100 великих узников - Надежда Ионина

Трагическая судьба семейства Меншиковых послужила сюжетом для картины В. И. Сурикова „Меншиков в Березове“, а также для многих романов и драматических произведений. У самих же березовских жителей сохранилось такое предание.

В 1728 году вслед за Меншиковыми приехал в Березов молодой князь Федор Долгорукий. Он давно был влюблен в княжну Марию и сначала выпросился ехать за границу, а сам под чужим именем явился к своей возлюбленной. Здесь они тайно были обвенчаны одним старым священником. В летнее время жители Березова часто видели, как князь Федор и его юная жена прогуливались по берегу Сосвы. Через год после брака княгиня М. А. Долгорукая скончалась родами близнецов и была похоронена в одной могиле с детьми близ Спасской церкви.

Раскопки, проводившиеся в 1825 году тобольским губернатором Д. Н. Бантыш-Каменским, который хотел найти могилу А. Д. Меншикова, как будто подтверждают это предание. На том месте, где некогда стояла Спасская церковь, был найден гроб, а в нем довольно хорошо сохранившийся труп женщины с двумя детскими трупиками по сторонам…

Опальные князья Долгорукие

Как уже говорилось в предыдущей главе, после смерти А. Д. Меншикова участь оставшихся в живых детей его — княжны Александры и князя Александра — была несколько облегчена: их приличнее одели, разрешили гулять вне острога и т. д. В одну из таких прогулок княжна дошла до бедной хижины, в окне которой заметила безобразного и страшного человека. Он делал ей какие-то знаки и кричал: „Это она! Точно она!“ Княжна испугалась и прошла мимо, но на обратном пути снова увидела этого страшного мужика, который махал руками, подзывая ее ближе. Княжна прибавила шагу, но он крикнул ей: „Княжна Меншикова! Для чего ты бежишь от несчастного? Неужели и в сем ужасном месте, в сем бедственном состоянии вражда непримиримая будет между нами?“ Любопытство заставило княжну подойти ближе, и она узнала в безобразном старике князя Василия Лукича Долгорукого — одного из виновников всех несчастий ее семьи. Сейчас же он был в еще худшем положении, и княжна не могла сдержать вздоха.

Чтобы утвердиться на троне, Анна Иоанновна по совету своего любимца Бирона пожертвовала первыми домами России, в числе которых оказались и князья Долгорукие. После ссылки Меншиковых князь Алексей Григорьевич Долгорукий — обер-гофмейстер и член Верховного тайного совета — вознамерился идти по его пути и вещать одну из своих дочерей замуж за императора Петра II. После долгого выбора князь остановился на Екатерине — честолюбивой красавице с сильным и решительным характером. Вместе с братом Иваном она воспитывалась в Варшаве и, конечно, уже не была затворницей, как царевны прежних времен.

Осенью 1729 года состоялось торжественное обручение императора Петра II и Е. А. Долгорукой. По случаю праздника в парадной зале дворца, пол которой устилал роскошный персидский ковер, стоял столик с крестом и двумя золотыми блюдами. На блюдах лежали обручальные кольца, и новгородский епископ уже готовился совершить обручение молодого императора с княжной Е. А. Долгорукой. Шесть генерал-майоров держали на серебряных шестах серебряный парчовый балдахин с золотыми узорами, под которым должны были стоять обручающиеся. Но блеск торжества не скрывал неловкости между женихом и невестой: они не любили друг друга, и оба знали это. Все знали также, что молодая княжна любила австрийского посла и лишь из-за безмерного своего честолюбия соглашалась на этот брак.

Через месяц после обручения императора состоялось обручение молодого князя Ивана Алексеевича Долгорукого с Натальей Борисовной Шереметевой, которая полюбила своего будущего мужа со всем пылом первой любви.

Думала, я — первая счастливица в свете, потому что первая персона в нашем государстве мой жених. При всех природных достоинствах имел знатные чины при дворе и в гвардии. Я признаюсь вам в том, что я почитала за великое благополучие, видя его к себе благосклонна.[40] [В 19 лет И А Долгорукий становится камергером, майором гвардии, а затем кавалером сразу двух российских наград — орденов Александра Невского и ордена Андрея Первозванного]

Семейство Долгоруких стало готовиться сразу к двум свадьбам. Но внезапно, в ночь с 18 на 19 января 1730 года, император Петр II скончался от оспы. Со смертью императора рушились надежды князей Долгоруких, и вскоре все придворные отступили от них, как от зачумленных. Молодой князь Иван, еще так недавно ворочавший государственными делами, принимавший иностранных министров и командовавший Преображенским и Семеновским полками, теперь только плакал перед невестой своей — Н. Б. Шереметевой. О своем горе в те дни Наталья Борисовна впоследствии писала:

Как скоро эта ведомость (известие о смерти Петра II. — Ред.)дошла до ушей моих, что уже тогда было со мною — не помню. А как опомнилась, только и твердила: ах, пропала, пропала! Я довольно знала обыкновение своего государства, что все фавориты после своих государей пропадают, чего оке было и мне ожидать.

