Мстислав - Борис Тумасов

- Отвечать письмом не буду, сам ведаешь, не до того. Изустно передай князю Ярославу, если Болеслав Русь затронет, то черниговцы с киевлянами заодно встанут…

Всю зиму смерды из окрестных сел валили в лесу деревья, отёсывали и волоком тянули брёвна к Чернигову. Каждое село от числа ратаев свой урок получило. А санным путём везли в город камень.

За всем доглядал боярин Димитрий, учёт строгий вёл.

К весне сложенные в порядок брёвна лежали с южной и западной сторон города. Решили в этот год две стены возвести и башни подправить, на три венца поднять, а на будущее лето все работы завершить. Задумал Мстислав приступить к каменным постройкам. Говорил боярину Димитрию:

- Ты мастеров торопи, Чернигову каменный детинец надобен. А настанет час, и терема из камня возводить будем, и храмы…

В апреле-пролётнике, едва снег сошёл и земля протряхла, застучали топоры, завизжали пилы. Отныне день Мстислава начинался со стройки. Смотрел, как мастеровые камень тешут, землю роют и в ямы щебёнку засыпают, а потом её цементным раствором на белке яичном заливают. За городские ворота выйдет, а там плотники брёвна тешут, срубы вяжут. Вжикают пилы, стучат топоры. И ни суеты, ни гомона, всяк своим делом занят.

Когда стены и башни встанут, то срубы землёй засыпят, а на них ещё частокол поставят со стрельницами. Хорошая крепость получится, надёжная. Сопровождавшему его боярину Димитрию Мстислав не раз напоминал:

- Ты мастеровых не обижай, добре корми. Не с голодного спрос, а с сытого.

Как-то, наблюдая за работой плотников, Мстислав подозвал старшего артели:

- Не низки ли стены, Прокопий?

- Сам о том думаю. Мы ещё бревна четыре положим.

- Чтоб не менее пяти сажен над землёй возвышались!

Доволен Мстислав, эвон какие укрепления грозные получаются. А в будущее лето весь Чернигов такими городнями опояшется.

Со сторожевой заставы, что на Осколе-реке, известие тревожное - на южном рубеже Черниговской земли ставят свои вежи кочевники-половцы.

- Вот, сотник, настала пора твоим гридням себя показать, - сказал Васильку Мстислав. - Пойдёшь с полусотней на Оскол, проверишь, что за народ половцы, сильны ли, куда направляют своих коней. И ещё помни, в сечу без нужды не ввязывайся. Мыслю, то первая, малая орда пришла в Дикую степь, а за ними ждать большую орду. Когда она явится, кто знает, но чую, не мало бед причинят половцы Руси.

Переправившись через Десну у Сейма, Василько повернул на юго-восток. Выслав ертаулов, двинулись к Донцу. Лесистые и болотистые места сменились лесостепью, а на пятые сутки появились первые признаки Дикой степи: редкие деревья, кустарники, высокие, в рост коня, травы.

В излучине Донца разовьючили коней, разбили шатры и, выставив караулы, устроили стоянку. Загорелись костры, гридни принялись варить еду. Где-то здесь, как уведомила сторожа, должны быть половцы, и Василько решил отправить на их поиск дозорных.

Мустай, хан малой орды, свернув ноги калачиком, сидел на кошме и ждал русского воеводу, какой стреножил своих коней в одном переходе скакуна от половецкого становища. Хан привёл свою орду сюда, в Дикую степь, и ему здесь нравилось. Обильные выпасы и реки, разве не в поисках таких мест послал его хан большой орды Карим?

Воины Мустая потеснили кочевавших здесь печенегов. Мустай уведомил об этом Карима, и большая орда перекочует в эти степи. О них половцам известно было Давно, но им не давали переправиться через Волгу хазары. Каганат опасался, что половцы станут взимать дань со славян, какие живут по лесам. Мустаю смешно, что делать половцам в лесах? Их кони едят траву, а не листья на деревьях. И ещё, пока в Дикой степи кочуют печенеги, они, а не русичи враги половцам.

Поднялся Мустай, вышел из юрты. Сколько видели его глаза, разбросалась степь и вежи. Табуны и отары стерегли зоркие караулы. На сочных травах кони жирели, и Мустай опасался, как бы они не застоялись.

Вчера хану сообщили о русах, и он послал мурзу звать их воеводу в гости…

В сопровождении мурзы Василько подъезжал к половецкому стану. Издалека увидел белую юрту хана, табуны и табунщиков. Как разведали дозорные гридни, по их подсчётам, у Мустая тысячи три воинов.

Издалека, зачуяв чужих, с лаем неслась свора собак. Мурза прикрикнул, и собаки, рыча, отошли.

