Над картой Родины - Николай Михайлов

Сельское хозяйство — на крутом подъеме. Оно быстро развивается на базе непрерывного роста тяжелой индустрии — основы всею нашего народного хозяйства.

ПШЕНИЦА НА ЦЕЛИНЕ

Необъятны, необозримы у нас пшеничные поля. Золотые их волны идут от Карпат до Алтая. И, как скалы среди моря, возвышаются на этих огромных полях серые башни элеваторов, наполненные зерном. Течет оно шелестящей струей в вагоны и развозится в поездах по всей стране, по ее городам.

Пшеница — наш главный хлеб.

Ни в какой другой стране не сеют столько пшеницы, как у нас. И нигде нет пшеницы лучше, питательнее нашей.

Пшеничные поля Советской страны, если их вместе собрать, превысят площадь Черного моря.

И море пшеницы разливается все шире. Разливается все шире, потому что и страна наша большая, и задачи, решаемые нами, громадны, и люди живут все лучше — сегодня не довольствуются тем, чем довольствовались вчера.

Нам нужно больше зерна, чем мы имеем. Поэтому партия и правительство ускоряют развитие зернового хозяйства.

Главный путь увеличения обора зерна — повсюду повысить урожайность. Но есть и еще одно средство увеличения наших хлебных богатств — расширение посевов, распашка и возделывание новых земель.

Сравнительно легко и быстро можно распахать и засеять пшеницей нетронутые земли на востоке и юго-востоке нашей Родины. Освоение этих земель хоть и сопряжено с рядом трудностей, но не требует больших капитальных затрат.

Партия и правительство поставили задачу: в 1954–1955 годах освоить в Казахстане, Сибири, на Урале, в Поволжье и частично на Северном Кавказе не менее 13 миллионов гектаров целинных и залежных земель. Целина — это земля вовсе непаханная, а залежь — такая земля, где сеяли и раньше, но несколько лет назад прекратили, чтобы почва отдохнула и восстановила свое плодородие.

Распахать в 1954 году 13 миллионов гектаров, из них часть засеять весной того же года, а остальные весной 1955 года — как это осмыслить? Сравнением.

Соединенные Штаты Америки, Канада, Австралия, Аргентина — страны первого класса на мировом капиталистическом рынке зерна. Десятилетиями крепла их пшеничная сила. А мы к прежним своим полям сразу должны были добавить половину посевной площади пшеницы США, или пшеничные поля всей Канады, или трех Австралии, или четырех Аргентин.

Освоение русским переселенцем девственных сибирских просторов было великим национальным подвигом. Вот его мера: за три с лишним века в дореволюционной Сибири пашня достигла примерно 10 миллионов гектаров. А мы сразу должны были поднять 13 миллионов… И не только выполнили, но и значительно перевыполнили план. В 1954 году было поднято свыше 17 миллионов гектаров целины и залежи.

Решение о подъеме целины и залежи было принято Пленумом ЦК партии в начале марта 1954 года.

В степях на востоке морозы достигали сорока градусов. Все покрывал снег — и волнистые увалы Общего Сырта за Саратовом, и полотую покатость Южного Урала от Чкалова до Кустаная, и подступы к казахскому мелкосопочнику у Акмолинска, и чуть взволнованную «гривами» плоскость Западной Сибири — в Барабе между Омском и Новосибирском, в Кулунде под Барнаулом. Вся эта земля была засыпана снегом — под ним не разберешь, где зябь, поднятая с прошлой осени, где залежь недавняя, еще мягкая, без дернины, не успевшая сменить бурьян на пырей, а пырей на тонконог и типец, где залежь многолетняя, с плотным дерном, уже заросшая ковылем, «заковылевшая», и где, наконец, целина, от века не тронутая. Даже озера, которые так разнообразят летом эту местность, были незаметны — лед сровнял их с низкими степными берегами. И лишенные листьев березовые лесочки — «колки́» — как-то стушевались в этой белой пустыне, не смыкались на горизонте зеленым кольцом. Лишь узкие и длинные боры, редкими лентами перечертившие Кулунду, густо чернели. Да кое-где на крайнем юге топорщились кроны сосен, выросших в расщелинах скал на гранитных островах среди степи.

Но люди знали, что весна в тех краях обычно бывает быстрая — грянет солнцем, сгонит снег с полей и начнет под ветерок сушить почву. Пробьет час выходить с тракторами в степь. Начинать пахоту, особенно под весенний посев, надо при первой возможности, не теряя дня.

