Первая Мировая. Война между Реальностями - Сергей Переслегин

(…) Я того мнения, что 9-й и 10-й корпуса выполнят это обходное движение, отмеченное на карте, при условии совершения маневра быстро и безопасно. Это важнейшие условия успеха. Однако я не представляю себе, чтобы в это время года и в том состоянии, в каком, насколько мне известно, находятся части, возможно было бы быстро выполнить этот маневр в пограничных горах».

Ахмед-Февзи-Паша, к своему счастью, не знал, что маневр был начертан Энвер-пашой по неверной топографической карте.

Оперативный маневр 3-й Турецкой армии, 9–13 декабря

Весь план Энвер-паши был построен на внезапности, и эта внезапность могла быть сразу же подорвана. Шестого декабря патруль 1-й кавказской казачьей дивизии захватил в случайной стычке командира одного из курдских полков. Пленный был осведомлен о прибытии Энвер-паши в Ид и о предстоящем турецком наступлении на Ардаганском направлении. Пленного допросили, отправили в штаб корпуса, но по дороге он был убит конвоем. В результате командир кавалерийской дивизии, прикрывающий Сарыкамышский отряд с юга, довольно много знал о предстоящем наступлении противника на севере, его командир корпуса получил краткое донесение, в котором не было упомянуто, что сведения получены от старшего офицера, а к Берхману и тем более к Мышлаевскому никакой информации не попало вообще.

Восьмого декабря начался снегопад. Энвер-паша, предполагая, что обеспечить связь между частями в условиях горной зимы не удастся, разработал расписание движения частей обходящей группы, и это расписание в первые дни операции неукоснительно выполнялось. Главнокомандующий и военный министр отдал приказ:

«Солдаты, я всех вас посетил. Видел, что ноги ваши босы и на плечах ваших нет шинелей. Но враг, стоящий напротив вас, боится вас. В скором времени вы будете наступать и вступите в Кавказ. Там вы найдете всякое продовольствие и богатства. Весь мусульманский мир с надеждой смотрит на ваши последние усилия».

Девятого декабря турецкие войска перешли в наступление.

Русское командование об этом не знало.

Распределение сил по направлениям осталось прежним:

Таким образом, на решающем Ольтинском направлении противник превосходил русские войска в 6,5 раза.

Отряд Истомина стойко сопротивлялся несколько часов, но противника задержал не столько он, сколько столкновение 31-й турецкой дивизии со своей же 32-й дивизией. В условиях горно-лесистой местности и расчлененности боевых порядков такие случаи возможны, но турки поставили рекорд «дружественного огня»: четырехчасовой бой с участием 24 рот, потери убитыми и ранеными – свыше 2000 человек.

Ольтинский отряд не стал испытывать судьбу, воспользовался задержкой преследования со стороны противника и отступил, эвакуировав Ольты. Окружения группы Истомина не получилось, но это не особенно огорчило Энвер-пашу. Днем 10 декабря 10-й турецкий корпус занял Ольты, и его голодные солдаты накинулись на оставленные русскими продовольственные склады.

А Сарыкамышский отряд по-прежнему оставался на прежнем месте. Берхман донесения Истомина получил, но он не верил, что турки способны на такой широкий обходный маневр в условиях снежной зимы.

На следующий день 9-й корпус повернул от Ольт к Бардусу, 10-й же увлекся преследованием отходящего Ольтинского отряда. Приказ Энвер-паши на 12 декабря заканчивался словами: «Если русские отступят, то они погибли, если же они примут бой, – нам придется сражаться спиной к Карсу».

Двенадцатого декабря Бардус взят турками, и 9-й корпус начинает последний этап операции на окружение главных сил кавказской армии.

В центре событий теперь Сарыкамышский узел путей в тылу и головная железнодорожная станция, отстоявшая от Бардуса в 25–30 км.

«По сведениям штаба Сарыкамышского отряда гарнизон Сарыкамыша состоял всего из двух (588-й и 597-й) ополченских дружин. Обе дружины состояли из ополченцев старших возрастов; офицеров в этих частях было мало, и все они были призванными из запаса. Кроме того, в Сарыкамыше имелось два эксплуатационных батальона, а к вечеру 11 декабря туда прибыли совершенно случайно, направляясь в тыл для формирования 23-го туркестанского стрелкового полка, взводы от каждого полка 2-го туркестанского корпуса и два легких орудия того же корпуса.

Появление артиллерии у русских в Сарыкамыше произошло случайно. Вследствие начавшегося в русской армии уменьшения числа орудий в батарее с восьми до шести, изъятые из частей орудия направлялись в Тифлис для формирования новых батарей и 11 декабря прибыли в Сарыкамыш».

