Дни Самайна - Татьяна Олеговна Воронцова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ей стало жарко.
Замуж? За него?.. Подумать только, после всего, что было, он еще имеет наглость… как будто и правда верит в то, что это возможно… а что, разве ты сама в это не веришь?.. в этом мире все возможно, вот в чем беда, сегодня мы сидим в этой комнате, а завтра… он любил эту женщину, а мы еще не были женаты, да если бы даже и были женаты, кто может знать заранее, что не захочет другого, другую… никто никому ничего не должен… он любил ее, а теперь хочет взять тебя в жены… ну и почему бы нет?.. в конце концов, никто же не говорит, что это навсегда!..
Весь этот мысленный сумбур помешал ей ответить ясно и четко. Она открыла рот… и снова закрыла. Константин истолковал ее молчание по-своему.
– Я позвонил твоему отцу. Он не возражает.
Анна опять открыла рот… и закрыла.
– Я сказал ему, что люблю тебя. Я сказал, что ты ждешь ребенка. Что это наш ребенок. И что мы оба хотим его.
– Это девочка, – прошептала Анна.
– Что?..
– Девочка. Она появится на свет в конце июля или в начале августа, на Ламмас.
– Что ж, прекрасно.
– Тебя не волнует, кто ее отец?
– Знаешь… – протянул Константин, – почему-то нет.
– Есть вероятность, что это не ты.
– Но и есть вероятность, что я. К тому же это не главное. – Он прижал к своей прохладной щеке ее руку с кольцом. – Главное, что с тобой все в порядке, правда? Тот врач ошибался. И после будут еще дети.
Может, да. А может, и нет. Анна была готова и к тому, и к другому.
Так что, рискнуть? Принять его предложение? Говорит, что хочет тебя вместе с ребенком. А что скажет через год, неизвестно. Ладно, поживем – увидим. Даже если в один прекрасный день Костик взбрыкнет, ты сумеешь вырастить свою дочь сама. И после будут еще мужчины.
– О чем ты думаешь? – спросил он почти без надежды.
Взглянув на него, Анна вдруг явственно ощутила, что боль от ее молчания буквально рвет его на части.
О чем я думаю? О чем? О том же, о чем думали тысячи людей за тысячу лет до нас. О неопределенности морали, о странном взаимопроникновении добра и зла, о неизбежной связи вины, страдания и искупления.[123] Думает ли он о чем-то подобном? Очевидно, да. Иначе не пришел бы сюда с золотым кольцом и этим своим – несколько запоздалым, но все же – предложением…
– Да, – сказала она, глядя из кресла на него, стоящего на коленях. – Я согласна.
Константин поцеловал ей руку. Одну, потом другую. Потом уткнулся лицом в ее колени и замер в неудобной позе, точно сраженный выстрелом в затылок. Машинально Анна перебирала пальцами его светлые волосы. Надо бы успокоить его, помочь ему привыкнуть к мысли, что теперь все по-другому.
– Знаешь, – сказала она, – я бросила курить.
Глава 19
Телефонный звонок. Анна схватила трубку. Дэймон?.. Что-то рановато, еще только десятый час.
– Анна, – прозвучал в трубке его негромкий низкий голос. – Ты еще в постели? Нет? Спустись, пожалуйста, вниз.
– Вниз – куда? – не поняла она.
– Вниз, в гостиную.
Не понимая, что происходит, и уже заранее волнуясь, она натянула поверх футболки толстый шотландский свитер и вышла из номера.
Дэймон стоял напротив холодного камина. Один. На нем было черное длиннополое пальто, ботинки начищены до зеркального блеска. Услышав ее шаги, он повернул голову и улыбнулся своей неподражаемой улыбкой. И она поняла, что происходит.
– О, нет. – Собственный голос, произносящий эти банальности, показался ей голосом какой-то не слишком одаренной провинциальной актрисы. – Дэймон… Не может быть.
– Мои вещи уже в машине. – Он подошел и взял ее за обе руки. – Джо ждет меня в аэропорту. Я еду домой, Анна. Домой, в Неваду.
Минуту они смотрели друг другу в глаза. Потом Дэймон распахнул свое шикарное пальто и привлек ее к груди. Вдыхая запах кашемира, она прислушивалась к частым ударам его сердца и пыталась заставить себя поверить. Получалось плохо.
– Джо? Твой агент?
Зачем она задала этот вопрос? Просто поговорить. Послушать его голос.
– Да. Он мне уже всю печень проел, обещая уволиться, если в самое ближайшее время я не вернусь к работе. Он прав. – Дэймон вздохнул. – Он всегда прав.
– Работать можно и здесь.
– Можно. Но дело не только в работе.
– Донна?
Он кивнул.
– Мы не виделись четыре с половиной года. Однажды я просто собрал вещички и отвалил, не оставив ничего, кроме записки на столе. Недурно, правда? И вот теперь я звоню и спрашиваю, хочет ли она меня видеть. О’кей, – отвечает она самым обыкновенным голосом, как будто мы расстались только вчера, – ты надолго? О господи, надолго ли я? Откуда мне знать?.. И тогда она говорит: ладно, приезжай, а там поглядим.
Чувствуя, что веки становятся горячими от скопившихся слез, Анна приподняла голову и вдохнула… Наконец-то ей удалось вспомнить название: «Acqua di Gio».
– Почему ты не сказал раньше?
– В этом случае наше прощание растянулось бы на несколько дней.
– А Костя? Ты не хочешь с ним попрощаться? Хотя бы по телефону.
– С ним я уже попрощался.
– Выходит, он знал?
– Да.
Анна припомнила, как проснувшись незадолго до рассвета, обнаружила, что Константина рядом нет. Спросонок она решила, что он отлучился в туалет, а потом услышала приглушенные голоса на балконе. Он вышел выкурить сигарету, и Дэймон, заслышав его шаги, вышел тоже. Бог знает сколько времени они простояли там на декабрьском ветру. Анна заснула, а когда проснулась вторично от того, что Константин, весь холодный, заполз к ней под одеяло, почувствовала – он дрожит с головы до ног.
– К тому же я никогда не умел прощаться, – покаянно промолвил Дэймон. – Никогда не знал, что сказать. Ведь что ни говори, легче не становится. – Он помолчал, легкими, почти машинальными движениями поглаживая ее шею и подбородок. – Тацит однажды сказал, что сердце человека – это могила тех, кого он любил. Поначалу это шокирует, но если вдуматься… Желание отсутствующего одинаково терзает того, кто скорбит по усопшему, и того, кто находится в разлуке с живым. Где скрывается отсутствующий? Либо в могиле, либо в сердце.
– Прекрати, – выдавила Анна, – или я сейчас заплачу.
Рука Дэймона скользнула вниз, к ее животу.
– Да, это девочка. Она будет красавицей.
– Правда? – Глупо, но удержаться ей не удалось: – Откуда ты
