Крестоносец. Византия - Геннадий Борисович Марченко

сомнение. Также был вопрос, зачем Всевышний создал этих мерзостных микробусов? Вообще, в нашем мире есть много разных созданий, которые нам представляются отвратительными, опасными и вредными, при этом они полезны разным животным. Например, от крыс и мышей людям один вред, но их с удовольствием едят кошки, лисы, совы и другие звери и птицы. Также и с саранчой, которая опустошает поля, но служит кормом для птиц, как и ядовитые скорпионы. Ядовитые змеи могут убить человека свои укусом, но их самих едят аисты, цапли и прочие. Думаю, Господь в своей мудрости создал многих существ, которые люди считают вредными и отвратительными, чтобы они кормили тех животных, которые приносят нам какую-то пользу. Да и сами люди из яда тех же змей делают лекарства, едят этих змей, если нет ничего лучше, изготавливают вещи из змеиной кожи. Я был знаком с персидским купцом-христианином, объездившим чуть ли не весь Восток, он рассказывал, что ту же саранчу в Африке, да и не только там, жарят в масле и едят, возмещая недостаток продовольствия, которое она сожрала. В Индии и Китае, по его словам, люди тоже едят некоторых насекомых. Понятно, они язычники, но думаю, лучше уж так, чем голодать. Хотя, не уверен, что смог бы пересилить себя, для такой еды нужна привычка. А если вспомнить, что среди тех же змей есть не только ядовитые гадюки, но и безобидные ужи, приносящие пользу, охотясь на мышей, а среди насекомых есть не только скорпионы, клещи и прочая мерзость, но и пчёлы с гусеницами шелкопряда, дающие сладкий мёд и драгоценную шёлковую нить, то появляется мысль: а может, и среди микробусов найдутся полезные, или даже вредные, но от которых тоже удастся получить какую-то пользу для людей? Человек должен изучать мир, в котором нас поселил Бог, чтобы лучше понять замыслы Всевышнего!

— Смелое утверждение, юноша, — заметил Теодвин, перебирая чётки. — А как быть с тем, что Бог непостижим для людей, как и Его замыслы, и что пути Господни неисповедимы? Или ты с этим не согласен?

Ага, щас! Не такой я идиот, чтоб не соглашаться! Эта мысль мгновенно промелькнула в голове, после чего я стал объясняться:

— Разумеется я согласен, Ваше Высокопреосвященство, — ответил я с поклоном кардиналу-епископу Санта-Руфина. — Я добрый христианин, как я могу это отрицать? Но ведь в Писании сказано, что Бог создал нас по своему образу и подобию. А в чём это подобие? Разве в нашей грешной человеческой природе? О таком и думать смешно! Может быть, я ошибаюсь, но мне представляется, что подобие заключается в Разуме, отличающем нас от всех других живых существ на Земле, и в Свободной Воле, которая позволяет нам принимать решения в соответствии со своей совестью, беря на себя ответственность за них!

— Что скажете, брат мой?

Теодвин, продолжая перебирать чётки, повернулся к Этьену де Бару.

— Дерзко. Неожиданно. Но признаться, я не увидел в словах молодого шевалье чего-то противоречащего учению Церкви. Разве не пытаются уже больше тысячи лет наши лучшие умы хоть немного постичь Замысел Божий? И теперь мы прочли это не в огромном фолианте, а услышали простыми словами от молодого дворянина. Думаю, в этом есть Промысел Божий.

— Согласен! — поддержал епископ Оттон. — Мысли, высказанные риттером де Лонэ, выглядят интересно и увлекательно. Думаю, я напишу трактат на эту тему!

— Я скажу, как военачальник, — вступил в разговор Эврар де Бар и выразился афоризмом. — Невозможно найти путь и добиться успеха, не пытаясь понять, что находится перед тобой.

— Мне остаётся только поддержать всё сказанное почтенными прелатами и магистром, так как ни малейших возражений у меня нет, — подытожил Одон, во время моего выступления и позже что-то чиркавший стилом на восковых дощечках, не то памятку для своей хроники, не то доклад Сугерию.

Теодвин стукнул о землю концом загнутого епископского посоха:

— Значит решено! Мысли и предложения риттера де Лонэ признаны богоугодными и соответствующими учению Церкви. Надеюсь, Его Святейшество, которого я извещу немедля, с этим согласится. А пока мы, собравшиеся здесь, поддерживаем их, и просим присутствующих христианских государей использовать на благо воинства Христова и к вящей славе Господа!

Уф-ф, прямо валун с души свалился! Всё же хоть и собрались тут зубры средневековой политики, но против демагогии и пиара XXI века они оказались слабоваты. Точнее, просто не готовы к такому. Теперь все мои идеи освящены Церковью, во всяком случае католической. Не до конца, правда, нужно утверждение Папы, но думаю, вряд ли Евгений III будет возражать.

Да-а, не ждал от средневековых церковников такого здравомыслия. За это их стоит вознаградить! С позволения Роланда я отослал Пьера к нашим палаткам, с приказом принести пять «тетрадей» из числа сделанных в Ульме, и к ним по два набора карандашей — пять цветных, по восемь карандашей в каждом, и пять обычных, тоже по восемь карандашей.

Пока Пьер за всем этим бегал, собравшиеся стали обсуждать, как внедрить на практике санитарные правила. Времена сейчас глубоко феодальные, монарх вовсе не самодержец и не «государство — это я», а первый среди равных вассалов, которыми не слишком покомандуешь, если они в этом не заинтересованы. Права и обязанности сюзеренов и вассалов достаточно чётко определяются оммажем[7], за их нарушение, в том числе за чрезмерные требования, вассалы вправе со всем уважением поднять мятеж и отказать в повиновении. Да и до римской или прусской дисциплины нынешним феодальным ополчениям — как пешком до Марса. Это не говоря уже о правиле «вассал моего вассала — не мой вассал». То есть, в принципе, вассал обязан подчиняться только своему сюзерену, например, я и Роланд графу Гильому, и больше никто вассалу не указ, даже сюзерен его сюзерена. Так что если нам прикажет наш граф, мы должны сделать, а если прикажет король, вправе сами решать, делать или нет, и если не сделаем, то ничего нам за это не будет. Такая вот хитрозадая средневековая иерархия.

Царственные и духовные особы, скованные средневековой инерцией мышления, никак не могли найти выход из этого тупика, и тогда, видя, что хорошая идея увязает в трясине феодального права, я решил вмешаться и вставить свои пять денье. Попросив слова, я предложил вместо приказов использовать жадность, введя систему штрафов за нарушение санитарных правил. Штрафы для средневекового права привычная вещь, ещё со времён первых варварских королевств образовавшихся на руинах Римской империи, штрафы в армии примут гораздо легче, особенно если их поддержит Церковь. Никакого принуждения! Хочешь быть свиньёй? Твоё право! Но изволь за него платить! Не