По Северо-Западу России. Том I. По северу России - Константин Константинович Случевский

нашем Мурмане, существует более двадцати лет; но до последнего времени хозяйничали больше норвежцы, взявшие у нас, на памяти местных жителей, около 300 китов. Фойн, основав в Вадсэ, в Норвегии, жиротопный завод, имел сначала один, а потом три китобойных парохода. В настоящее время в Норвегии 17 компаний с 34 пароходами, и с 1872 по 1883 год, по сведениям профессора Гримма, убито ими 1.530 китов. Количество убитых китов до последнего времени постоянно возрастало; если оно понизилось теперь, то едва ли вследствие уменьшения количества китов, а скорее — вследствие уменьшения спроса на продукты промысла, на спермацет и китовый жир, так как им обоим перебила дорогу нефть и её продукты. Ведь точно так же уменьшился спрос и на другой продукт поморских промыслов: моржовое сало, находившее в прошлом столетии сбыт в количестве до 70.000 пудов, а с начала нынешнего века требование не превышает 12.000 пудов ежегодно.

В Америке китобойный промысел существует с 1712 года; с 1807 по 1845 год число китобойных судов увеличилось с 15 до 257; до начала шестидесятых годов промысел по интенсивности своей остается там почти неизменным. Считая на каждое китобойное судно среднее число бочек китового жира, добытого им, приходится: с 1817 по 1856 год от 1.192 до 1.560 бочек; с 1857 по 1866 год оно падает на 30%, а с 1867 по 1877 год — на целых 50%. Нам, русским, остается только радоваться этому уменьшению американской энергии, так как значительная часть побоищ производится ими в наших водах Берингова и Охотского моря. Говорят, будто количество китов там невероятно велико и их до пяти видов, начиная с крупнейших; говорят, будто, запираемые льдинами в Охотском море, они могут быть убиваемы на выбор. Кроме американцев, орудуют на нашем Востоке англичане и китайцы, так что в отношении числа национальностей наши берега Тихого океана более гостеприимны, чем берега Мурмана, оказывающие гостеприимство одним только норвежцам. Впрочем, Охотское море так далеко! Но Мурман близко и подумать есть о чем.

Нет сомнения в том, что наши поморские промыслы вообще падают. Теперь как-то мало слышно, чтобы русские промышленники ходили на Шпицберген, к Медвежьему, на Новую Землю. О том, что они прежде бывали там, свидетельствуют предания и кресты или так называемые «кекуры», или «гурии» — пирамидки, сложенные из камней и гласящие о прежних посещениях. Значение наших промыслов очень правильно и очень ясно понимал Петр Великий. Удивительно, право, как это всегда во всем и везде встречаешься с этим колоссальным именем?! В 1725 году Петр построил 3 китоловных корабля, и они ходили к Шпицбергену. Екатерина II назначила даже для оседлости китоловов специальную бухту, которая и поныне называется Екатерининской. Последний китоловный корабль был построен при Александре I министром коммерции Румянцевым и сожжен англичанами в 1806 году.

Об англичанах пришлось вспомнить на Мурмане еще вот по какому поводу. Много рассказывают местные люди о том, что прежде, еще не очень давно, в шестидесятых годах, владели мы несколькими хорошими, незамерзающими гаванями на Мурмане, близ границы Норвегии. Затем, гавани эти были уступлены Норвегии, и англичане, говорят, тотчас же будто заключили с новой собственницей этих гаваней, Норвегией, секретное условие, в силу которого она никогда и ни в каком случае не должна возвращать этих гаваней России. Должно полагать, что Норвегия и без того не уступит их, и горячие сожаления поморов об утраченных гаванях очень сильны и глубоко искренни. Из уступленных гаваней, уже в марте месяце, когда наши поморы только еще направляются пешком сквозь снежные дебри к Мурману, норвежцы уже плывут на всех парусах к Канину, Колгуеву, по пути к Новой Земле, нападают на зимовавшие там стада тюленей и моржей, бьют их, распугивают и оставляют нашим промышленникам, прибывающим значительно позже, одни только остатки того, чем могли бы поморы поживиться вполне. Обо всем этом говорят на Мурмане все.

На Мурмане нельзя не вспомнить знаменитого норвежского рома, которым пользуется наше Поморье и распространение которого должно быть отнесено тоже к чудесам Земли Русской. Ром этот, цвета крепкого кофе, разит каким-то невозможным запахом и дает осадок; это — подслащенный, подкрашенный сандалом спирт, которому приданы все свойства опиума примесью кукольвана, стручкового перца и, может быть, чего-либо еще худшего. Если — так говорят — прибавить в этот ром полуторахлористого железа, то он обращается в чернила — несомненное доказательство присутствия дубильного вещества; согласно анализу, произведенному медицинским департаментом, это — «одуряющая жидкость». Испробовать на вкус этот классический ром было делом одной секунды; гораздо труднее и дольше избавиться от острого, едкого вкуса, производимого бесподобным ромом.

Если норвежский ром сам по себе чудо, то бесконечно чуднее то, что он распространялся у нас беспошлинно. Трудно верится, а между тем это так. Целый ряд губернаторов, целый ряд комиссий, как административных, так и ученых, в особенности «северная», и поморский съезд, — все, все решительно ратовали против этого рома, и, к несчастью, бесплодно. По положению 14-го мая 1876 года, питейная торговля на Мурманском берегу объявлена безакцизной, беспатентной и свободной, и одно из крупнейших, вопиющих, необъяснимейших зол существовало, словно насмехаясь над людьми и опаивая поморов. А ведь очень легко споить поморов: тяжелая работа требует подкрепления, а русская натура легко переходит от необходимого к излишкам. Особенно тяжело ложилось это спаивание насмерть на молодых зуйков и на слабых лопарей; если лопарской расе суждено вымереть, так следует, по крайней мере, дать совершиться Божьему повелению по Его изволению, а не пособничеством норвежского рома с его дубильным веществом.

Сколько именно ввозится на Мурман этого рома, — решительно неизвестно; хранить эту тайну, — прямой расчет заинтересованных в этом деле фактористов. О том, сколько земли уступлено было Норвегии, известно; на старых картах граница наша доходила до мыса Верес, но была отведена к востоку на 70 верст по прямому направлению и на 500 верст по береговой линии. Но сколько переплатили мы Норвегии за ром, сколько взяли они из наших вод рыбьего и животного материала, сколько получили они барышей, продавая нам нашу же рыбу, сколько опоили народу — этого ни в каких списках не значится и контролю не поддается.

По возвращении путешественников на пароход к обеду, температура в воздухе начала быстро падать, и около восьми часов вечера, ко времени выхода в море, термометр показывал только 4 1/2° тепла. Но вечер был удивительно ясен; лучи все еще высоко стоявшего солнца золотыми снопами западали в кают-компанию. Предстоял очень недалекий переход в соседнюю губу Ура, а оттуда в бухту Еретики,