Досье Сарагоса - Пьер де Вильмаре

Вполне буржуазный Шелленберг был совершенно сбит с толку: Мюллер говорил об арестованных им советских агентах из знаменитой «Красной капеллы» как о «чистых прогрессивных революционерах, обладающих уверенностью в себе, которая полностью отсутствует у наших западных интеллектуалов, за исключе-нием, может быть, некоторых членов СС». (3)

Закончил же он предложением скорее договориться со Сталиным: «Это был бы такой удар, от которого бы Запад, со своим сатанинским лицемерием, никогда бы не оправился…»

Все это может показаться весьма удивительным, но только если не вспоминать о том, что слово «национал-большевизм» не всегда было ругательным в среде сторонников всего нового и прогрессивного. Ведь 15 июля 1934 года заявил же известный коммунист Карл Радек в «Известиях», что не существует причин, по которым немецкий фашизм и Советская Россия не могли бы идти нога в ногу. Ведь фашистская Италия и Советская Россия уже являлись к тому времени хо-рошими друзьями…290

Подобные настроения в Германии олицетворял, в частности, знаменитый пол-ковник Вальтер Николаи, бывший начальником разведки кронпринца (наслед-ника престола) в годы Первой мировой войны, шефом военной разведки — вплоть до 1925 года. В 1917 г. он организовал отправку из Швейцарии — через Скандинавию — в Россию знаменитого поезда с 224 революционерами, из кото-рых добрых два десятка были его собственными (!) агентами. Николаи прини-мал самое деятельное участие и в интригах, предшествовавших приходу Гитле-ра к власти, но затем, в борьбе за место начальника военной разведки, проиг-рал адмиралу Канарису. (4) (Который при этом утверждал, что «Николаи в сво-ей завороженности отдельными большевиками дошел до степени «настоящего друга Москвы»».) «Это именно Николаи, — пишет де Вильмаре, — с конца 1919 г. продвигал концепцию тайных германо-советских соглашений, чьим повторени-ем стал договор 1939 г.»

Интересна также фигура генерала Рудольфа Бамлера, руководившего в 1938–1939 гг. управлением III F Абвера. На этом посту он показал себя настолько фанатичным нацистом и сторонником сближения с СССР (после 1937 г.), что Канарис отправил его сначала в Данциг, а затем в Норвегию. Попав в плен на Восточном фронте, он делил дачу с фон Паулюсом и впоследствии состоял в той же в группе Абакумова (в Карлсхорсте), руководя школой тайных полицейских агентов, работавших на К5 — предшественника восточногерманского МГБ.

Де Вильмаре удивляется, что с тех пор как Шелленберг в своих, откровенно цензурованных, мемуарах бросил фразу о том, что, по его мнению, начиная с 1943 года Мюллер находился в связи с советскими секретными службами, никто не пытался прояснить этот вопрос. Вокруг фигуры шефа гестапо словно суще-ствует некая «фигура умолчания». Например, глава западногерманской развед-ки Гелен в своих мемуарах не раз говорит о том же Шелленберге, но никогда — о Мюллере! «Чрезвычайно противоречивый историк Дэвид Ирвинг, которого наши «комиссары мысли» последние два десятка лет зовут «ревизионистом», — иронизирует де Вильмаре, — подготовил французскую версию мемуаров Райн-харда Гелена — и не обратил внимания на это умолчание».

Хотя при желании можно было бы внимательнее присмотреться к некоторым странным событиям в жизни шефа гестапо. Например, согласно данным, полу-ченным де Вильмаре в немецких архивах, после 1937 года Мюллер располагал 2450 сотрудниками, внедренными в дипломатический корпус. При этом и в са-мом Министерстве иностранных дел существовали советские агенты, и во мно-гих немецких посольствах — не только в Токио или Вашингтоне, но и в Париже, Брюсселе, в Швейцарии. И — никаких проблем, «за исключением четырех или 291

пяти дел, начатых после 1941 года. Слепота или пассивность людей Мюллера поражает».

Мюллер так никогда и не потревожил ни Жака Дюкло, ни других товарищей из аппарата французской компартии, связанных с Москвой. И это вовсе не гестапо, а служба прослушивания военной разведки (Абвера) и подразделения полевой жандармерии, подчинявшейся вермахту, осенью и зимой 1941/42 года начали потихоньку вскрывать советскую разведывательную сеть «Красная капелла», которой, по утверждению де Вильмаре, знаменитый Леопольд Треппер руково-дил вместе с Мюллером. Дескать, именно поэтому «дирижер» так легко вы-скользнул из гестаповского заключения 13 сентября 1943 г. — и ни один из под-чиненных Мюллера не понес наказания! Хотя обычно в случаях побегов Мюллер легко отправлял провинившихся тюремщиков на смерть. (Похоже, что у Треппе-ра были основания опасаться разоблачений: не зря же он 22 октября 1974 года в последнюю минуту отказался встретиться с историком в телестудии — лицом к лицу.)