Старый князь А. Г. Долгорукий, чтобы удержать за собой власть, пробовал навязать сомнительное завещание от имени покойного императора, по которому Петр II будто бы завещал русский престол обрученной невесте своей — княжне Е. А. Долгорукой. Однако дружное и энергичное сопротивление всех вельмож заставило его отказаться от столь дерзкого замысла. Н. Б. Шереметева в своих воспоминаниях рассказывает, что ее родственники, узнав о кончине императора, немедленно съехались к ней и стали отговаривать от замужества с И. А. Долгоруким: она, мол, еще молода (тогда ей едва исполнилось 16 лет. — Ред.), можно опальному жениху отказать, будут другие…

Но войдите в рассуждение, — пишет Н. Б. Шереметева, — какое мне это утешение и честная ли эта совесть, когда он был велик, я с радостью за него шла, а когда он стал несчастлив, отказать ему. Я такому бессовестному совету согласиться не могла, а так положила свое намерение: когда сердце одному отдав, жить или умереть вместе, а другому уже нет участия в моей любви.

И. А. Долгорукий потерял все — состояние, титулы, честь, свободу; у Н. Б. Шереметевой был выбор, и никто бы не осудил ее, что она послушалась рассудка, тем более что легкомысленный характер жениха был всем известен. Но 5 апреля 1730 года она обвенчалась с ним в церкви подмосковного села Горенки, имении Долгоруких; никто из Шереметевых не пришел проводить ее к венцу. А через три дня после свадьбы последовал указ Анны Иоанновны о ссылке всего семейства Долгоруких в пензенскую губернию, и нужно было собираться в дальнюю дорогу.

Обоим нам с мужем было 37лет… Он все на мою волю отдал, я не знала, что мне было делать, а научить было некому. Я думала, что мне ничего не надобно будет и что очень скоро нас воротют…

Семья Долгоруких была недружная, грубая и жадная. Как только выехали из Москвы, молодых отделили на свое хозяйство. Денег у них почти уже не было, но пришлось и сено лошадям, и провизию себе покупать. По дороге с ссыльными обращались как с самыми лютыми злодеями и преступниками. Все они испытали всевозможные угнетения, им даже не раз отказывали в еде, и все они оказались в ужасной нищете… Только доехали они до Пензы, как из Москвы прискакал офицер с новым указом — ехать им „в дальний город, а куда — не велено сказывать, и там (ссыльных. — Ред.)под жестоким караулом содержать, никого к ним не допущать“.

Так Долгорукие оказались в Березове, в том же самом остроге, куда незадолго до того был сослан А. Д. Меншиков с семьей. По недостатку помещений молодым супругам — князю Ивану Алексеевичу Долгорукому и княжне Наталье Борисовне — отвели для жительства дровяной сарай, наспех перегороженный и снабженный двумя печками. Именным указом Анны Иоанновны ссыльным запрещалось иметь бумагу и чернила, выходить из острога — за исключением церкви, да и то сопровождали их туда вооруженные солдаты.

Тосклива была жизнь ссыльных в Березове: мужчины забавлялись охотой на уток, гусей и лебедей, которые плавали в пруду, женщины проводили время в рисовании, вышивании по разным материям священных изображений и шитье церковных облачений[41] [В Воскресенской церкви Березова долгое время хранились две парчовые священнические ризы, которые, как свидетельствуют церковные описи, были вышиты дочерьми князя А. Г. Долгорукого].

Надзор за ссыльными поручили майору Петрову, специально присланному из Тобольска, и березовскому воеводе Бобровскому, которые оказались людьми чрезвычайно добрыми. Тронутые положением и просьбами Долгоруких, они, несмотря на указ императрицы, разрешили им принимать у себя гостей, гулять по городу и даже посещать некоторых городских чиновников. Бобровский и его жена присылали Долгоруким „разного харчу“ и дарили им песцовые и другие меха.