Дневник провинциала в Петербурге - Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин

интересом и интересом общим, ускользает от него, но ведь об этой связи напомнит ему сама жизнь, делая тревогу и озлобление непременным условием его существования. «Хищник» – это дикий в полном значении этого слова; это человек, у которого на языке нет другого слова, кроме глагола «отнять». Но так как кусков разбросано много, и это заставляет глаза разбегаться; так как, с другой стороны, и «хищников» развелось немало, и строгого распределения занятий между ними не имеется, то понятно, какая масса злобы должна накипеть в этих вечно алчущих сердцах. Самое торжество «хищника» является озлобленным. Он достиг, он удовлетворен, но у него, во-первых, есть еще нечто впереди и, во-вторых, есть счеты сзади…

Но масса тем не менее считает «хищников» счастливыми людьми и завидует им! Завидует, потому что это тот сорт людей, который в настоящую минуту пользуется наибольшею суммой внешних признаков благополучия. Благополучие это выражается в известной роскоши обстановки, в обладании более или менее значительными суммами денег, в легкости удовлетворения прихотям, в кутежах, в разврате… Массы видят это и сгорают завистью. Но стоит только пристальнее вглядеться в эти так называемые удовольствия «хищников», чтоб убедиться, что они лишены всякого увлечения, всякой искренности. Это тяжелые и мрачные оргии, в которых распутство служит временным, заглушающим противовесом той грызущей тоске, той гнетущей пустоте, которая необходимо окрашивает жизнь, не видящую ни оправдания, ни конца для своих тревог.

За «хищником» смиренно выступает чистенький, весь поддернутый «пенкосниматель». Это тоже «хищник», но в более скромных размерах. Это почтительный пролаз, в котором «сладкая привычка жить» заслонила все прочие мотивы существования. Это тихо курлыкающий панегирист хищничества, признающий в нем единственную законную форму жизни и трепетно простирающий руку для получения подачки. Это бессовестный человек, но не потому, что сознательно совершал бессовестные дела, а потому, что не имеет ясного понятия о человеческой совести.

«Хищник» проводит принцип хищничества в жизни; пенкосниматель возводит его в догмат и сочиняет правила на предмет наилучшего производства хищничества.

«Хищник», оставаясь ограниченным относительно понимания общих интересов, очень часто является грандиозным, когда идет речь о его личных интересах. Пенкосниматель даже и в этом смысле представляет лишь карикатуру «хищника»: он не любит «отнять», но любит «выпросить» и «выждать».

«Хищник» почти всегда действует в одиночку; пенкосниматель, напротив того, всегда устраивает скоп, шайку, которая по временам принимает размеры разбойнической.

«Хищник», свежуя своего ближнего, делает это потому, что уж такая ему вышла линия, но все-таки знает, что ближнему его больно. Пенкосниматель свежует своего ближнего и не задается даже мыслью, больно ли ему.

«Хищник» рискует; пенкосниматель идет наверное.

«Хищник» не дорожит приобретенными благами; пенкосниматель любит спрятать и капитализировать.

«Хищник» говорит коротко, отрывисто: он чувствует себя настолько сильным, чтоб пренебречь пустыми разговорами; пенкосниматель не говорит, а излагает; он любит угнести своего слушателя и в многоглаголании надеется стяжать свою душу!

«Хищник» мстителен и зол, но в проявлении этих качеств не опирается ни на какие законы; пенкосниматель мстителен и зол, но при этом всегда оговаривается, что имеет право быть мстительным на основании такой-то статьи и злым – на основании такого-то параграфа.

Наконец, «хищник», несмотря на весь разгул деятельности, скучает; пенкосниматель никогда не скучает, но зато сам представляет олицетворение скуки и тошноты.

Итак, скучает старый «ветхий человек», скучает и новый «ветхий человек». Что делает другой – «новый человек», – пока неизвестно, да не он и дает тон жизни.

А тон этот – или уныние, или мираж, вследствие которого мнимые интересы поневоле принимаются за интересы действительные…

Сноски

1

Меблированные комнаты (фр.).

2

Будем пить, петь, танцевать и любить! (фр.)

3

Как она чешет себе бедра и ноги… черт побери! (фр.)

4

Скажите ему! (фр.)

5

Ах, черт побери! Как эта девушка чешет себе бедра и ноги… Варвар! (фр.)

6

Дорогой мой, это дело нешуточное! Нешуточное дело то, о чем ты у нас просишь (фр.).

7

Чтобы тебя дезинфицировать от запаха твоего милого родного города (фр.).

8

«Синяя борода» (фр.).

9

Восхитительно! (фр.)

10

Но как она почесывается! Как почесывается!.. Невозможно передать! (фр.)

11

Скажите, разве это не великая актриса? (фр.)

12

Но как она почесывается! – Вот так девушка! И заметьте, как она сделала вот это… (фр.)

13

Вот именно! Отлет! Великолепно! (фр.)

14

О прочем умалчиваю! (фр.)

15

Но она несравненна! (фр.)

16

Она, правда, не чешет себе бедер, но если бы она их чесала! (фр.)

17

Словом, поживем – увидим (фр.).

18

Восхитительно! (фр.)

19

Как она чешет себе бедра и ноги! (фр.)

20

Не правда ли, какая девушка, какая чертовская девушка! И в то же время актриса, и актриса… что называется – безупречная! (фр.)

21

Подражая неподражаемому, кончают тем, что ломают себе шею (фр.).

22

Но как она почесывается! Бог богов! Как почесывается! (фр.)

23

Тут опять-таки гениальная черта… (фр.)

24

Поселянку, крестьянку, дочь полей! Следовательно… (фр.)

25

Но это просто как день! (фр.)

26

«Сабля моего отца» (фр.).

27

«Скажите ему»! (фр.)

28

Но будем воздержными, дорогой, ибо то, что ты увидишь вечером, дело нешуточное! (фр.)

29

Вот именно. Ищут искусства, сетуют на его упадок! Так вот я спрашиваю, разве это не само олицетворение искусства? «Скажите ему» – найдите что-нибудь подобное! (фр.)

30

«Отлет!» – вот настоящее слово! Наш дорогой провинциал прямо-таки неподражаем! (фр.)

31

Так! Так! (фр.)

32

С участием м-ль Шнейдер (фр.).

33

«Любовь – это вот что» (фр.).

34

Честное слово! (фр.)

35

Удержитесь ли от смеха, друзья? (лат.)

36

Остерегайтесь… нас могут слышать… (фр.)

37

Понимаете? (фр.)

38

Ну разумеется! Ну как же! Конечно! (фр.)

39

Стол (фр.).

40

Птичка! Кто ты? (фр.)

41

Вестница неба (фр.).

42

В воздушном пространстве (фр.).

43

Птичка! Куда ты летишь? (фр.)

44

Птичка! Чего ты хочешь? (фр.)

45

Прелестно! Мсье Конно! Прочитайте же нам что-нибудь из «Заиры»! (фр.)