Мечом и сердцем - Павел Кузнецов

- Спиртное превращает человека в животное, мешает думать, поэтому одно из важнейших предписаний религии строго настрого запрещает его употреблять, - зато для парня непонятным было как раз чрезмерное употребление капитаном вина.

Гвардеец отставил в сторону бочонок и воззрился на подопечного. Теперь он смотрел на него совсем иначе. В голове бывалого вояки в самом деле начали шустро перемещаться мысли, словно бы только и ждали солидного глотка вина. Так, в одну цепочку сложились слово "религия", странный скрывающий всё тело наряд парня, его наивность и прочие мелочи.

- Так ты жрец! - вывалил капитан свою догадку. Его слова не прошли и мимо слуха пары воинов, что уже успели усесться рядом с беседующими товарищами. Это замечание капитана окончательно растопило лёд между воинами и человеком, которого они должны были сопровождать. На его плечи легла пара крепких рук, а в следующее мгновение бойцы уже пили за здоровье уважаемого жреца и за его не менее уважаемого бога. Подопечный окончательно вписался в их мировоззрение, и его чудаковатость больше не вызывала недоумения или отторжения. Сам же он предпочёл промолчать, предоставив профессионалам решать все вопросы самостоятельно.

Спустя ещё полчаса появились остальные члены команды. Воины выглядели донельзя довольными, даже усталость в их взглядах на некоторое время уступила место довольству и сладостной истоме.

- А!!! Господа! Наконец-то! - воскликнул обрадованный капитан. - Теперь наша очередь мыться.

Жрец замер в недоумении, но за столом началось брожение, в ходе которого его просто вытолкали со скамьи, и направили аккурат на выход. А уже через минуту трое воинов и их спутник ввалились в пыхнувшую им навстречу паром баню. Здесь, в небольшом предбаннике, воины нарочито шумно и весело начали разоблачаться из металлической чешуи, помогая друг другу, и постоянно подначивая друг друга. Когда процедура разоблачения была позади, капитан недоумённо уставился на жреца.

- Ты чего не разделся?

- Зачем?

В бане грохнули хохотом немного захмелевшие и разошедшиеся в предвкушении вожделенного очищения тел гвардейцы. Парень даже втянул голову в плечи, настолько сильным и резким оказался звук богатырского смеха.

- Что, твой бог не только не позволяет своим послушникам пить, но ещё и запрещает мыться!? - новый взрыв хохота.

- Так здесь моются! - наконец дошло до незадачливого жреца. И, под новые рулады хохота, парень принялся поспешно раздеваться.

В парилке оказалось тесно. Спутники втроём еле-еле поместились на полке, оружие заняло почти весь свободный угол (а куда же без него?), а рядом с ним жался незадачливый жрец.

- Эй, ты чего! Не бойся, мы правильные гвардейцы, - не унимался разошедшийся капитан, ему вторили товарищи. - Давай Хлыст, посидел, пусть и наш подопечный посидит на почётном месте.

Дичащийся парень пересилил себя, но всё же уселся на освободившееся место. Хлыст - так прозывали набожного унтера - странно глянул на парня.

- Ты что, никогда в бане не парился? - унтер первым догадался, в чём причина конфуза жреца.

- Нет, - покачал головой тот.

- Тогда я сам тебя веником обработаю. А то тебе, Капитан, только дай волю, живым из бани не выпустишь, - Хлыст воззрился на командира, требуя поддержки.

- Ну, тогда мы с Голубем первые, а вы следом, - заодно сгоним жар, - эль Ролано не был каким-нибудь зверем, банная процедура для него была святой. Новичка же полагалось парить так, чтобы тот не дай бог не дал дуба с непривычки.

Парень оказался не таким уж и задохликом, нормально выдержал два захода, и, похоже, даже остался доволен. Даже Хлыста немного попарил, чем вызвал у того невольное уважение. Под конец бойцы похватали клинки и направились в предбанник, до этого они к оружию не прикасались. На всякий случай в предбаннике оставались арбалеты, а вот клинкам самое место было именно в парилке.

