеров в ярости. Он резко убирает с собственных плеч руки, удерживавших его, друзей, но в драку больше не рвется. Его глаза сверкают в полумраке, отражая неоновые огни светоэффектов. Раздуваются крылья носа. Кулаки все еще напряженно сжаты.
— Спасибо, — робко бормочу я, не уверенная, что Марк услышит сквозь шум музыки, когда Мари утягивает меня за собой в собственный кабинет.
Плетусь следом, пытаясь прийти в себя. Смотрю под ноги, разглядывая замшевые носки черных лодочек. Обнимаю руками плечи. В зал возвращаться не хочется, но и позволить себе потерять единственную работу, на которую меня взяли без опыта и образования, не могу.
— О чем ты думала, Мила? — возмущенно вскрикивает Марина, едва дверь кабинета администратора захлопывается за моей спиной. — Я ведь предупреждала, что никаких конфликтов быть не должно! А ты умудрилась спровоцировать драку во вторую ночь своей работы!
Хмуро говорю в свое оправдание:
— Я не провоцировала. Он сам меня схватил.
Администратор садится за стол, а я застываю напротив, чувствуя себя провинившейся школьницей. Кусаю губы. Не зная, куда деть руки, прячу их за спину.
— И что? Ты должна была терпеть и улыбаться постоянному гостю, а не устраивать сцены! Клубу причинен ущерб, а шампанское для гостей тебе придется оплатить из своего кармана! В качестве предупреждения и наказания за подобное, из твоей зарплаты за сегодня, завтра и послезавтра будет вычтена половина.
Не успеваю возмутиться подобной несправедливости, когда дверь за спиной резко открывается и в кабинет врывается Нестеров. Останавливается на входе, переводя мрачный взгляд с меня на Мари и обратно, оценивая ситуацию.
Лучи ярких ламп высвечивают его широкоплечий силуэт на фоне полумрака дверного проема, и я невольно восхищаюсь Марком, таким красивым и сильным, явившимся, чтобы в очередной раз спасти меня. Сегодня он одет в простую черную футболку, обтягивающую рельефный торс и темные джинсы, но он него все равно веет привычной опасностью, властностью и уверенностью.
— Прошу прощения, вам нельзя здесь находиться, — успевает сориентироваться администратор, натягивая на лицо дежурную улыбку.
— Ей тоже, — коротко бросает Марк, кивнув на меня. — Пойдем со мной.
Что-то в его тоне заставляет меня подчиниться. Несмотря на то, что я расстроена и подавлена, интуитивно знаю, что Нестеров не причинит мне вреда. Иду следом за ним, пропуская мимо ушей недовольный окрик Марины, брошенный вслед.
Марк спрашивает, не оборачиваясь:
— Где твои вещи?
Он явно не сомневался в том, что я не решусь ослушаться приказа.
Мы как раз минуем помещения, где сотрудники оставляют свои вещи в небольших металлических шкафчиках. Тихо произношу:
— Здесь.
Вхожу. Забираю из своего отсека маленькую сумочку и возвращаюсь к нему. Вместе мы молча проходим мимо застывших, словно изваяния, охранников, выходим на улицу и спускаемся по ступенькам с высокого крыльца.
Успело стемнеть, но вечерняя жизнь Владивостока в самом разгаре. Сияют огнями вывески, по дороге снуют машины, а смеющиеся подвыпившие прохожие, не боясь пасмурной погоды, бредут из кафе и ресторанов в ночные клубы или на набережную.
— Милана, какого хрена?! — яростно выплевывает Нестеров, когда мы останавливаемся на тротуаре, в пятне желтого света от высокого уличного фонаря.
Его ладони сжимают мои предплечья, но без боли. Это даже помогает мне удержаться на ногах после всех сегодняшних треволнений. Создает ощущение защищенности и безопасности. Поднимаю на Марка беспомощный взгляд, не имея представления, что ответить, потому что вопрос кажется риторическим. И он, видимо, поняв это, конкретизирует:
— Какого хрена ты… здесь?
Это уже понятнее, но ответить все так же нечего. Признаться в том, что мне пришлось отказаться от всего, чтобы не пойми что ему доказать? Сказать, что другой работы для меня не нашлось? Наверное, получится глупо. Да и разве это что-то изменит?
Опускаю глаза, не в силах выдерживать то, как Марк смотрит на меня, хмуро, без улыбки. Не в силах видеть его негодование и горечь. Досаду, вызванную моим поступком. Желание расплакаться прямо сейчас усиливается с каждой минутой.
И Нестеров, кажется, понимает мое состояние, и то, что ответа не дождется, потому лишь коротко выдыхает. Его пальцы неожиданно мягко ведут вверх по коже, а потом скользят вниз, опускаясь. Произносит устало:
— Ладно, идем.
Покровительственным жестом приобняв за талию, Марк ведет меня к знакомому черному Лэнду, поблескивающему в свете фонарей отполированными крыльями и тонированными стеклами. Открывает дверцу заднего сиденья. Подает руку, помогая сесть.
За рулем водитель, с которым я негромко здороваюсь, едва оказываюсь в салоне. Наверное, Нестеров попросит его меня отвезти, как в тот раз, когда мы расстались на набережной. Но сердце томительно замирает, когда вместо того, чтобы оправдать мои безрадостные ожидания, Марк обходит машину и садится на заднее сиденье справа от меня.
— Куда тебя отвезти? — обреченно спрашивает он, пока я сижу, затаив дыхание.
Аромат бергамота уже проник в мои легкие и привычно мешает соображать, но я все же тихо отвечаю:
— На Баляева.
Водитель, услышав команду, заводит мотор и автомобиль медленно трогается с места. Шуршит шинами по влажному от легкой мороси асфальту.
Освещает ярким светом фар дорогу перед собой, машины, пешеходов.
А в салоне темно и тихо, лишь неразборчиво звучит чей-то голос по радио. Ладонь Нестерова лежит на сиденье совсем рядом и меня так и тянет коснуться его пальцев, признаться ему, как скучала без него, объяснить, почему оказалась в «Лжи». Но Марк не дурак, он, наверное, и так все понимает. И вместо оправданий и признаний я отворачиваюсь к окну и произношу отвлеченно:
— Не знала, что ты в городе.
— Прилетел сегодня утром, чтобы разобраться с протестующими жильцами на Снеговой пади, — спокойно отвечает он. — Пока строительство дома было приостановлено, «Строй-Инвест» нес убытки.
— Разобрался?
— Да. Завтра лечу обратно.
За окнами мелькают ярко освещённые улицы. Лето — пора, когда в городе полно туристов, стекающихся в приморскую столицу, в то время как я сама все еще мечтаю уехать отсюда куда подальше. Туда, где туманы не скрывают солнце. Где воздух сухой и теплый. Где нет нескончаемой суеты и люди не бегут без оглядки, как белки в колесе. Спрашиваю:
— Как дела у Антона?
— Неплохо, — Нестеров усмехается, но беззлобно. — Трезвость идет ему на пользу. Но твой брат все тот же вспыльчивый неунывающий раздолбай, если тебе интересно.
— Много там еще работы?
— Достаточно. Еще на неделю хватит точно, а там посмотрим. Твой брат знает о том, что ты переехала?
Этот вопрос заставляет меня нахмуриться. Облизываю неожиданно пересохшие губы:
— Не знает. И я не уверена, что хочу, чтобы знал. И о том, где
