Первая Мировая. Война между Реальностями - Сергей Переслегин

Однако, как ни считай, один только Королевский военно-морской флот Великобритании, даже без учета союзников, значительно сильнее совокупных морских сил Центральных держав. В целом превосходство Антанты на море можно оценить как 2:1.

Итак, британский флот неоспоримо преобладает на море. Его преимущество в основной ударной силе – дредноутах и линейных крейсерах – значительно, по кораблям второй линии – оно является подавляющим. Это превосходство усугубляется наличием оборудованных баз и угольных станций по всему миру.

С первого дня войны британский флот приступил к блокаде побережья Германии. Речь шла о полном прекращении морской торговли противника и в перспективе о разрушении его экономики. Блокада, конечно, не была абсолютной, но любой выход немецкого торгового судна в море автоматически превращался в военную операцию с малыми шансами на успех.

Немцы сознавали неизбежность британской блокады, но предполагали, что они разгромят Францию в ходе скоротечной войны, а после оккупации бельгийского и французского побережья плотная блокада будет сопряжена со значительными трудностями. Кроме того, немцы надеялись нанести несколько неожиданных ударов по слабым пунктам британской дозорной линии и, может быть, уничтожить какую-то часть неприятельского флота.

Перед германскими крейсерскими силами ставилась задача действовать на британских коммуникациях.

Этот план никоим образом не соотносился с военной реальностью.

Прежде всего германский флот пропустил начало войны!

Огромный лайнер «Фатерланд» (54 282 тонны) оказался в Нью-Йорке, где простоял до вступления США в войну, после чего был реквизирован американским правительством и использовался для доставки американских солдат в Европу, которых он перевез более 100 тысяч. Два остальных лайнера этого типа – «Бисмарк» и «Император» – всю войну провели в Гамбурге, хотя строились с учетом возможности использования их как вспомогательных крейсеров.

«Гебен» и «Бреслау» находились в Средиземном море, не имея перед собой никакой задачи, которая оправдывала бы риск их изолированного положения.

На Дальнем Востоке действовала сильная крейсерская эскадра адмирала фон Шпее. Однако, как только началась война, немецкий морской штаб с удивлением «узнал», что, оказывается, Япония является союзником Великобритании и, кроме того, имеет виды на германскую военно-морскую базу Циндао. Защищать Циндао от японцев никакой возможности не было, и эскадра Шпее сразу оказалась «бездомной». Хочется спросить, а на что, собственно, рассчитывало германское адмиралтейство?

Порт Циндао был подготовлен к обороне, но, конечно, не против регулярной японской армии. Остальные же германские заморские территории вообще ничем не прикрывались: немцы полагали, что судьба колоний решится на полях сражений в Европе.

В результате Германия не смогла развернуть в 1914 году сколько-нибудь масштабную крейсерскую войну. Что же касается идеи удара по английской наблюдательной линии, то Великобритания сосредоточила главные силы флота в Скапа-Флоу, организовав не близкую, а дальнюю блокаду германского побережья. Немцы, конечно, могли рассчитывать захватить врасплох какой-нибудь английский крейсерский дозор, но даже в случае полного успеха этой операции уничтожение пары старых крейсеров на соотношение морских сил никак не влияло.

В результате Флот Открытого Моря, второй в мире так и не получил на период генерального сражения никаких разумных задач. Практически все его действия были или чисто рефлекторными, или предпринимались по инициативе частных начальников.

Довольно сильный и сбалансированный Австро-Венгерский флот был заперт или сам себя запер в Адриатике. Это море он удерживал, тем более что союзники Адриатикой не очень интересовались, но за Отрантский пролив выходить не пытался, да и не совсем понятно, зачем бы?[126]

Французский флот в составе 4 линкоров и 13 броненосцев, не считая легких сил, ограничил свою активность решением единственной задачи – доставки во Францию алжирских и колониальных войск.

Русский Балтийский флот создал позиционное заграждение по линии Поркала-Уд – Ревель (Центральную Минную Позицию) из 2129 мин. Это заграждение было выставлено за несколько часов до начала мобилизации с целью прикрыть главную базу флота Гельсингфорс и обезопасить Петербург от возможного немецкого десанта. С учетом размещения в районе Петербурга 6-й русской армии в составе 1, 42 и 43-го армейских корпусов возможность и целесообразность такого десанта крайне сомнительна.

