Отзвуки времен - Андрей Васильев

— Не путай распоряжение руководства со справедливостью. Эти две категории не всегда совпадают. Вернее, вообще почти никогда не совпадают.

— И не критикуй начальство! Оно у нас умное, оно знает, что делает. Если оно решило, что я достойна отдельного рабочего кабинета, значит так и есть. А ты… Вон, почту разбери. Счета Аникушке отдай, рекламу Тит Титычу, а остальное на стол Ровнину положи. Вот когда я тут сидела, почта к этому времени всегда была уже рассортирована. И еще это… Старые дела изучай, поднимай свой профессиональный уровень. Ай!

Девушку ударил в лоб маленький, подшитый кожей валенок. Похоже, что Аникушка не одобрил ее слова, ведь именно так он выражал свое несогласие с поступками сотрудников отдела.

— Интересно, что скажет Пал Палыч, узнав о том, что когда-то и его кабинет теперь стал только твоим — невероятно ядовито осведомилась у Мезенцевой Валентина, незаметно подошедшая к ней со спины — Пойду, пожалуй, узнаю его мнение на этот счет.

— Ой, да иди, спрашивай — скорчила рожицу Евгения — Чего от тебя еще ждать!

— Дай человеку каплю власти, и ты узнаешь, каков он на самом деле — покачал прозрачной головой Тит Титыч, высунувшись по пояс из стены — Неправа ты, Женечка. Совсем неправа.

Мезенцева, скорее всего, и сама уже поняла, что перегнула палку, но, как всегда, не пожелала признавать собственную неправоту, потому засунула в рот остатки бутерброда, развернулась так, что полы скрипнули, и отправилась на второй этаж.

— Молодая еще — примирительно сообщил окружающим Тит Титыч — Перемелется — мука будет.

— Не уверена — Валентина достала из кармана пиджака шоколадную конфету в серебристом фантике — Некоторые люди не меняются. И не надо мне рассказывать о том, что маленькая собачка до старости щенок. Если эту засранку и сравнивать с собакой, то ее следует называть той еще…

— Нифонтов, нас Ровнин к себе вызывает! — раздался с лестницы голос Мезенцевой, не дав Тициной закончить свою мысль — Прямо сейчас! Потом почту разберешь, копуша!

— Валь, я с тобой согласен — встал из-за стола Николай — Только вот все равно она одна из нас, так что придется терпеть ее такой, какая она есть.

— Фу, как банально — Валентина засунула конфету в рот и положила обертку от нее на стойку — До приторности.

— Что думал — то сказал — Николай скомкал фантик и бросил в урну, стоящую под столом — И не мусори, а то опять Аникушка тебе в исправительных целях мыша в ящик стола запихнет.

— И ты, Брут — вздохнула его коллега — Нет, чтобы что-то приятное женщине, которая со следующей неделе садится на строжайшую диету, сказать?

— Бога ради — протараторил Нифонтов — Диета в твоем случае — это ненадолго. Помучаешься чуть-чуть, и жизнь снова повернется к тебе улыбающейся стороной. Все, меня нет, я у Ровнина.

Олег Георгиевич, как всегда в таких случаях, сидел за столом, попыхивал трубкой и выглядел крайне доброжелательно. Именно последнее обстоятельство традиционно заставило Николая ожидать от разговора каких-то неприятностей, вроде расследования дела по указке сверху или же поездки в какую-то очередную Тьмутаракань.

— А ответьте-ка мне, ребятки, вот на какой вопрос — ласково обратился к оперативникам руководитель отдела — Что такое Часовня?

— Так это — Мезенцева изобразила руками нечто похожее то ли на арбуз — Здание. Вернее — строение. Ну…

— Небольшая церковь — перебил ее Нифонтов — В ней иконы есть, а алтаря нет, потому ряд обрядов не проводится. Их обычно строили при дорогах или на погостах.

— Верно — Ровнин выпустил колечко табачного дыма — Молодец, хвалю за эрудицию. Но в данном случае речь о другом. Часовня — это еще и небольшая деревня недалеко от столицы, километрах в ста, даже чутка поменьше. Вот такое у нее необычное название.

— И что там, в этой деревне случилось? — спросила Мезенцева — Ведьмы шалят или кто похуже?

— Ничего там не случилось — благожелательно ответил Олег Георгиевич — Да чего там может произойти, там народу живет всего ничего. Правда люди хорошие! Помню, лет пятнадцать назад я там побывал, так одна бабуля меня молочком парным угостила. Ох, до чего вкусное! Я литра два выпил, не меньше.

— Зря — со знанием дела заметил Николай — Парное молоко штука капризная, особенно если желудок к нему непривычен.

— Это да — фыркнул Ровнин — Тут ты прав. Мы остановок пять на обратной дороге сделали, и все из-за меня. А Морозов с Запрудским как матерились! Но было вкусно. Так я к чему — если она до сих пор жива, загляните к ней, поклон от меня передайте. Она в третьем доме от края леса жила, у нее еще наличники еще такие необычные, резные, в виде петухов, которые за курами гонятся. Такие ни с чем не спутаешь. А звали ее баба… Баба… То ли Даша, то ли Маша. Нет, не помню.

— Ясно — опечалилась Евгения — Опять нам невесть куда тащиться, да?

— Не невесть куда — укоризненно посмотрел на нее начальник — Что я вам, сказочный царь? Поди туда, не знаю куда? Нет. Сначала едете на Курский вокзал, оттуда электричкой до Павлова Посада, на вокзальной площади найдете маршрутку, что идет до Аверкиева, а уж после…

— Еще и своим ходом? — вытаращила глаза девушка — Ну Олег Георгиевич!

— Ничего, прокатитесь общественным транспортом. К тому же весной это даже приятно сделать, есть в подобных поездках нечто романтичное, исконное, не сказать — сакральное. На дворе весна, теплынь, рассветы и закаты просто волшебные! Как там в «Гуадеамусе»? Мы счастливы, пока молоды. Вот и радуйтесь жизни.

Все было именно так. Необычно теплый конец марта сменился не менее замечательным апрелем, который поражал горожан и гостей столицы просто-таки летними температурами.

Так что ошибся дядя Коля из больничного сада. Неверный прогноз дал.

— Значит, все машины сегодня будут заняты — неторопливо проговорила Евгения — Коль, похоже Олег Георгиевич нас специально отсылает из Москвы. Не нужны мы ему нынче тут.

— Мезенцева, оставьте свои измышления при себе — голос Ровнина ощутимо похолодел, а черты лица стали необычно резкими — У вас имеются обязанности, предписанные штатным расписанием отдела, будьте любезны их выполнять должным образом. Ну, а у вас нет такого желания, то вы знаете, где находится дверь, ведущая из отдела на улицу. Вот бумага, вот ручка, пишите заявление об уходе и воспользуйтесь этой дверью в последний раз.

Николай и без Женьки понял, что их на самом деле зачем-то сегодня