Совершенство - Татьяна Миненкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В ночной клуб «Ложь» я приезжаю чуть раньше назначенного времени, чтобы получить инструктаж у администратора, на бейджике которой значится «Мари».
— Вообще-то я — Марина, — улыбается она. — но это имя не слишком звучное. Оксану здесь зовут Окси, Людмилу — Люси, а Аню — Анэтта. В конце концов, название клуба говорит само за себя, и небольшая ложь еще никому не повредила.
Представляюсь, оглядываясь по сторонам:
— Я — Милана.
— Тогда ты будешь единственной в «Лжи», на чьем бейджике будет написана правда, — усмехается администратор.
Она рассказывает мне о моих обязанностях: улыбаться, рекомендовать более дорогие блюда и напитки, вовремя убирать пустую посуду и приносить счет. Слушаю вполуха, обводя взглядом полутемное помещение, пустые столы, которых многовато для ночного клуба, длинный бар.
— Больше улыбаешься — больше довольных клиентов, а, следовательно — твоих чаевых, — заканчивает инструктаж Мари, оставив меня дожидаться первых клиентов. По большей части ими оказываются мужчины, причем весьма представительного вида. Некоторых сопровождают девушки, причем, чаще — помоложе, напоминающие сотрудниц эскорт-агентств.
Вместе со второй официанткой, той самой Окси, мы принимаем заказы, среди которых, как и предупреждала Марина, в основном — алкоголь и закуски.
Через час свет становится более приглушенным. Начинается шоу, суть которого заключается в том, что три девушки танцуют, чувственно извиваясь под медленную музыку. Когда они начинают постепенно избавляться от одежды, я пораженно застываю, понимая, что среди важнейшей информации, о которой поведала мне администратор, не было главного.
— Тебе тоже тактично забыли упомянуть о том, что «Ложь» — это стриптиз-клуб? — Окси, проходя мимо, сочувственно хлопает меня по плечу. — Маринка всегда так делает. Но после первой ночи и первых чаевых еще никто не уходил, а некоторые еще и перешли в танцовщицы — у них оплата побольше. Думаю, что и ты останешься.
А я смотрю на то, как одна из обнаженных девушек садится на колени гостя за соседним столиком и, звонко хохоча, опрокидывает в себя шампанское из его бокала.
Понимаю, что поскольку уже мысленно потратила еще не полученные за эту ночь деньги — сегодня в любом случае останусь, хоть меня и смущают описанные Оксаной перспективы.
Главное, чтобы то, что я считала способом спастись не стало для меня способом упасть еще ниже.
Глава 25. От достоинства до отчаяния
«So tell me what I need to do,
To get myself away from you?
To keep myself from going down?
All the way down with you?»
Devil Side — Foxes
(Перевод: Скажи, что мне нужно сделать, чтобы отстраниться от тебя? Чтобы не пойти ко дну? Не пойти ко дну вместе с тобой.)
Человек так устроен, что одинаково легко привыкает и к хорошему, и к плохому.
К концу первой ночи, проведённой в «Лжи», женская грудь, мелькающая перед глазами, начинает восприниматься нормой, а мои улыбки, искренность которых в темноте ни у кого не вызывает сомнений, приносят столь щедрые чаевые, что их сумма превышает мою небольшую зарплату.
В пять утра, клуб наконец закрывается, а такси везет домой меня, вторую официантку — Окси и танцовщиц — Люси и Анэтт. Третью из них — Тэйси, чье настоящее имя Таисия, Мари отправила домой пораньше.
Разнося заказы, я видела, как по просьбе подвыпившей компании постоянных гостей она пила через воронку абсент, лежа обнаженной на барной стойке. Зрелище было впечатляющим, пока девушка не опьянела. А поняв, что ее скоро стошнит, Мари увела Тэйси в подсобку под смешки гостей, где дала немного отлежаться и попросила одного из охранников ее увезти.
— Такие развлечения для нас не редкость, — усмехается рыжеволосая Люси. — Когда гостям весело и интересно, мы получаем больше.
Зеваю, прикрывая рот ладонью:
— И вы не считаете это унизительным?
На этот раз отвечает Аня — эффектная и яркая брюнетка с пышным каре:
— Ты просто еще не привыкла, Мила, — устало усмехается она. — Я тоже из официанток. В «Лжи» грани между «хорошо» и «плохо» быстро стираются, а деньги — лучший стимул для того, чтобы стереть их еще быстрее. Тэйси — самая отвязная. Но она и зарабатывает больше нас всех, в том числе потому, что не брезгует уезжать с клиентами.
— Самое страшное — первый раз, а потом начинаешь воспринимать всё как должное, — пожимает плечами Люси и тоже зевает, прислонившись к оконному стеклу.
Девочки, казавшиеся такими сногсшибательными на сцене, сейчас выглядят утомленными: их сверкающие наряды остались в гримерной, макияж размазался и поблек, прически растрепались, потеряв объем. Люси и Анэтт словно отдали часть души там, на сцене. Позволили выжать себя до последней капли, а сейчас остались без сил.
Шестой час утра — время, когда весь город затихает. Те, кто привык жить ночной жизнью — уже спят, а любители вставать пораньше — еще не проснулись. В этот короткий промежуток перед рассветом серые улицы пустые и безжизненные, как в постапокалиптическом кино.
Один за одним гаснут уличные фонари. По свободным дорогам сонно мчатся редкие такси. То тут, то там, в жилых домах зажигаются уютным желтым светом окна.
Очень хочется спать и я не могу дождаться момента, пока такси остановится у моего нынешнего дома на Луговой пятьдесят.
К счастью, местные забулдыги разошлись по домам, и я никого не встречаю по пути. Мечтая о теплой ванне и мягком диване, торопливо открываю дверь квартиры. Щелкаю выключателем и замираю на пороге.
Потому что по светлым стенам и шкафам во все стороны разбегаются темные полчища тараканов. Я никогда в жизни их не видела, но одного раза вполне достаточно, чтобы по достоинству оценить мерзкие усики, тонкие лапки, поблескивающие крылышки и омерзительно-стрекочущий звук, с которым насекомые перемещаются по стенам.
С огромным трудом сдерживаю желание завизжать, словно потревоженная автомобильная сигнализация. Понимаю, что сделай я это — перебужу весь подъезд.
Зажмуриваюсь изо всех сил. Считаю до десяти, как будто от этого тараканы могут испариться. Когда открываю глаза, насекомые действительно чудом исчезают, но я-то прекрасно знаю, что они затаились в щелях в ожидании, пока я снова выключу свет. Ежусь от неприятного ощущения щекотки на коже, словно тонкие лапки движутся по телу. Кажется, у меня появилась паранойя и ещё один повод бояться темноты.
После этого неприятного открытия желание лечь спать улетучивается, и я решаю для начала принять ванну. Мышцы гудят от напряжения и бессонной ночи. Сейчас бы привычную соль, пену и ароматические свечи. Но и здесь меня ждет облом — оказывается летом