Эти случайности требуют некоторого объяснения. Русское командование ни 10, ни даже 11 декабря не раскрыло замысел Энвер-паши. Соответственно, оно и не предпринимало никаких мер. Но Сарыкамыш был единственным транспортным узлом в тылу кавказской армии. Поскольку армия представляет собой живой организм, в ней всегда происходят какие-то перемещения сил, техники, отдельных людей, в том числе по болезни или по личной надобности. Если армия имеет единственную точку связности, в этой точке всегда кто-то находится, вернее, кто-то всегда через нее проходит. Так что конкретные перечисленные соединения оказались в Сарыкамыше случайно, но само наличие там некоторых сил, включая артиллерию, было вполне закономерно.

Одиннадцатого декабря Мышлаевский проявил некоторое беспокойство развитием ситуации. Увы, реакция русского командования была естественной и бесполезной – контрудар Сарыкамышского отряда по 11-му турецкому корпусу. Уже к ночи эта операция была прекращена.

Двенадцатого декабря ольтинский отряд и ополченцы отброшены к Ардагану. Мышлаевский начинает понимать глубину обходного маневра противника и серьезность сложившейся обстановки. Нужно срочно отводить корпуса Берхмана и Юденича (2-й сводный), усиливать оборону Сарыкамыша всем, чем можно, и во чтобы то ни стало держать город и станцию.

Ближайшим частям нужно минимум сутки, чтобы добраться до Сарыкамыша.

Днем 12 декабря Мышлаевский звонит в Сарыкамыш и требует позвать к телефону «любого старшего офицера». На вокзале проездом находился полковник Генерального штаба Букретов, который прибыл последним поездом и направлялся к месту службы во 2-ю кубанскую пластунскую бригаду. Мышлаевский приказал Букретову оборонять Сарыкамыш.

В городе, кроме гарнизонных частей, оказалось 200 прапорщиков, которые окончили Тифлисскую школу и были назначены в отряд Берхмана, взвод пехоты 2-го туркестанского корпуса, обозники, пограничники, железнодорожники и, кажется, пожарники. Правда, вооружены они были берданками с 15 патронами на ружье.

Обстановка на 12 декабря

Схема 2. Расположение сторон 12 декабря

«13 декабря Сарыкамыш оборонялся отрядом в составе 588-й и 597-й дружин государственного ополчения, 2 сводных рот туркестанцев, 3-й пешей и 2-й конной сотен пограничной стражи, 2-й кавказской железнодорожной роты, 2 эксплуатационных батальонов, 102-й ополченской сотни, 8 пулеметов и 2 орудий. Утром 13 декабря было доставлено из крепости Карс еще восемь пулеметов, предназначенных для вооружения 12-го пластунского батальона 2-й кубанской пластунской бригады. Ополченские части были малочисленны вследствие убыли и побегов. Затем имелось несколько команд запасных и обозных под командой прапорщиков, примерно 600 солдат при 2 офицерах, перевезенных на подводах 13 декабря из района Сырбасан в Сарыкамыш».

Ополченцы разбежались, но Букретов сдерживал наступление турок, медленно отступая к железнодорожному вокзалу. К вечеру его отряд усилил 1-й запорожский казачий полк с 4 орудиями, который двигался рысью по заснеженным горным дорогам, а потом и 1-й батальон 80-го пехотного полка. Командир батальона сообщил, что турки уже вышли на шоссе Сарыкамыш – Карс.

Сарыкамыш, 13–14 декабря

К вечеру 13 декабря в бою под Сарыкамышем собралось до 7 3/4 батальона (из них до 75 % малоподготовленных), 7 сотен, 6 орудий. Противник имел 18 батальонов.

Русским нужно было удержать город, туркам обязательно нужно было его взять. Для обеих сторон речь шла не о победе – о выживании. Солдаты 9-го турецкого корпуса замерзали в открытом поле, их мог спасти только стоящий в ущелье Сарыкамыш, где было жилье и тепло.

«Люди с промокшей легкой обувью, пройдя 12 декабря большое расстояние по глубокому снегу, расходились на ночлег после боя с русской колонной в районе равнины Малаган; многие из них замерзли. Трупы аскеров (солдат), почерневшие от мороза, обозначали утром 13 декабря расположение бивуаков, образовывая вокруг потухших костров широкие круги. Из частей, разбросанных вдоль дороги, было много отставших, которых утром 13 декабря оказалось вместе с замерзшими в лесу около 50 % состава 29-й пехотной дивизии (…). Войска утратили дисциплину, разбредались, ложились отдыхать на тяжелых подъемах, засыпали, заносились снегом и замерзали.