Кхаа Тэ - Дарья Согрина – Друк

уст Ребекки, пронизывала душу острыми иглами, заставляя трепетать от мурашек и задыхаться от нахлынувших слез. Плач девчушки подхватил шепот магических древ. С каждым мигом ода Круана становилась все явственней, рождая в шелесте незнакомые слова.

Goro tamoero alve.

Oro lehoto ono parladen khero.

Goro tamoero alve.

Re’irtan Inairl’an art’odo oro.

Goro tamoero alve.

Kaharo s’he to. Kaharo s’he vel.

Goro tamoero alve.

Sorta’to ono norlse parladen.

Erisalsen tamoero alve.

Goro tamoero alve.

Erisalsen tamoero alve.

Шепот набирал силу, волнами, жаждущими в шторм обрушиться на беззащитный берег и снести все на своем пути. Голос Ребекки достиг невероятных высот. Казалось, он разрывает ночную тьму и разносится далеко на много миль, возможно, до самого Мендарва. Светлячки, направляемые неведомой дланью, закружились в фантастическом танце, рисуя в воздухе причудливые картины.

Годфри почувствовал, как холодок пробежался по коже. Он никогда не призирал чародеев или нелюдей, как орден Тарумона Милосердного и прочие мендарвцы. Напротив, он водил тайную дружбу с гномом. Но доселе, ему не приходилось лицезреть магию. А то, что сейчас происходило рядом с ним, было ничем иным, как волшебством, опасным и поглощающим душу. Но самым пугающим являлось то, что в объятиях колдовских происков находилась Ребекка! Свет его очей, самый дорогой сердцу человек, огонек дрожащей свечи в сумрачном и зловещем мире! Сварливая интуиция предостерегала юношу, что если магический ритуал повториться в Мендарве, то златовласке не избежать пожирающего пламени костра.

Годфри стиснул зубы. Его рука невольно потянулась к кинжалам на поясе, словно он узрел невидимого недруга, таящегося среди деревьев чащобы. Нет! Храмовники и король, не получат Ребекку! Если хоть тень упадет на прекрасный лик то он, не раздумывая пустить вход клинки! Барон отдаст жизнь ради нее, ради ее шелковых волос, ради улыбки, что освещает ему путь. Он убьет любого, кто посмеет прикоснуться к ней или заставит ее плакать!

Песнь леса превратилась в пронзительный плач! Деревья ворчливо зашевелили ветвями, отбивая монотонный ритм. Светлячки окутали Ребекку, Годфри и мертвого эльфа мерцающим туманом, взметнувшись вихрем к темному звездному небу. Лунные лучи озарили лицо Нейвиса мраморными бликами. Высокие стебли зашевелились и подобно змеям стали обвивать остывшее тело. Златовласка, словно впала в транс, продолжая петь. Мигающие искры закружили в воздухе, обгоняя в полете светящихся насекомых, и стремясь за ними к своду небес.

Годфри ошеломленно взглянул на Нейвиса. Тот объятый лесными травами растворялся на глазах, превращаясь в светящиеся былинки, уносящиеся ввысь. Какая-то неведомая сила разбирала эльфа на частицы, поглощая темной бездной, окропленной лучезарным бисером. Там, где ускользала сущность эльфа, алыми огнями распускались огромные цветы, разбавляя звезды своих белесых собратьев. Чем ярче светился Нейвис, и превращался в искры, тем гуще становились пламенные звезды. Один бутон пророс сквозь почти прозрачную руку, второй раскрыл лепестки рядом с остроконечным ухом, третий подобно фонтану крови пронизывал грудь.

Деревья шептали, искры возносились со светлячками к небу, златовласка пела, а Нейвис медленно уходил в туманные дали Инайрлан, оставляя Нирбиссу память о себе в виде алых огней, благоухающих, словно медовые розы в королевском саду. Его тело уже напоминало тень, что мерцает на полотне мироздания, силуэт былых эпох, хранящий дивные тайны, призрака, избежавшего объятий Темноликой…

Все закончилось в один миг. Последний блик взлетел к небосводу, последняя травинка, обвила запоздавший алый огонь, последнее слово песни леса утонуло в ночной тишине.

Ребекка открыла глаза. Бездонные, невидящие. В них не было больше зелени вековых древ, они сияли золотом, с прожилками черного опала, в которых затаилась мудрость предков и в тоже время, скрывалась бездонная тьма. На губах Ребекки заиграла печальная улыбка.

Годфри испуганно отшатнулся от девушки, словно в нее вселился проклятый демон, прорвавшейся сквозь запечатанный Разлом.

Златовласка затуманенным взглядом обвела поляну, затем устремила глаза к небесам. Тихий облегченный вздох вырвался из ее груди, чужое сознание покинуло тело, и она лишилась чувств, упав на мягкую траву.

– Бекка… – осторожно прошептал Годфри, дотронувшись до руки девушки, в которой она сжимала большой красный цветок. Ему удалось превозмочь волну ужаса, что окатила юношу при виде мистических изменений, случившихся с девчушкой. Он надеялся, что магия леса отпустила Ребекку из своего плена и они, наконец, смогут вернуться домой.

Мрачный эльф, таящийся под сенью густых кустарников и ставшей свидетелем происходивших событий, тяжело вздохнул, утерев волосатой лапой скупую слезу.

На этот раз ему удалось проследить за сельской девчушкой и ее спутником, ни единожды не выдав себя. Он видел, как соломинка отдала узелок ворону, приказав лететь к эльфийскому королю, как призвала песнь Инайрлан и отправила душу остроухого в его родной край. От Науро не ускользнул и взгляд златовласки, когда она окончила ритуал. У нее были глаза древнего божества, что когда-то хранило или разрушило Нирбисс! Архес не ошибся в своих предсказаниях. Эпоха Предвестия милости и горести близка!

«И пробьет час, знаменующий конец Старого мира. И из пепла времен восстанет тень древнего змея – Жезл Пророчества! И будет он безразличен и к свету, и к тьме. И воспрянет он на развилке мироздания, дабы выбрать свой истинный путь, что определит исход.

Молитесь, создания Нирбисса, что бы его взор обратился к солнцу, дабы воцарилась эра Кхаа Лаура, способного низвергнуть зло в бездну забвения! Дабы вовеки процветал покой на благодатных землях.

Надейтесь создания Нирбисса, что его сердце не осквернится едким мраком, которому под силу возродить Дейра Лаура, жаждущего вернуть былую мощь, окрасить земли и океаны багровыми оттенками. Ибо Сумрак, что несет он, способен утопить мир в крови и боли, обжигая лютой ненавистью»

Глава 9

«Тонкими нитями судьбы существ

переплетаются в полотне

мирозданья. Новый виток, творит

удивительный орнамент, натягивая

ткань. Но волокна крепки. Ни

какая сила не способна их

разорвать или развязать узел, что

соединяет души людей в прочную цепь»

Верн Черноус, Трилонский провидец.

Кружева паутины в углах высокого потолка, нависали подобно ведьмовским занавесам в хижинах на Ядовитых болотах. Серые стены потрескались от времени, но еще не выцветшие руны, хранили величие былых времен, тускло поблескивая от языков одинокой свечи, что яростно шипела, стоя на резном сундуке в небольшой комнате. Ее неровное пламя порождало длинные тени от деревянных колонн, возвышавшихся в каждом углу широкой кровати, на которой в беспамятстве метался черноволосый маг с безобразным шрамом на щеке.

Узкая прорезь окна, где не предусматривалось стекло, была закрыта наглухо ставнями. В высоком камине жарко пылал огонь, стремясь рассеять сырость