Цепной щенок. Вирус «G». Самолет над квадратным озером - Александр Бородыня

Грузовой лифт с санитарами пошел вверх, и тут же к звуку его мотора прибавился другой звук. Д.Д. сосредоточился на узкой, отделанной пластиком двери другого, скоростного лифта. Он сдавил руку девушки и заглянул ей в глаза. Она готова была уже разрыдаться.

«Погоди, милая, — подумал Д.Д. — Не сейчас. Сейчас ты должна слушаться. Погоди, очень скоро я тебе все объясню. Потерпи немножко».

Он уже сам, без помощи поднялся на ноги и вышел из-за ширмы. Опять вокруг было тихо, только гудели лифты. Д.Д. прошел по кафельному полу и склонился над умирающим.

Этот человек только что перенес тяжелую операцию, он еще дышал. С минуту старик изучал приговоренного. Он увидел его горло, так изуродованное скальпелем, что следа уж никак не заметить, ни при какой экспертизе. Приняв окончательное решение, Д.Д. потянул лежащею на каталке за теплые руки, но не рассчитал свои силы. Умирающий оказался тяжелым, как мертвец.

— Помоги мне, — властно потребовал он.

Лиля не задавала больше вопросов. Ее парализовала полная уверенность старика. Не обменявшись и словом, вдвоем они перенесли тело в один из холодильников.

В последний момент умирающий шевельнулся, белая рука упала на железную белую решетку. Д.Д. заглянул в черную холодную пустоту и сам захлопнул дверцу. Он тяжело дышал. Повернувшись, он посмотрел в лицо девушки. В глазах ее прочитывалось: «Зачем?», — но искривленные усмешкой губы оставались сжаты. В ожидании Д.Д. смотрел на отделанные пластиком двери и был удивлен, когда уловил отдаленные тихие голоса и шаги. Гости спускались по лестнице.

Теперь нельзя было ошибаться. Он действовал быстро и точно, без скидки на старость и усталость. Он указал, и Лиля послушно спряталась за ширмой. Только секунду он стоял над каталкой, потом легко забрался на нее, накинул простыню, выпрямился и замер в ожидании.

Железные носилки прожигали холодом его спину. Конечно, этого он не учел. Лежать было просто больно, а он должен был выглядеть человеком, только что перенесшим тяжелую операцию и еще не восстановившимся после наркоза.

«Если обнаружат подмену, я проиграл», — подумал он.

Судя по звуку шагов, вошли двое. Д.Д. не закрывал глаз, но сквозь простыню видел только свет лампы. Слух его впитывал каждый шорох. Это были те самые двое, что говорили в лифтовом холле с врачом.

— А ты уверен? — продолжая уже начатый разговор, спросил, кажется, военный.

— Уверен, — отозвался другой. — Ты напрасно беспокоишься, сейчас остался один зараженный, он на первой стадии, я его видел, морда счастливая, у тебя такая же была пять дней назад. Но ты, наверное, и себя не видел. В том состоянии никто себя не видит…

— А кто это? — шаги по кафелю приблизились.

— Да ты знаешь, известная личность, Антоша-кочегар, — он усмехнулся.

Д.Д. замер, рука приподняла простыню на его лице.

— Слушай, а ты уверен, что этот еще живой? — теплая мягкая рука коротышки взяла запястье Д.Д. и пощупала пульс.

— Дрожит сердечко-то, немножко, но дрожит!.. — Сквозь полуприкрытые веки Д.Д. видел его напряженное, почти испуганное лицо. — Слушай, отойди, будь любезен. Я так не могу.

Опять прозвучали шаги, хлопнула дверь.

Всем телом Д.Д. чувствовал стоящего над ним человека, слышал его дыхание. Теперь следовало расслабиться, чтобы принять удар, он хорошо знал, как это делается. Он помнил, как это происходит с той, другой стороны. Чтобы передать болезнь другому человеку, следует специальным образом сосредоточиться и, когда почувствуешь вязкое тепло в голове, перевести взгляд с какого-то постороннего предмета на жертву, как бы соединив это тепло, переполняющее голову, с другой головой. Здесь происходит вспышка.

Д.Д. помнил лицо рыжеволосой женщины, отступающей к стене, помнил, как он сам это сделал. Это было почти счастье. Теперь должны заразить его, заразить во второй раз.

Чужой взгляд прилепился к лицу Д.Д., и этого нельзя было не ощущать. Чужая рука вцепилась в металлический край носилок. Вот сейчас это произойдет. Старик ощутил легкий толчок в лоб, больше ничего. Коротышка военный тяжело вздохнул, будто вынырнул после долгой задержки дыхания, после минуты под водой, и на лицо Д.Д. опять упала простыня.

С продолжительным скрипом открылась дверь.

«Только бы они девчонку не заметили, — подумал Д.Д. — Ведь застрелят обоих, а это будет жаль. — По телу, наполняя каждую клеточку, пропитывая резью и теплом, лились уже знакомые потоки. — Не застрелят, он понял это со всей определенностью. — Не увидят! — И только теперь он осознал свою ошибку. — В любом случае он должен убить меня. Чтобы сохранить память, он должен убить».

