Дни Самайна - Татьяна Олеговна Воронцова

Татьяна Воронцова

Дни Самайна

Глава 1

Ее разбудили отчаянные вопли за стеной. Звуки борьбы, топот босых ног, будто кто-то кружит по комнате, сбивая по пути всякие мелкие предметы и натыкаясь на мебель. Женский визг, за которым следуют бурные рыдания… Черт, да что там у них происходит? И ведь это, между прочим, отнюдь не в первый раз!

Резким движением Анна села в постели и сонно уставилась на часы. Полтретьего ночи. Славно! Самое время выяснять отношения или гоняться за призраками, как здесь любят и умеют. Сердце колотилось. Дотянувшись до тумбочки, она плеснула в стакан минеральной воды и сделала маленький глоток. Прислушалась, глядя на стену, за которой разворачивалась баталия.

Пять минут было тихо, потом что-то стукнуло. Стук сопровождался очередной серией стонов, жалоб и всхлипываний, столь горестных, что хотелось пойти и огреть, наконец, бедную страдалицу чем-нибудь тяжелым по голове, чтобы прекратить ее мучения. Мужской голос отрывисто произнес какое-то короткое слово. Всего одно. Плач перешел в монотонные причитания. В коридоре захлопали двери, возмущенные постояльцы требовали ответа на вопрос, до каких пор это будет продолжаться, неужели за свои деньги они уже и выспаться спокойно не имеют права, и куда, интересно знать, смотрит администрация отеля.

Строго говоря, это и не отель вовсе, а так называемый country houses, или «гостевой дом», каких в округе немало. Двадцать комфортабельных номеров с видом на пруд с лебедями, превосходная кухня, европейский сервис, интерьеры, выполненные в традиционном ирландском стиле. Традиционном на взгляд европейца или американца. У самих ирландцев несколько иные понятия о традициях.

Бизнес сугубо семейный, отсюда домашний уют и атмосфера нескончаемого уик-энда. Конкретно этот country houses под названием «Сокровенная Роза» принадлежит семейству Гиллан, чьи бесчисленные родственники и соплеменники, если верить толстой Мэделин, проживают в графстве Мит со времен святого Патрика[1]. Странно, что не со времен пришествия сыновей Миля[2]. Толстая Мэделин, хозяйка отеля, отличалась невероятной масштабностью мышления.

А вот и она, легка на помине. Сидя нагишом на краю кровати, Анна прекрасно слышала выступление хора жалобщиков, изредка прерываемое едкими одиночными репликами англичанина из номера напротив. И мягкое журчание гортанного голоса Мэделин Гиллан. Точно бархоткой по пыльному стеклу. Крики? Слезы? Ах, боже мой. Должно быть, нашей дорогой Шэннон снова нездоровится. Ужасные мигрени, это у нее с детства, она говорила моей племяннице Несс…

Уверенные в том, что уж теперь-то их ничто не побеспокоит, добропорядочные граждане начали расползаться по углам. Раз, потом еще раз, с промежутком в десять минут, стукнула дверь соседнего номера, после чего под крышей «Сокровенной Розы» воцарились мир и покой.

Прихватив с тумбочки сигареты, Анна вышла на балкон. В джинсах и свитере на голое тело ветренной сентябрьской ночью было отнюдь не жарко. Впрочем, жарко в Ирландии не бывает никогда, в этом она уже убедилась. Не очень жарко, не очень холодно. Не то чтобы лето, не то чтобы зима. Засуха – это из области фантастики. Но и дожди кратковременны и непредсказуемы, что представляет серьезную проблему для человека с неустойчивой психикой. В течение одного дня небо по многу раз меняет оттенки от лазурного до свинцово-серого, в любой последовательности, безо всякого намека на систему, и, едва сняв куртку, чтобы подставить солнечным лучам озябшие руки и плечи, вы успеваете моментально промокнуть до нитки под внезапно начавшимся проливным дождем.

Спасибо, хоть сейчас дождя нет. Над озером плавает туман. Крошечные фонарики освещают вымощенные плиткой дорожки парка, и сверху, со второго этажа, это выглядит просто волшебно.

Что-то побудило ее обратить взгляд на запад, к долине реки Бойн, где, невзирая на погодные условия, политику и прочие внешние факторы, пребывают в глубоком тысячелетнем трансе гигантские, заросшие крестовником курганы. Один из них – тот, что древнее Стоунхеджа, древнее Египетских пирамид – настолько поразил ее воображение, что это уже можно было назвать легкой формой одержимости. Константин, которому она позвонила сразу после того, как впервые осмотрела курган, сообщил, что, по мнению специалистов, он возведен какой-то чрезвычайно древней, догойдельской, а возможно, и дочеловеческой, расой, заселившей Ирландию после Партолона и Немеда[3]. Сейчас-то он, конечно, уже вычищен, отполирован и покрыт сахарной глазурью специально для иностранных туристов, но этот дух, неистребимый дух седой древности, по-прежнему щекочет ноздри и кружит голову.

– Взгляни на Сид[4], стоящий на равнине, – тихонько пропела она, продолжая смотреть в том же направлении, – и ты поймешь, что это – царский дом…

Справа от нее послышался шорох, и очень тихий, очень низкий голос произнес с едва заметной иронией:

– Осторожнее, леди. Тот, к кому вы обращаетесь, может услышать вас.

Анна вздрогнула и замолчала. Стараясь побороть внезапную дрожь, медленно обернулась и окинула взглядом соседний балкон. Из тьмы выступила мужская фигура. Фигура ее соседа, который полчаса назад довел до истерики свою подругу, теперь, очевидно, уже лежащую в глубоком обмороке.

Мужчина говорил по-английски, а пела Анна по-русски. Он не мог, ну просто не мог понять ее слов.

– Это не заклинание, – пояснила она, испытывая неловкость, как человек, которого застали не вполне одетым. – Это из Баллимотской книги[5].

И в качестве доказательства повторила те же строки по-английски.

– Построен в древности могучим Дагдой[6], – тут же подхватил невидимый в темноте собеседник, – он полон колдовства и волшебства. – Она услышала тихий смешок. – Если не ошибаюсь, эту поэму приписывают ирландскому филиду[7] Мак Ниа.

– Да, – подтвердила Анна бесцветным голосом. – Вы правы.

Она чувствовала, что мужчина пристально разглядывает ее, и нарочно старалась не смотреть в его сторону. К счастью, было темно. Действительно темно. Фонарики в траве в счет не шли, они предназначались для того, чтобы подгулявшие гости не сбились с пути и не свалились в пруд.

– Интересно, сколько человек в этом доме, не считая хозяев, знают о существовании Баллимотской книги, – задумчиво проговорил незнакомец на соседнем балконе.

Анна думала о том же. Четверостишие ирландского филида в их совместном исполнении прозвучало как пароль и отзыв во время явки двух секретных агентов. Борясь с желанием повернуться и встретить его взгляд, она с досадой обнаружила, что в ней пробуждается недопустимый интерес к этому человеку. Что там, кстати, поделывает его супруга, или невеста, или кем уж там она ему доводится, в то время как он декламирует стихотворные саги в обществе посторонних женщин?

Порыв западного ветра принес с собой запах воды и увядающих трав,