Проект «Аве Мария» - Энди Уир

Лаборатория нейтральной плавучести NASA космического центра имени Джонсона — настоящее чудо инженерной мысли. Там, в исполинском бассейне, вмещающем в себя полноразмерную копию модулей МКС, космонавтов обучают работать в скафандре в условиях невесомости.

После бесчисленных совещаний, на которых мне, к сожалению, пришлось присутствовать, микробиологи убедили Стратт, что для выполнения миссии нужны особые, сделанные на заказ, инструменты. Она согласилась, но с условием: ни от одного из этих инструментов не должен зависеть успех миссии. Стратт была непреклонна — все критически значимое оборудование только стандартное, имеющееся в продаже, проверенное миллионами часов использования.

И я, в качестве карманного ученого Стратт, естественно, получил от нее задание протестировать набор специнструментов «МОРВ». Аббревиатура состояла из нескольких слов, которые Бог в принципе не задумывал соединять: «Микробиологическое оборудование для работы в вакууме». Астрофаги живут в космосе. Можно сколько угодно исследовать их на Земле в условиях нашей атмосферы, однако мы не поймем до конца, как утроены эти частицы, пока не изучим их в вакууме и в невесомости. Экипажу «Аве Марии» набор специнструментов точно пригодится.

Я стоял в углу бассейна гидролаборатории, а позади высилась громада космической станции. Рядом плавали двое аквалангистов, готовые спасти меня в случае необходимости. Специально для меня сотрудники NASA погрузили под воду металлический лабораторный стол. Создание работающего в вакууме оборудования оказалось не самой большой проблемой — хотя пипетки пришлось полностью переделывать, так как силы всасывания в космосе не существует. Настоящие сложности начались при освоении экипажем неуклюжих перчаток скафандра. Может, астрофагам и нравится вакуум, но человеческому телу точно нет.

Зато я многое узнал об устройстве российских скафандров. Да, российских. Не американских. Стратт проконсультировалась с несколькими специалистами, и они все сошлись во мнении, что российские «Орланы» — самые безопасные и самые надежные. Значит, экипаж «Аве Марии» получит именно их.

— Ага, я вижу, что случилось, — зазвучал в наушниках голос Форрестера. — Вы хотели повернуть манипулятор в сторону, а вместо этого он раскрылся. Наверное, внутри перепутались волокна микрокабелей. Я сейчас подойду. Сможете подняться и передать мне манипулятор?

— Конечно! — ответил я и подал знак аквалангистам.

Те кивнули и вытащили меня краном на платформу, а подоспевшие техники помогли выбраться из скафандра. Хотя, в принципе, ничего сложного — я просто вылез из спинного люка. Удобный костюм-кокон.

Появившийся из расположенной рядом пультовой Форрестер забрал манипулятор.

— Я его немного подкорректирую, и мы продолжим через пару часов. Мне позвонили, пока вы были в воде. Вас ждут в тридцатом корпусе. У Шапиро и Дюбуа есть полчаса свободного времени, пока в летном тренажере перезагружается программа. В общем, ни минуты покоя. Стратт хочет, чтобы провели для них занятие по астрофагам.

— Вас понял, Хьюстон! — отрапортовал я. Миру грозил апокалипсис, но я, находясь в космическом центре NASA, радовался как ребенок.

Я вышел из гидролаборатории и направился к тридцатому корпусу. Стоило попросить, и за мной обязательно прислали бы машину, но я не хотел никого беспокоить. Идти было минут десять. Тем более я с удовольствием гулял там, где творится американская история освоения космоса.

Наконец, миновав контрольно-пропускной пункт, я вошел в небольшой конференц-зал. Мартин Дюбуа в голубой летной форме поднялся со стула и протянул руку для приветствия.

— Доктор Грейс. Рад снова видеть вас.

Перед Дюбуа лежали несколько аккуратно исписанных листков. Рядом на столе валялись мятые бумажки со сделанными вкривь и вкось заметками Энни Шапиро. Однако ее место пустовало.

