Наследие времени. Секунда до - Мери Сейбл

видят своих ванпулов, они всегда рядом и разговаривают у них в голове. Но я никого не вижу, только слышу шепот, и не понимаю, что он говорит. Я уже слышала шепот в той комнате, но голоса разные и говорят словно на разных языках.

— Я весь мокрый, Джоан. Мне кажется, теперь не удастся проскочить мимо стражи.

— Можешь раздеться и остаться в моей кровати голым.

Он ухмыльнулся, но стоял неподвижно.

— Тебе лучше не быть одной. Я попрошу Лотту прийти сюда. Думаю, мы выдвигаемся срочнее, чем предполагалось. Надень вуаль, тебе надо прятать не отсутствие глаза, а, наоборот, то, что он на месте и ты им прекрасно видишь. Да и при дневном свете, думаю, в него теперь вообще заглядывать никому нельзя, — Эрик хотел уйти, пока она надевала вуаль, но в комнату уже с истерикой вбежала мать. От удивления у нее сперло дыхание.

— Что вы здесь делаете? — Она явно была возмущена.

— Я хотел убедиться, что она пропала. Даже на улице ее искал! Как видите, промок до нитки. Потом пришел сюда, комната открыта, а она здесь. Что за шумиху вы подняли? Мне это уже надоело, Маргарита. Мы в течение двух дней покинем город, — он быстро поклонился и, подходя к двери, оказавшись за спиной королевы, подмигнул Джоан.

— Что здесь происходит, Джоан? Служанка приходила, чтобы принести тебе завтрак, где ты была? — Маргариту всю трясло.

— Я спала под кроватью. Матрас слишком мягкий, все тело от него ломит. Вы слышали Эрика, мама? Мы выдвигаемся раньше, скажите слугам, пусть собирают мои вещи.

Джоан удивляло, насколько остро мать чувствовала все происходящее. Она прибегала в самые неожиданные моменты, и всегда вовремя, чтобы застать кого-то врасплох. Когда мать стала громко возмущаться, выйдя от нее, Джоан стало смешно, пока она не вспомнила горящие глаза Арды. По законам амазонок даже предателей ксанфата просто убивать было нельзя. Арда должна была казнить ее, отрубив голову, но она просто зарезала ее. Откуда ей было известно местонахождение и как она нашла Джоан, оставалось загадкой. Только то, что ей удалось подслушать разговор за стеной в трактире, не объясняло, кто ее вообще в город направил. Джоан вспомнила о девушке, про которую говорила ксанфа, но так и не поняла, кто это мог быть. Никто в ксанфате не поверил бы, что Арда так подло могла зарезать ее, однако возвращаться на землю амазонок за правосудием не было времени.

Из комнаты ее наконец-то выпустили, и оставшиеся два дня до отъезда она проводила с Лоттой, Луи и Эриком, будто ничего и не произошло. Даже не видя перед собой никого, она ощущала, что за ней следит стража, но это было уже не важно, главное не показывать лицо. Когда она ела у себя в комнате за столом, то стала замечать, что ест намного больше обычного, и голод мучил ее по ночам еще до завтрака. Не закрывать комнату на ночь мать разрешила только в том случае, если Эрик снова будет спать вместе с ней. Она отворачивалась от него, но, вместо того чтобы спать, они все больше болтали о своем прошлом. Его заинтересовала ее жизнь в лесу. Как ни странно, жена оказалась гораздо более интересным собеседником, чем все женщины, которые осыпали его комплиментами и нудели о беззаботной жизни. Обычно ничего захватывающего любовницы не рассказывали. При этом Джоан не забывала напоминать о его ужасном поступке, за который он продолжал извиняться. Утром она проснулась и ощутила, как его рука обнимает ее, но он по-прежнему спал. Убрав руку, она встала, чтобы найти остатки фруктов, которые не съела ночью.

— Ты опять проголодалась? Я слышал, как ты ночью что-то жевала. Ты знаешь, что, когда много ешь, то начинаешь полнеть? Моя мама много кушает, я ее даже обнять полностью не могу, но зато она очень добрая, в отличие от отца. Может, и ты подобреешь, — сонным голосом прохрипел он.

— Почему ты обнимаешь меня ночью? Ты же ненавидишь меня, Эрик.

— С чего ты взяла? — Он слегка приподнялся на локтях, чтобы посмотреть на нее, одетую в прозрачное платье для сна.

— Потому что ты обращался со мной очень грубо. Что поменяло твое отношение ко мне? Мое лицо, которое больше не пугает тебя? — Она пронзительным взглядом посмотрела на него, и теперь вид второго глаза его явно смущал.

— Я был к тебе несправедлив. Да, ты не такая как все, даже сейчас восстала из мертвых! Но я искренне сожалею и хочу все исправить. Если ты перестанешь отвергать меня, обещаю, что мы сможем мирно сосуществовать. Для мира нам нужны наследники.

— Я чувствую, внутри что-то изменилось в тебе, но не думай, что своими сладкими речами ты меня заболтаешь, как всех своих подружек. Вся твоя жизнь — это лесть, с помощью которой ты добиваешься желаемого.

— Так мы друзья? — Он продолжал строить ей глазки.

— Только если ты будешь послушным, — равнодушно ответила она, доедая последнее яблоко.

Услышав это, Эрик и не подозревал, что ему теперь придется бегать, выполняя ее задания. Ему велено было идти к ее друзьям, описывая детальный план тайного перемещения, чтобы их никто не заметил при отъезде. Он ждал следующего утра, чтобы уже наконец-то отправиться в путь.

К утру Араксан спрятался в карете под сиденьями. Уильям уже ждал за воротами, бегая собакой вокруг детей и виляя хвостом, а вот Гаррету повезло меньше всех: его оседлали и привязали как коня для принцессы Джоан.

Фред по наставлению нашел в стойле нового рыжего коня, про которого ему рассказал Эрик, и обвинил друга в том, что тот мог бы найти для жены лошадь и получше, не считая необъезженного Альтаона.

До выезда из города им пришлось ехать в карете, что спасало от множества любопытных глаз. Казалось, весь город вышел прощаться с ними. Больше всех расстроилась Лотта, провожая брата и Джоан, с которой они стали так близки. Луи тоже грустил: Эрик хоть как-то разбавлял его скучные дни, но выслушивать речи матери о том, что Джоан постоянно нарушает правила этикета, он уже не мог. Маргарита, конечно, делала это из большой любви к своим детям, и она переживала из-за того, что так мало провела время с дочерью, которую считала мертвой. Но воспитание Джоан для угождения принцу Эрику отняло у нее слишком много сил, поэтому несколько слез все же скатились по щекам, но женщина с облегчением выдохнула: теперь от нее ничего не зависит.

Отъезд был очень громким. Некоторые рассчитывали, что их снова закидают монетами и драгоценными камнями,