Инфернальная музыка - Алан Фостер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Пиввера знает, что делает. Если одна струнка души не отзывается, надо тронуть другую. – Джон-Том стер с ладоней морскую соль. – Ладно, пошли.
Выдр огляделся:
– Пошли? Куда пошли?
– Туда, куда шли все это время.
Джон-Том указал на звонкое облачко. Оно возбужденно голосило у опушки увечного леса.
– Шлепать за косяком безмозглых нот? Ты это всерьез?
– Я это всерьез.
– Интересно, че это я ни капельки не удивлен? – Запрокинув голову, выдр разглядывал тропу впереди. – Тока ты, кореш, не торопись, ладно?
Ты ж знаешь, лапы у меня не шибко годятся для скалолазанья. Тут вы, люди, затыкаете нашего брата за пояс.
Джон-Том двинулся вперед.
– Не волнуйся. Будет трудно – я помогу.
Когда стало ясно, что он идет в одиночестве, пришлось остановиться, оглянуться.
– Да идем же!
Мадж задумчиво водил по песку носком башмака.
– Знаешь, приятель, я б лучше остался и посторожил шлюпку. Ты ж не хочешь, чтоб мы с тобой застряли на этом поганом островке?
– До корабля плыть всего ничего. Идем. Где твое хваленое мужество?
Выдр неохотно поплелся за ним.
– Ваще-то при мне. Я просто хотел проверить, смогу ли в случае чего с ним совладать. В некоторых ситуациях, по твоей вине возникающих, это бывает совсем нелегко.
Между тем на прочно заякоренном судне солдаты терли и мыли все подряд, а принцессы собрались на корме – поговорить.
– Наконец-то! – с откровенным облегчением произнесла Сешенше. – Я уж думала, мы никогда не отдохнем от кошмарного выдра.
Схожим образом рассуждала и Алеукауна:
– Да! А ты заметила, как он на тебя пялился? Глазищи как у совы!
Что называется, откровенный взгляд!
Квиквелла шлифовала когти.
– У выдр в словаре нет такого слова – скромность. Во всяком случае, у особей противоположного нашему пола.
– Подруги, не слишком ли горячее у вас воображение? – Умаджи лежала на палубе, млея на солнышке. – Или вы чересчур мнительны? На меня он так не смотрел.
Сешенше и Квиквелла переглянулись и сдавленно захихикали, а Пиввера сказала:
– Ну, я даже не знаю. По-моему, он вполне ничего.
– Понятно, ведь он из твоего племени, – заметила Алеукауна.
– Да, понятно, но непрос-стительно.
Сешенше опять хихикнула.
– Так бери его себе, кто же против? – Ансибетта легонько пожала плечами. – Выдры-самцы такие… такие…
– Какие? – Пиввера взглянула на нее в упор.
– Упертые. Разве они умеют думать о чем-нибудь, кроме?..
– Кроме чего?
Пиввера не собиралась отпускать ее за здорово живешь.
– Кроме рыбы. Только о ней и говорят! Разновидности рыбы, блюда из рыбы, ловля рыбы. Более того: от Маджа пахнет рыбой. Он помешался на рыбе!
– Да неужели? – Пиввера недобро ухмыльнулась. – Что ж, дорогая Ансибетта, не буду спорить. Человеческая наблюдательность никогда не перестанет меня восхищать.
– Просто мне кажется, это так очевидно, – прошептала Ансибетта.
– О, несомненно, – согласилась Пиввера.
– Лейтенант?
Пауко стоял на баке, разглядывал берег.
К нему подошел Найк:
– Что-нибудь видишь, солдат?
– Вижу сияние, командир. Но не близко. На порядочном расстоянии, за рифом. – Пауко напряг великолепное зрение. – И оно почему-то кажется знакомым.
Покрытое хитином насекомовидное существо, что сгустилось в пульсирующем облаке, успело оглядеться по сторонам и выкрикнуть на своем языке эквивалент земного «О, черт!». После чего шлепнулось в море. Оно бы, пожалуй, даже заморгало от растерянности, если бы природа снабдила его веками.
Жук неистово бил по воде конечностями и шарил в поисках аппаратуры, дивясь легкости, с каковой он опять дал маху. Вероятно, он сурово обошелся с собой. Программировать телепортацию между измерениями – дело очень сложное, это не вокруг квартала объехать.
Он уже был готов проститься с жизнью, как вдруг чей-то широкий, гладкий, упругий лоб вынес его на поверхность и швырнул в воздух.
Отплевываясь и кашляя, жук закрутил многократное сальто и шмякнулся на голову другого исполина. Так он и перескакивал от кита к киту, и каждый полет был настолько молниеносен, что хитиновые конечности не успевали набрать на пульте необходимый для возвращения в родную реальность код. Болезненные возгласы и возмущенное шипение пришельца стихли вдали – морские великаны были полны решимости охранять судно от любых посягательств.
– И что вы об этом думаете?
Найк подошел к глядящим на море принцессам.
– По-моему, это тот самый незнакомец, который уже пытался помешать чаропевцу, – отозвалась Алеукауна. – Может быть, он тоже волшебник?
Наверное, очень неловкий или малоопытный.
– Интересно, чего он добивается?
– Ума не приложу. – Над ними навис могучий торс Умаджи. – Но я рада, что он ускакал. Всякий раз, когда он появляется, я дрожу.
– И я.
У Сешенше дергались кисточки на ушах.
Ансибетта рассеянно смахнула со лба растрепанные ветром локоны.
– Раз уж речь зашла о чаропевце… вот бы узнать, чем он сейчас занимается.
Пиввера фыркнула и повернулась к хмурой горе.
– Надеюсь, он скоро вернется, а с ним и это развратное, хвастливое и трусливое ничтожество.
Алеукауна ухмыльнулась:
– Стоит ли так волноваться о судьбе молодца с пером на шляпе?
– Не стоит, – ответила Пиввера с холодком, как и надлежит принцессе. – Я только одного хочу – поскорее вернуться домой.
– Брось юлить! Он тебе нравится. Признайся.
– Нравится? Что за чушь? Я слишком хорошо знаю его породу.
– Это все увертки, – безжалостно дразнила ее мангуста.
Пиввера больше не могла сдерживать раздражение.
– Да, он болтун, каких поискать, но, в отличие от многих болтунов, имеет кое-какой опыт. Мадж много путешествовал, посещал дальние края, у него были умопомрачительные приключения. Придворные хлыщи, которые приударяли за мной, в подметки ему не годятся. Их жизнь – сплошная тоска и бессмыслица. Нет, что бы вы ни говорили, спутник он интересный, хоть и не обучен манерам.
– Мадж?
Горилла хихикнула.
– В нем что-то есть, – упорствовала Пиввера. – Какая-то аура.
Энергия.
– Это называется похотью, – игриво подсказала Сешенше.
Пиввера задумчиво помолчала.
– Конечно, не может быть и речи о том, чтобы дать ему хоть крупицу власти. Но взять во дворец – почему бы и нет. Он забавный.
– Однако остается неприятный нюанс: он уже женат, – вкрадчиво проговорила Квиквелла.
– Неприятный, но устранимый! – парировала выдра. – Ты столько дней путешествовала вместе с ним, слушала его разглагольствования; неужели не поняла, что он предпочтет, если поставить вопрос ребром?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});