Ай да Пушкин, втройне, ай да, с… сын! - Руслан Ряфатевич Агишев

* * *

Санкт-Петербург

Здание Санкт-Петербургского университета

Все выглядело весьма и весьма внушительно.

Петровский зал, где сейчас проходили все важные события в жизни университета, поражал своим убранством. Белоснежная колоннада, опоясывавшая зал, создавала ощущение простора, причудливая золоченая лепнина на потолке прерывала строгие линии интерьера и придавала особое ощущение торжественности.

У окон стояли мягкие кресла, оббитые красным бархатом. Некоторые из кресел были уже заняты зрителями — несколько пожилых генералов со своими супругами, пара совсем юных девиц. Другие гости, особенно волнующиеся родители, стояли рядом и во все глаза следили за последними приготовлениями к прежде невиданному событию. Переговаривались, перешептывались, делились слухами. Тон разговоров был чаще натянутый, реже откровенно недовольный, и совсем редко хвалебный.

— … Вы не находите, что господин Пушкин перегибает палку? Это же порушение основ, как с его прошлой выходкой? Вы ведь слышали про рукоприкладство с его стороны? Разве человек благородного происхождения может опуститься до того, чтобы махать кулаками, как пьяный лавочник? — через губу бубнил невысокий мужичок в свитском мундире, обращаясь к небольшой кампании. Они стояли у одной из колон и с недовольным видом осматривались. — Как, вообще, можно допускать в эти священные стены лапотников с улицы?

— А как же Ломоносов? — иронично спросил кто-то из кампании, и мужичок, что только что с таким возмущением разглагольствовал о благородстве, вдруг густо покраснел. Казалось, вот-вот и он лопнет, как перезрелый томат. — Если мне не изменяет память, Михаил Васильевич был незнатного происхождения, так?

Мужичок буркнул в ответ что-то неразборчивое и бочком отошел в сторону. Вскоре его голос, вещавший почти все тоже самое, уже звучал с другой части зала.

— … Господа, господа, минутку вашего внимания! — а у входа в зал стояла веселая группа молодых франтов, одетых по самой последней моды, с многочисленными золотыми медальонами, перстнями, и со смехом делала ставки. Особенно выделялся черноволосый парень с наглым выражением лица, его голос звучал особенно громко и часто.– Бьюсь об заклад, что первыми будут наши юнцы из Царскосельского лицея!

— Хм, царскосельцы, конечно, сильны в науках, но и здесь, в университете, весьма недурно преподают арифметику. К тому же, говорят, из Пажеского корпуса пришли сильные ребята, — задумчиво проговорил его товарищ, высокий блондин, поправляя круглые очки. Судя по выбранному им меланхолическому образу, философствующий поэт, явно чиновник. — Думаю, Никита, ты рискуешь проиграть. Кстати, а что стоит на кону?

Остальные повесы тут же оживились. Похоже, намечалось пари, а с ним и новое развлечение. А что еще нужно в столь молодом возрасте, когда играет кровь и все вокруг кажется простым и доступным?

— Два, нет, лучше три ящика самого лучшего вина, устроит? Я ничуть не сомневаюсь в царскосельцах…

Где-то в самой середке зала жались друг к другу две совсем юные девицы, жадно разглядывая окружающих огромными глазами. Очень похожие друг на друга, держались за руки и тихо-тихо шептались о чем-то. Видно было, что сестер только-только вывели в свет.

— … Олечка, а кто вон там стоит? Нет, не туда смотришь! Вон тот! Что это за мальчик? — стесняясь, спрашивала та, что справа. При этом ее уши мило покраснели, а глаза на мгновение стыдливо уткнулись в пол. — Красивый очень…

— Этот, говоришь? Оболенский, кажется. Княжич, — ответила сестра, вглядываясь в одного из участников — статного подростка с гордо поднятым подбородком и уверенным взглядом. — Красивый, вроде. А вон того, видишь? Знаешь, кто это?

Теперь они уже рассматривали другого участника — худенького мальчишку лет одиннадцати — двенадцати в кадетском мундире. Лицо породистое, отменная осанка, и ни грамма волнения. Сразу видно, что не простой юнец, а отпрыск очень знатного семейства.

— Тоже красивый… И кто это?

— Ты что? Это же великий князь Константин! — закатила глаза одна из сестер, всем своим видом показывая, как она удивлена невежеством сестры. Этот худенький юнец второй сын самого императора — В кадетском корпусе учится.

— Ой, начинается…

* * *

Санкт-Петербург

Здание Санкт-Петербургского университета

Несмотря на подготовку, Пушкин все время Олимпиады сидел как на иголках. Приглашенные гости, а среди них были самые знатные люди империи — сенаторы, министры, генералы и адмиралы, сидели с таким непроницаемым видом, словно перед ним что-то непотребное происходило. На воспитанников его особой школы — девочку и мальчика — бросали просто испепеляющие взгляды, приводя их даже не в смущение, а в откровенный испуг. Император еще «подкузьмил» — свое второго сына прислал для участия, отчего к гостям присоединилась его супруга — императрица с десятком фрейлин. Словом, Петровский зал университета давно уже не видел такого представительного общества.

— … Уважаемые участники Первой Всероссийской олимпиады по арифметике, присутствующие гости, позвольте поприветствовать Вас в стенах одного из старейших университетов империи, этого храма науки, и поздравить с началом состязания! Без сомнения это знаковое событие для нашей страны, когда на манер древнегреческих Олимпиад талантливые ребята нашего необъятного Отечества сойдутся в дружеском состязании по одной из самых сложных наук — арифметике для того, чтобы выявить победителя, — гулко раздавался бархатный голос поэта, и по совместительству ведущего. Эти слова, несмотря на волнение, легко срывались с языка, на какое-то мгновение, перенося его в то уже далекое время, когда он вел точно такие же Олимпиады, правда, по литературе. — Уверен, что в самое скорое время подобные состязания перестанут быть редкостью, а станут неотъемлемой частью жизни любого учебного заведения — наших университетов, кадетских и пажеских корпусов, гимназий, губернских и приходских училищ, выявляя самых талантливых учеников и учениц.

Пушкин еще долго и красиво рассказывал о значении и перспективах подобных состязаний, описывая картину невероятного будущего, в котором будут проводиться не только всероссийские, но и международные соревнования между учениками самых разных стран.

— Прошу прощения, что начало чуть затянулось, и я столь подобного рассказал о перспективах Олимпиад. Давайте скорее, приступим к состязанию, которое выявит сильнейших в арифметике участников. Для начала позвольте мне начать с небольшой разминки — шутливых заданий на смекалку, чтобы дать наших участникам прийти в себя и немного освоится в столь непривычной для них обстановке. Итак…

Поэт широко улыбнулся, глядя на притихших участников. Они сидели за одинаковыми партами с карандашами и листками. Спины неестественно выпрямлены, лица бледные, особенно у его воспитанников. Отпрыски знатных семейств, судя по лицам, тоже чувствовали себя не в своей тарелке, хотя и скрывали это, кому как удавалось.

— Напоминаю, на каждое задание