Черноморский флот в начале войны не имел противника и, естественно, бездействовал, а затем появился «Гебен» и свел его активность к минимуму. Не будет преувеличением сказать, что в период генерального сражения Черноморский флот просто ждал вступления в строй «Императрицы Марии» – с полного одобрения Генмора и Ставки.

Черноморский флот имел несколько столкновений с противником после «севастопольской побудки», наиболее серьезным из которых был бой у мыса Сарыч 18 ноября 1914 года. Русская эскадра возвращалась из района Трапезунда, где производила обстрел портовых сооружений и минные постановки; «Гебен» и «Бреслау», прикрывая перевозку 10-го армейского корпуса в Трапезунд, произвели демонстрацию в районе Севастополя и Балаклавы. В 12.10 в 39 милях от мыса Херсонес германо-турецкие корабли встретились с русской эскадрой в составе броненосцев «Евстафий», «Иоанн Златоуст», «Пантелеймон», «Три святителя» и «Ростислав», а также легких сил. «Гебен» принял бой на средней дистанции (40 кабельтовых). Предполагалось, что русские броненосцы сосредоточат по линейному крейсеру огонь всего отряда. В действительности из этого, конечно, ничего не вышло – из-за погодных условий, углов стрельбы, трудностей с определением расстояния, невозможности различить всплески от падений «своих» снарядов. Эскадренный огонь был малодейственным, и бой свелся к дуэли «Евстафия» с «Гебеном». За 14 минут боя линейный крейсер получил 3 попадания двенадцатидюймовыми снарядами и 11 – снарядами среднего калибра. Серьезным было одно попадание, вызвавшее пожар в кормовом каземате и потери в личном составе (164 человека, 105 убитыми). «Евстафий» получил 4 попадания 280-мм снарядами и также понес потери в личном составе (58 человек, 34 убитыми).

«Гебен» и «Евстафий» сохранили боеспособность, но требовали мелкого ремонта, который продолжался около 2 недель.

Бой у мыса Сарыч считается победой русского оружия. Это в целом верно: «Гебен» покинул «поле боя», получил более серьезные повреждения, потерял больше людей, имел меньший процент попаданий. Но, заметим, 10-й армейский корпус в Трапезунде турки высадили, и он принял участие в сражении под Сарыкамышем, где только по счастливой для нас случайности не переломил ход этого решающего сражения (сюжет девятый).

Двадцатого декабря русские корабли выставили у Босфора минное заграждение, на котором подорвался «Гебен» (сразу на двух минах). Ремонт продолжался до апреля, тем не менее «Гебен» выходил в море 31 декабря, 14 и 25 января.

Общие итоги кампании: один малорезультативный бой, потери в корабельном составе – 1 русский минный заградитель («Прут»), по нескольку транспортов с обеих сторон. Русский флот произвел несколько активных минных постановок у Босфора, до некоторой степени блокировал анатолийское побережье. Немецко-турецкое командование не только выполнило морем все необходимые перевозки между своими портами, но и сумело высадить десант в районе Хопа, на Батумском направлении, что сыграло свою роль в развитии Сарыкамышской операции.

В течение всего генерального сражения на океанском ТВД поддерживалась следующая оперативная конфигурация:

Главные силы британского флота расположены в Скапа-Флоу, образуя Grand Fleet. Они блокируют германское побережье и запирают Флот Открытого Моря в Вильгельмсгафене.

В Средиземное море выслана сильная эскадра наблюдать за «Гебеном» и обеспечивать британское присутствие в этом стратегически важном регионе.

Еще одна эскадра контролирует Ла-Манш.

Оставшиеся силы – а это почти все корабли второй линии – не задействованы, образуют резерв и могут быть использованы там, где в них возникнет нужда. В начальный период войны они контролируют дальневосточные, индийские, южноамериканские воды, вытесняя оттуда германские крейсеры, то есть обеспечивают пресловутое «владение морем».

Как мы видели на примере действий Беркли Милна, управление британскими эскадрами оставляло желать лучшего, но по крайней мере, со стратегической точки зрения Королевский флот, без сомнения, был занят полезным делом все генеральное сражение.

Германский флот мог свободно маневрировать силами между Северным и Балтийским морем, но особой активности не предпринимал.