— А где Энни? — спросил я.

Дюбуа уселся. Даже сидя, он сохранял идеальную осанку.

— Отошла в дамскую комнату, — пояснил он.

Я тоже сел и открыл рюкзак.

— Кстати, зовите меня Райланд. Мы все здесь доктора наук. Поэтому давайте обойдемся без формальностей.

— Прошу прощения, доктор Грейс. Там, где я рос, так не принято. Однако вы можете называть меня Мартин, если угодно.

— Спасибо. — Я вытащил ноутбук и включил его. — Ну что, как ваши дела?

— Все хорошо, благодарю. Доктор Шапиро и я вступили в сексуальную связь.

— Эммм… Хорошо, — после небольшой заминки ответил я.

— Я счел нужным поставить вас в известность. — Дюбуа пододвинул к себе блокнот и ручку. — Между членами группы подготовки не должно быть никаких секретов.

— Конечно-конечно, — закивал я. — Я думаю, проблем возникнуть не должно. Вы научный эксперт основного экипажа, а Энни — дублирующего. Ситуация, когда вы оба окажетесь на борту, исключена. Впрочем… ваши… отношения…

— Да, вы правы, — произнес Дюбуа. — Меньше, чем через год я отправлюсь в полет, из которого мне не суждено вернуться. И если по какой-либо причине я окажусь негоден или не в состоянии, то полетит она. Мы оба это осознаем и понимаем, что наши отношения в любом случае оборвет смерть.

— Настали мрачные времена, — тихо заметил я.

— Мы с доктором Шапиро смотрим на ситуацию иначе. Мы наслаждаемся активной сексуальной жизнью.

— Прекрасно, но мне вовсе не обязательно об этом знать…

— И никакой нужды в контрацепции. Она принимает противозачаточные препараты, и к тому же в рамках программы мы оба недавно прошли полное медицинское обследование.

Я начал печатать на ноутбуке, надеясь, что он сменит тему.

— Наши встречи приносят массу наслаждения… — не унимался Дюбуа.

— Очень рад за вас.

— В любом случае, я считаю, вы должны знать.

Дверь распахнулась, и в конференц-зал быстро вошла Энни.

— Простите! Простите! Пришлось отлучиться по-маленькому. Думала, лопну! — объявила умнейший и самый квалифицированный в мире микробиолог.

— С возвращением, доктор Шапиро! Я сообщил доктору Грейс о нашей сексуальной связи.

Я закрыл ладонями лицо.

— Круто, — одобрила Энни. — Нам скрывать нечего.

— Итак, если память мне не изменяет, на прошлом занятии мы обсуждали биологические процессы в митохондрии астрофага, — заявил Дюбуа.

Я прочистил горло.

— Верно. А сегодня мы поговорим о цикле Кребса[137] в клетке астрофага. Он протекает так же, как и в митохондриях земных организмов, но с одним дополнительным этапом…

— Прошу прощения! — Энни подняла руку. — Еще один момент! — Она повернулась к Дюбуа. — Мартин, после этого урока у нас будет пятнадцать минут свободного времени до начала следующей тренировки. Не хотите встретиться в туалете и заняться сексом?

— Я принимаю ваше предложение, — церемонно ответил тот. — Благодарю, доктор Шапиро.

— Договорились, — кивнула она.

Оба посмотрели на меня, готовые начать занятие. Я выждал пару мгновений, желая убедиться, что откровений больше не последует. Мои ученики выглядели довольными.

— Так вот, цикл Кребса у астрофагов имеет одну особенность… Погодите! А во время секса вы ее тоже называете «доктор Шапиро»?

— Конечно, ведь ее зовут именно так.

— Мне даже нравится, — ухмыльнулась она.

— Простите, что спросил, — извинился я. — А теперь цикл Кребса…

* * *

Данные Рокки оказались абсолютно точны. Масса Эдриана в 3,93