Половецкий стан напоминал Васильку печенежский. Всё так же, и вежи, и ханская юрта, кибитки и костры о таганами, в каких кочевники готовили пищу…

У юрты хана стояли караульные. Мурза сказал им что-то, стража расступилась. Мурза откинул полог, и Василько вошёл в юрту. Хан сидел на кошме из белого войлока, перед ним стояло блюдо с варёным мясом и бурдюк с кумысом; Мустай заговорил, а мурза переводил:

- Хан просит тебя, русич, сесть и отведать его угощения.

Василько уселся напротив Мустая, поджав ноги, и хан довольно поцокал языком. Налив в чашу кумыс, Василько выпил и принялся за мясо. Он сразу догадался - конина. Ел Василько, а сам смотрел в круглое, безбородое лицо Мустая, поклёванное оспой.

- Почему русичи появились здесь, рядом с половецким станом? Уж не опасаются ли они орды? - спросил его хан.

Василько перестал жевать:

- Мы пришли на южный рубеж нашей, черниговской, степи. Нам кочевники не страшны. У нашего князя Мстислава достаточно гридней. Разве хану неизвестно, чья дружина разбила хазар? Тот каганат, какой сдерживал половецкую орду на Волге?

Мустай недовольно поморщился: смел воевода. Однако заговорил мирно:

- Эти степи станут нашим домом, а русичи нашими соседями. Мы не будем искать ссоры с князьями урусов. Когда великий хан Карим приведёт сюда большую орду, мы изгоним из этой степи печенегов. Они не должны нам мешать кочевать. Ты скажи о том своему князю…

На следующий день Василько увёл гридней в Чернигов.

Неспокойно на душе у Мстислава, и тому причина рассказ Василька. Если у Мустая, хана малой орды, такая сила, то с чем явится в Дикую степь Карим? В одном согласен черниговский князь с Мустаем: пока половцы не одолели печенегов, им не до Руси. Но когда они станут хозяевами степи, они повторят то же, что и печенеги. Разве не каждый год печенежские орды терзают Русь? Нападают коварно. Мстислав знает, как коварные печенеги, подкараулив на порогах, его деда Святослава убили и печенежский хан сделал из его черепа чашу…

Одолевали Мстислава раздумья. Если помочь печенегам против половцев, то разве потом они оставят Русь в покое? А поддержи половцев, ускоришь половецкие набеги…

Черниговский князь решил уведомить обо всём киевского князя. Мустай ещё у Донца, и заставы князя Ярослава с ними не сталкивались. Вот когда придёт Карим, тогда это почувствует и Киев.

К Ярославу Мстислав пошлёт Василька, тот видел половцев и убедился в их силе, он расскажет Ярославу, какая угроза нависает над Русью.

5

За всю свою долгую жизнь хан Боняк не испытывал такого позора. Случалось уходить от погони русичей, быть побитыми в сражении, даже терять многих своих воинов, но чтобы такое, когда его брат Булан бежал с ордой от половцев, не обнажив даже сабли, а он, Боняк, поддался панике и тоже снялся и откочевал со своей ордой от Дона на правый берег Донца!

Теперь Боняк донимал сам себя вопросами, почему он не дал боя Мустаю и не прогнал его за Итиль? Разве у него, Боняка, иссякли силы? Нет, это Булан во всём виноват! Он отдал половцам степи, где прежде ставили свои вежи печенеги…

Хан Боняк видит, как косятся на него старейшины. Ему это говорит о многом. Может случиться, когда в юрту войдут мурзы и беки, скажут: «Ты плохой хан и недостоин быть нашим предводителем». Разве не знали такого печенеги?

Боняк терзается в раздумьях, что предпринять. Позвать на совет мурз и беков? Но они отмолчатся, предоставив ему самому искать выход. Его старейшины пока живут умом своего хана.

Неожиданно Боняк решается. Он поведёт свою орду и нападёт на вежи половцев, когда Мустай этого не ждёт. Печенеги за свою степь будут драться, не зная жалости. Боняк хлопнул в ладоши. Вошёл старый печенежин. Хан сказал ему:

- Позови Булана.

На брата посмотрел сквозь расщелины рысьих глазок:

- Когда ты родился, Булан, отец сказал: он будет иметь лисьи повадки и внезапность барса. Ты должен оправдать слова отца. Когда мы подойдём к половецким вежам, ты вместе со своими нукерами незаметно подкрадёшься к караулам и бесшумно вырежешь их. Как только ты подашь нам сигнал, мы нападём на половецкое становище и перебьём всех, от младенцев до стариков. Мы вернём, что забрал у нас Мустай. Его жены и табуны станут нашими, и тогда никто не посмеет бросить нам, что мы испугались половцев…