— Ты уверен, он умрет? — слабым голосом спросил человек, только что распрощавшийся с пятой, последней долей своей болезни.

— В любом случае ты должен помочь ему. Давай сюда…

Щелкнул замок холодильника, и старик понял, что сейчас его просто заморозят насмерть. Каталка пошла, покачиваясь, по кафельному полу, и через минуту он ощутил удар холода.

— А этого достаточно?

— Достаточно, достаточно… Мы часто так поступаем! Считай, что ты его прикончил, вот только сам дверцу захлопни. Ведь нет разницы, как ты это сделаешь, важно, чтобы это сделал именно ты.

Сквозь простыню на веки старика падал свет. Когда дверца холодильника закрылась, свет померк.

Д.Д. еще услышал:

— А этого, Антошу, его тоже сюда, в клинику привезли? Зачем?

— Точно не знаю, но, по-моему, они хотят провести небольшой эксперимент, хотят заставить его заражать с первого дня! — Раздался неприятный смешок. — Как я понял, клиент уже на операционном столе.

Дверь захлопнулась, шаги удалились.

Новый человек

Их шаги еще не затихли на лестнице, а Лиля уже кинулась к холодильнику. Она распахнула дверцу, подставила каталку и вытянула на нее неподвижное тело старика. Прилив ясности разрушил полную неподвижность. Д.Д. мелко дрожал. Кожа прогрелась изнутри, она стала влажной и упругой. Ровные удары сердца разгоняли кровь по его обновленному телу. Железо носилок не ощущалось уже как холодное.

— Вы как, живы? — спросила Лиля, с трудом переводя дыхание.

— Жив.

— Зачем вы это сделали с собой?

Он ненавидел эту девушку. Но уже и сама ненависть стала иной. Если несколько минут назад Д.Д. готов был многое простить, то теперь ему был ненавистен не только этот глупый молодой голос, ему был ненавистен ее запах, шорох ее платья, ее испуг. Она подошла и склонилась к его лицу. Она повторила:

— Зачем вы это сделали?

Д.Д. откинул простыню и легко сел на каталке. Он покачал босыми ногами в воздухе, не касаясь каменного пола, посмотрел на Лилю. Он больше не чувствовал в своем теле унылой старости. Подмигнул. Отвращение быстро угасало в старике. Взгляд его скользнул оценивающе по фигуре девушки.

— Все отлично!

— Нет, я не понимаю… — Ощутив его жадный взгляд, Лиля немного отступила. — Я не понимаю… — Она хотела закрыть лицо руками, но только прижала на миг напряженные ладони к груди. — Неужели это все правда?

— А ты сомневалась до сих пор?

— Да! — выдохнула девушка. — Я дура! Я не верила вам… Я сошла с ума… Что мы теперь делать будем?

— Мне нужно одеться, — сказал Д.Д., и Лиля вздрогнула от его изменившегося голоса. — Сама подумай, не могу же я вот так, в простыне, по улице идти.

— Я просила, чтобы взяли вашу одежду. — Девушка отвернулась. — Должно быть, ее принесли в палату. Я сбегаю?

— Да нет, — Д.Д. сошел с каталки. — Вместе пойдем.

«Никто ничего не заметит, если сейчас сделать еще один укол снотворного. Тогда они отвезут меня в Москву, на это уйдет не больше двух дней. В Москве можно будет развернуться по-настоящему. Нет, снотворного я не хочу. Если принесли одежду, значит, надо одеваться, а одетому человеку в постели делать нечего! Нужно бежать».

Созревающий за стенами больницы в городе большой праздник, как сочный плод, манил старика на улицу. Хотелось выйти скорее куда-нибудь на балкон, поближе к этим бессмысленным транспарантам, к развевающимся знаменам, поближе к этой ревущей толпе.

Он уже определенно знал, что собирается делать. Он принял решение еще до того, как был заражен, но теперь оно укрепилось в Д.Д. и стало ориентиром, руководством к действию. Силы бурлили в нем. Он бежал по ступеням.

В конце коридора светилось окно, наступило утро. Ночники еще горели, но белые двери палат отражали небесный свет. Лиля шла впереди, Д.Д., не оборачиваясь, быстрым шагом следовал за ней. Они миновали стеклянную дверь, прошли мимо пустующего места дежурной сестры, вошли в палату. В палате никого, горит ночник. На стуле сложены его вещи, все вплоть до плаща.

— Вот, пожалуйста, — сказала Лиля. — Если, конечно, все это вам еще впору?..

— Спасибо, спасибо! Впору. — Д.Д. насколько мог быстро одевался. — Восхитительное состояние, — не удержался он. — Может быть, и вы когда-нибудь попробуете… Вы правы, после заражения человек меняется. Иначе протекают химические процессы в крови… Но вес и размеры тела остаются те же самые, как и моя память. Каждая морщинка при мне, все мои болезни при мне….