Десятки тысяч комсомольцев, отозвавшихся на призыв партии, эшелонами съезжались туда со всей страны. Комсомольцев встречали и развозили по селам. Составляли тракторные бригады и отряды, закладывали новые МТС и совхозы — а новых крупных зерносовхозов на целинных и залежных землях было нужно организовать более ста; разгружали платформы с машинами — Южно-Сибирская магистраль к тому времени уже пересекла степь от Магнитогорска до самого Барнаула и дальше, поезда дошли до «глубинки»; оборудовали далекие станы — в тех краях селения крупны, но редки, невозделанные земли лежат от них иной раз за десятки километров; бурили на воду, рыли колодцы — рек там мало, не все озера пресные. В чистой степи отбирали, вымеряли целину и залежь — готовили новые земли под распашку.

Даже и сам снег-то не лежал в покое — в расчете на добавочную влагу его бороздили снегопахами, нагромождали валами.

И вот настало тепло, земля вышла из-под снега иссиня-черной пашней, сухим травостоем залежи, серо-желтым войлоком целины. В лучах высоко поднявшегося солнца, в еще нерастраченной весенней влажности степь вспыхнула пестротой прострела и горицвета, в зазеленевшей траве пошли сверкать желтые и синие ирисы, разноцветные тюльпаны, золотистые лютики, белые ветреницы.

Вот теперь-то в этом океане цветов и трав и стала видна вся сила нетронутой земли, что разбросалась на громадном пространстве от Волги до Алтая.

Докучаев писал, что Бараба поразительна необыкновенно пышной растительностью своих трав и злаков, свидетельствующей об «исполинской творческой силе» природы. Слово «Кулунда» по-русски означает «трава выше лошади» — пусть это относится к давним временам и преувеличено, но все же такое название о чем-то говорит. Лишь в южных, наиболее сухих местах земля не черная, а коричневая, как кожура каштана, и трава покрывает ее не сплошь, а пучками. Но и там весной все ярко зацвело.

Армия машин была приведена в движение. Еще влажную, сочную землю стал резать стальной лемех тракторного плуга. Дикий ковер весны переливался красками и таял час от часу. Скоро на некоторых, лучших распаханных участках уже посеяли хлеб и он пошел в рост. А на остальном пространстве ложились пары под посев будущего года.

Весна, погрозив заморозками, прошла. Температуры возросли. В разгар лета солнце посылает степям Северною Казахстана не меньше энергии, чем тропикам. Размеры возможного испарения в два-три раза превысили поступление влаги, и на целине погасла пестрота и яркость мая. В мерцающих струях сухого и горячего воздуха залоснился перистый серебристый ковыль — своими узкими листьями и волосяным покровом он сократил испарение и приспособился к засухе. На солонцах закраснели мясистые солянки… Теперь уже не целина, поблекшая и выжженная, а колосящиеся, пожелтевшие нивы стали являть силу степного плодородия не потенциального, а действительного, овеществленного человеческим трудом.

К осени созрел хлеб, мы собрали богатый урожай. А рядом на миллионах гектаров темной, взрытой землей раскинулась поднятая целина и залежь — пар под весенний посев 1955 года.

Целина плодородна. Она плодороднее старопашки — в распаханной целине примерно вдвое больше перегноя, зернистее структура, меньше сорняков, больше влаги. На целине урожаи высокие. Особенно хорошо на целине в восточных районах родятся просо и пшеница. О том говорит и поговорка: «просо да пшеница целину любят».

Те места — самые благодатные для яровой пшеницы и проса. Ведь именно там по обеим этим культурам достигнуты мировые рекорды урожайности: в 1939 году в Алтайском крае колхозница Анна Сергеева, продолжая новаторский опыт бригадира колхоза «Искра» Михаила Ефремова, получила 101 центнер яровой пшеницы с гектара, в 1943 году в колхозе «Курман» Актюбинской области колхозник казах Чаганак Берсиев собрал с гектара 201 центнер проса (вскоре последователи Берсиева этот невиданный урожай зерна еще несколько повысили). Это — рекорды, средняя урожайность не столь высока, но они говорят об огромных возможностях земледелия Востока.

Лучшая в мире твердая пшеница — вот главный дар земледелия восточных районов. Ее-то прежде всего и сеют на целинных землях. Зерно твердой пшеницы идет на высшие сорта муки, на манную крупу, на макароны. Твердая пшеница питательнее всех других потому, что в ней много белка: в канадской пшенице — 12 процентов, а в твердой пшенице наших восточных районов — до 21 и даже 26 процентов. Белка в нашей восточной пшенице много потому, что она растет в материковом климате — жарком и сухом. Ее роговистое зерно почти прозрачно на изломе.