Сам де Вильмаре попытался проследить послевоенную судьбу Мюллера до са-мого конца. Большое значение придает автор роли генерала Виктора Абакумова — руководителя контрразведки СМЕРШ, а затем и министра государственной безопасности (при этом называя Жданова «покровителем, если не другом, Аба-кумова, разделяющим его антисемитизм»).

Он утверждает, что «шеф контрразведки и его люди принадлежали к антисе-митскому аппаратному клану, который интриговал вокруг Сталина, особенно начиная с 1949 года». Именно поэтому якобы они столь тесно работали с Мюл-лером даже и после войны. Французский историк утверждает, что вплоть до ле-та 1951 года, когда он был отстранен от своих обязанностей (на него было за-ведено дело, которое вел его противник генерал Серов), Абакумов держал под рукой многие тонны документов, захваченных в Германии и ставших впослед-ствии «Особым архивом» при Совете Министров СССР.

Даже после падения Абакумова Мюллер продолжал курсировать, до осени 1952 года, между Брно, Лейпцигом, Берлином (Карлсхорст) и Москвой. Лишь после XIX съезда, когда все его покровители покинули ЦК, он решил переместиться в Южную Америку. Но в 1954 году не кто иной, как генерал Иван Серов приказал шефу чехословацкой разведки Рудольфу Бараку найти и доставить Мюллера в Москву — живым (об этом сообщил автору сам, ныне покойный, Барак).

Операция по поимке Мюллера была проведена столь безупречно, что послужи-ла образцом для агентов «Моссад», когда через несколько лет они захватили 292

Эйхмана. Очнувшийся ото сна только в самолете Мюллер был доставлен в Пра-гу, где с ним пытались беседовать чехословацкие товарищи. Мюллер считал се-бя достаточно важной птицей и согласился говорить только со своим старым партнером — советским генералом Коротковым, специально приехавшим в Чехо-словакию. Затем Мюллера отправили в Москву, и конец его неизвестен. (Надо сказать, что де Вильмаре называет версию американского автора Грегори Ду-гласа о Мюллере — агенте американцев — «романной», а самого его — «неким московским агентом влияния в США».)

Разумеется, что ни советские, ни российские спецслужбы никогда не пускались в объяснения относительно всех этих странных догадок и свидетельств. Если факт смерти Бормана в 1959 году в Парагвае был все-таки упомянут в газете «Совершенно секретно» (№ 4, 2000), то по поводу Мюллера продолжается мол-чание. Французский автор считает причиной этого политкорректное нежелание привлекать излишнее внимание и к истории нацистско-советского сотрудниче-ства до и после 1939 года, и к весьма прагматичному использованию бывших нацистов после 1945 года. И добавляет: «Со своей стороны, ни Бонн, ни амери-канские секретные службы в Германии никогда не желали признавать проник-новения в свои структуры агентов не только КГБ, но и Мюллера — причем еще до КГБ». И это совсем не удивительно: запретили же в свое время в Соединен-ном Королевстве книгу, из которой следовало, что английский куратор антисо-ветского прибалтийского сопротивления был советским агентом…

В первый раз рассказывая мне о своих встречах с Борманом, де Вильмаре так объяснял внутренний смысл своей исследовательской работы: «Я ищу такие документы, которые показывают, что история — не такая простая вещь…»

И знакомство с его книгами лишний раз позволяет задуматься об этом. Вскры-вая подоплеку и взаимосвязь, казалось бы, весьма далеких друг от друга собы-тий, де Вильмаре предлагает читателю не одномерную, но стереоскопическую картину истории.

Примечания:

(1) В это время Мадагаскар, наряду с другими частями французской колониаль-ной империи, находился под юрисдикцией правительства маршала Петэна в г. Виши.

(2) Прославленный Фредериком Форсайтом тайный канал переброски людей за границу Германии «Одесса» касался лишь некоторых кланов СС. Автор книги 293

утверждает, что существовало еще семь или восемь каналов, и, например, ка-нал «Паук» еще в 1949 г. находился под контролем Бормана.

(3) Последнее сравнение «прогрессивных революционеров» с «некоторыми членами СС» выпало из советского перевода «Мемуаров».

(4) В 1934 г. Николаи стал директором Института истории новой Германии и од-новременно возглавил Бюро по еврейским делам при МИДе.