Унаследованный Армагеддон - Дэвид Вебер

– Жаль, что мне пришлось сообщить тебе это, – продолжил Гохр через двенадцатую часть сегмента. – Но нам нужно поговорить.

– Как? – спросил наконец Брашиил. – Как ваши Защитники так быстро собрали огромный флот?

– Дело не в этом, – тихо ответил Гохр. – У нас было чуть меньше двух дюжин кораблей.

– Невозможно! Ты лжешь мне, Гохр! Даже две дюжины ваших демонических кораблей не смогли бы проделать такое!

– Я говорю правду, – возразил тот. – У меня есть записи, подтверждающие мои слова. Записи, переданные нам примерно через три дюжины ваших световых лет.

Ноги Брашиила подкосились, хотя он изо всех сил старался устоять, а глаза наполнились ужасом. Если Гохр говорит правду, если всего лишь две дюжины их кораблей смогли уничтожить половину «Великого Похода» и доложить об этом так быстро, значит Гнездо обречено. Огонь поглотит Великое Гнездовье и Ясли Народа. Аку’Ултан исчезнет, ибо они разбудили демонов куда более могущественных, чем сами Великие Разрушители Гнезд.

Они разбудили Самого Тарниша, и Его Пекло пожрет их всех.

– Брашиил! Брашиил! – Тихий голос ворвался в его ужасные мысли, и старый разрушитель тронул его за плечо. – Брашиил, я должен поговорить с тобой. Это очень важно. Для моего Гнезда и особенно для твоего.

– Зачем? – простонал Брашиил. – Прикончи меня, Гохр. Прояви милосердие, прошу тебя.

– Нет. – Гохр опустился на колени, и их глаза оказались рядом. – Я не могу сделать этого, Брашиил. Ты должен жить. Мы должны поговорить не как разрушители гнезд, а как два равных Защитника.

– О чем нам говорить? – печально спросил Брашиил. – Ты сделаешь, что должен, во имя своего Гнезда, моему же придет конец.

– Нет, Брашиил, этого не должно случиться.

– Должно, – прохрипел Брашиил. – Таков Путь. Вы сильнее нас, и значит в конце концов Аку’Ултан должен исчезнуть.

– Мы не хотим смерти Аку’Ултан, – сказал Гохр, и Брашиил уставился на него в немом недоумении.

– Это не может быть правдой, – произнес он наконец.

– Тогда представь. Представь хотя бы на двенадцатую часть сегмента, что мы не пожелаем вашей смерти, если наше Гнездо сможет жить. Если мы докажем, что можем уничтожить «Великий Поход», но при этом скажем вашему Повелителю Гнезда, что не хотим уничтожать Аку’Ултан, оставит ли он наше Гнездо в покое? Не может же разрушение гнезд продолжаться бесконечно?

– Я… не думаю, что могу представить такое.

– Постарайся, Брашиил. Хорошенько постарайся.

– Я… – Брашиил замотал головой, не в силах справиться с чуждыми мыслями. – Я не знаю, cмогу ли я представить такое, – проговорил он наконец. – К тому же это не имеет значения. Я пытался поразмыслить над тем, что сказала мне ваша Нийнхуурсаг, и почти смог понять. Но я больше не Защитник, Гохр. Мне не удалось умереть, чего не должно было случиться, но все же случилось. Я говорил с разрушителями гнезд, а этого тоже не должно было случиться. Но все это случилось, и теперь я не знаю, кто я, но я точно не такой, как другие дети Гнезда. Не важно, что я смогу представить, важно лишь то, что знает Повелитель Гнезда. А он знает о Великом Ужасе, о Предназначении и о Пути. Он не изменит себя самого. Если б он мог, то не стал бы Повелителем.

– Мне очень жаль, Брашиил, – сказал Гохр, и тот поверил ему. – Мне жаль, что это произошло с тобой, но, быть может, ты ошибаешься? Что, если другие Защитники – наши пленные – присоединятся к тебе, и вы сможете обсудить это между собой и с нами. Если ты поймешь, что я говорю правду, что мы не хотим уничтожать Аку’Ултан, смог бы ты рассказать остальному Гнезду о том, что узнал?

– Такой возможности не будет никогда. В Гнезде мы найдем свою смерть, и смерть справедливую. Мы сами станем разрушителями гнезд, если выполним вашу волю.

– Может быть, – сказал Гохр, – а может быть и нет. – Он вздохнул и встал. – Повторяю, мне ужасно тяжело – на самом деле тяжело – мучить тебя вопросами, но я должен. Я прошу тебя думать о болезненных вещах, о том, что истина может быть и за пределами Великого Ужаса, и знаю – эти мысли причиняют тебе страдания. Но ты должен подумать, Брашиил из Аку’Ултан, потому что если ты не сможешь, – если Гнездо на самом деле не может оставить нас в покое, – у нас не будет выбора. Несчетное количество высших дюжин лет ваши Защитники опустошали наши миры, уничтожали наши планеты, разоряли наши гнезда. Это не может продолжаться дальше. Пойми, что в этой части мы разделяем Великий Ужас Защитников Гнезда Аку’Ултан. Мы на самом деле не желаем смерти Гнезду Аку’Ултан, но слишком много других гнезд было уничтожено. Мы не можем позволить этому продолжаться. Возможно, нам понадобятся великие дюжины лет, но мы положим этому конец.

Брашиил воззрился на него, испытывая головокружение от ужаса и уже не в силах испытывать ненависть. Рот Гохра пошевелился и принял одно из непередаваемых выражений его народа.

– Мы хотим, чтобы ты и твой народ жили, Брашиил. Не потому, что мы вас любим, – у нас есть причина вас ненавидеть, и многие из нас не могут думать о вас без лютой ненависти. И без ужаса. Но мы не хотим брать на себя грех вашего уничтожения, и поэтому я мучаю тебя своими расспросами. Мы должны понять, можно ли позволить вашему Гнезду жить. Прости нас, если сможешь, но… Сможешь ты или нет, у нас просто нет другого выхода.

С этими словами Гохр покинул гнездо, а Брашиил остался наедине со своими мучительными мыслями.

Глава 23

– Как думаешь, все на самом деле так мрачно, как представляется Брашиилу?

Запись сообщения Гора окончилась, и Колин оторвался от экрана. Сорок с лишним световых лет даже для имперского гиперкома было слишком большим расстоянием для двустороннего общения.

– Я не знаю, – задумчиво проговорила Джилтани. В отличие от остальных гостей, она присутствовала во плоти. Еще как присутствовала, подумал Колин, пряча улыбку при воспоминании об их счастливом воссоединении. Сейчас Джилтани через нейроинтерфейс дала голографическому проектору команду еще раз воспроизвести последнюю часть беседы Гора с Брашиилом.

– Не знаю, – повторила она. – Брашиил действительно верит в это, но подумай сам, мой Колин: хотя он и говорит так, он поддерживает общение с Нинхурзаг и отцом. Даже больше: мне кажется, что он все понимает. Его боль кажется искренней, но она проистекает из осознания. Или чего-то подобного.

– Ты хочешь сказать, что его мысли сильно разнятся со словами? – В разговор вступило голографическое изображение Гектора МакМахана, находящегося на мостике «Севрида». Он чувствовал себя не очень комфортно в роли командира планетоида, ибо до сих пор думал о себе как о пехотинце. С другой стороны, «Севрид» был просто мечтой любого пехотинца, а его команда уступала численностью лишь «Фабрикатору», и на то имелись веские причины. Самое главное, во всяком случае, что вескими они были для Колина с Джилтани, и нынешний разговор имел к ним самое непосредственное отношение.