Робинзоны космоса - Бегство Земли - Рассказы. - Франсис Карсак

Мы заложили станцию чуть поодаль, расчистив фульгураторами несколько сотен гектаров леса. А затем я получил радиограмму, в которой Совет просил меня вернуться в Хури-Хольдэ.

Глава 2. Фаталисты

Хани ждал меня в своей лаборатории. Его суровое, осунувшееся лицо свидетельствовало о том, что он смертельно устал. Без лишних слов, он сразу же перешел к сути проблемы:

— Хорк, как вы уже первым это отметили, взрывная эволюция Солнца характеризуется специфическими особенностями, далеко отходящими от классических новых и сверхновых звезд. Так вот, один молодой математик, некто Кельбик — он из Арекнара, — несколько дней назад прислал нам подробный анализ состояния Солнца. Выводы далеко не обнадеживающие. Мы перепроверили все его расчеты — вместе с ним самим, так как он использует новый метод, отличный от вашего. Взрыв Солнца распространится далеко за орбиты Нептуна и даже Плутона. Но это еще не самое худшее. После взрыва Солнце перейдет в состояние черного карлика!

— В черного карлика? Но ведь в радиусе десяти тысяч световых лет мы выявили всего две такие звезды!

— Ну да... Не повезло, что тут скажешь! Вот расчеты. Вы можете сами их проверить, если сумеете быстро усвоить кельбиковский метод анализа. Лично у меня на это ушло два месяца! Зато у нас есть для вас и хорошая новость. Очевидно, до взрыва у нас будет на несколько месяцев больше времени, чем мы рассчитывали.

— Ну, так куда двинем? — спросил я. — К Этанору? Или к Белюлю?

— К Этанору. Сначала попытаем счастья у ближайшей звезды. Но пока у нас новые осложнения. До Этанора мы доберемся, так как на двоих Земля и Венера обладают даже большей массой, чем нужно для преодоления барьера. Меня беспокоит другое: уж и не знаю, как именно, но секрет просочился, и Тираи сообщил мне, что он известен фаталистам. Это может сильно осложнить ситуацию. Похоже, их движение набирает силу, и я в который уже раз задаюсь вопросом, так ли хорошо наше старое правило: как бы нам не пришлось пожалеть о том, что мы не можем в точности обрисовать ситуацию триллам!

Эта ситуация быстро стала еще более серьезной, чем то казалось Хани. Фаталисты поступили крайне ловко: решив не высовываться, выдвинули вперед другую партию — экономистов. Эта старая партия заявляла, что, раз уж текны посвящают себя, главным образом, «чистым» исследованиям, от которых триллам нет никакой пользы, нужно значительно сократить число текнов и ориентировать их исследования на непосредственно практические цели. Они не знали, что наши «чистые» исследования могли бы, пожелай мы того, полностью изменить лицо Земли, чего Совет никоим образом не хотел. Мы наконец достигли почти стабильной общественной формы, при которой триллы являлись «рулем», а текны — двигателем, двигателем, сознательно передававшим лимитированную энергию. Каждые пять лет Совет решал, какие открытия могут, без нежелательных последствий, быть приняты всеми. Другие, естественно, не упразднялись, но помещались «в резерв». Когда новость о взрыве Солнца была обнародована, старая «протекновская» партия, находившаяся у власти с незапамятных времен, нашла в этом мощный аргумент: пусть внешне изучение звезд и выглядело более чем бесполезным, теперь это изучение — дело, не имеющее какой-либо практической цели — могло спасти планету. И вот теперь экономисты, вероятно, подбадриваемые фаталистами, распространяли слух, что текны лгали, даже если оно и взорвется, отнюдь не станет черным карликом, и что эта ложь направлена на то, чтобы заставить триллов принять фантастическую мысль о путешествии к какой-нибудь другой звезде, путешествии, предпринятом исключительно для удовлетворения любопытства текнов. К несчастью, мы не могли представить четких объяснений: мои собственные методы расчета, приведшие меня к выявлению скорого взрыва Солнца, были доступны для понимания от силы паре десятков математиков на всей планете, а что до кельбиковского анализа, то то немногое, что я из него видел, убедило меня в том, что я и сам пока не могу его усвоить. Являясь жертвами нашей политики сосредоточения знаний в недрах одной политической группы, политики, которая, несомненно, не раз спасала человечество, мы оказались не в состоянии донести до людей тот факт, что опасность реальна! Более того, мало кто даже из самих текнов мог проследить за ходом наших рассуждений, так что стоило опасаться того, что по крайней мере некоторые из них могут поверить первым выводам, более легко для них поддающимся проверке. Наша мудрая и взвешенная политика, заключавшаяся в ограничении видимого ритма прогресса тем темпом, которым смогли бы следовать все без исключения, привела людей — как триллов, так и текнов — к довольно-таки статической концепции жизни, и теперь они без особой радости восприняли бы тот факт, что им довольно-таки долго придется лететь в относительном дискомфорте к Этанору, особенно если мы, в Солодине, не смогли бы доказать им, что этот перелет абсолютно неизбежен.

Через неделю после моего возвращения глава экономистов Ужах развернул против нас кампанию в триллаке, палате депутатов. В яростной речи он обрушился на Совет властителей, обвинив их в непомерной растрате энергии, припомнил несколько смертельных случаев, каковые всегда случаются на больших стройках, какие бы меры предосторожности на них ни принимались, обвинил дирекцию Солодины в неспособности руководить работами и, наконец, потребовал отмены привилегий текнов и возвращения их под общую юрисдикцию, суда над виновными и передачи общего руководства геокосмосами правительству триллов и в заключение вменил в вину Совету распространение сознательной лжи относительно будущего состояния Солнца. Разумеется, Тираи в первые же минуты его выступления включил прерыватель волн, тем самым отрезав зал триллака от остального мира, но это дало отсрочку всего на несколько часов. С некоторым беспокойством мы принялись ждать решения правительства. Наконец оно было объявлено: вынеся порицание Ужаху за его резкий тон, правительство, тем не менее, постановило начать расследование относительно необходимости путешествия к Этанору. Тем временем, президент Тхел обратился ко всем триллам с призывом не замедлять ход работ по сооружению геокосмосов, поскольку сомнений в том, что Солнце так или иначе взорвется, уже не оставалось.

Ободренный первым тактическим успехом, Ужах в ультимативном тоне потребовал, чтобы я его принял. Я уже хотел было ответить ему отказом, когда вмешался Тираи и посоветовал мне его принять. В общем, я согласился, но на всякий случай сунул легкий фульгуратор под папку с бумагами, что лежала у меня на столе.