- А разве мечи не нагрелись? - жрец с недоумением изучал лица гвардейцев, резонно полагая, что после такой жары оружие должно было быть раскалённым.

- Да ты чего, парень, из какой дыры вылез? - капитан даже посмеяться на это не смог.

- Это же гномская сталь! Она почти не греется, - поддержал товарища Хлыст.

- Как, совсем? Но её же как-то ковали...

- Ковали. Гномы и альты. А как, можешь спросить у них. Хотя я не советую, - капитан вперился в глаза жреца.

- На, лучше, потрогай, - протянул парню свою широкую шпагу унтер.

Подопечный недоверчиво коснулся чёрной стали с молочным отливом. Она в самом деле оказалась совсем не горячей, даже отдавала приятной прохладой. Парень покачал головой. Баню он покидал в глубокой задумчивости, сегодня его мировоззрение сильно пошатнулось. Он пытался втиснуть в него увиденное, но никак не мог. Гвардейцы ему не мешали, нутром чувствуя происходящие в душе жреца глобальные треволнения.

Спать спутники устроились в просторном номере. Вот только местные кровати они проигнорировали, повалившись прямо на пол. Капитан так и сказал на очередной недоумённый взгляд жреца: "Если хочешь сегодня не спать, а кормить клопов, можешь выбирать любое ложе". Кормить клопов он не собирался, и улёгся вместе со всеми. Только двое остались на страже. Один безотрывно следил за дверью, другой - устроился у окна, контролируя улицу. В первой смене несли дежурство капитан с Хлыстом, дальше все остальные, по очереди.

Жрец проснулся от того, что кто-то настойчиво тряс его за плечо. Вернее, от этого он не проснулся, а только почувствовал тряску сквозь сон, зато когда его хорошенько пнули под мягкое место, глаза всё же открылись.

- Делай всё, что скажу, вопросов не задавай, - над ним нависал Хлыст. Вид знакомого лица заставил парня приподняться и оглядеться. Только теперь он заметил, что комната изменилась.

У окна с хищно рыщущим в поисках цели арбалетом замер Голубь. Хотя назвать это окном язык уже не повернётся. На месте стёкол из слюды, подоконника, да ещё и части боковых стен, зиял чёрный провал. Его края были оплавлены. Видно было, что камень буквально стекал раскалёнными каплями, словно и не камень вовсе, а обычный свечной воск. Жрец поёжился от этого дикого зрелища. Но когда он поднял взгляд к потолку, и не нашёл там ничего, кроме куска еле светлеющего неба, то все его мысли и переживания как будто вымело из головы чьей-то могучей рукой. Он подскочил, словно ужаленный, и воззрился на Хлыста.

- Здоров же ты дрыхнуть, парень, - не удержался от лёгкой улыбки тот. После короткой переглядки с Голубем, воин кивнул жрецу, беззвучно велев следовать за собой.

Обеденный зал также имел явные следы недавнего боя. Дыры в стенах, поломанная мебель, несколько трупов, кровь, кишки. Жрецу сразу стало нехорошо. Когда же они вышли на улицу, тот не сдержался: все остатки вчерашнего ужина, пополам с желчью перекочевали на импровизированную гору трупов, у самого входа. Последней каплей для парня стал запах горелого человеческого мяса. Он не понимал, что произошло во дворе, лишь с ужасом взирал на смерть вокруг, зато профессионал сразу бы оценил диспозицию. Люди пытались вырваться из помещения через двери, окна, где их и настигала смерть в виде сгустков магического огня. Вот только и чародеи прожили не намного дольше, сметённые лавиной стрел из гномских арбалетов. Стрелы специально предназначались как раз для магов, впитав гномские технологии и драконью магию.