Первая Мировая. Война между Реальностями - Сергей Переслегин

В июне 1908 года среди офицеров османской армии распространилось известие о подписании в Ревеле соглашения между Николаем II и английским королем Эдуардом VII о реформах в Македонии. Оно вызвало эффект разорвавшейся бомбы, так как офицеры в Македонии рассматривали его как предлог к разделу Османской империи. Третьего июля в македонском городе Ресен произошло восстание под руководством майора Ахмеда Ниязи-бея, а 6 июля к восстанию присоединился Энвер. В течение нескольких дней отряд Энвера вырос до нескольких тысяч человек. 10 июля 1908 года на митинге, после трехкратного залпа орудий, Энвер провозгласил восстановление конституции в Османской империи. После этого началось братание мусульман с христианами. Энергичные действия и успех Энвера сделали его необычайно популярным. Он стал титуловаться Героем свободы.

После победы революции и восстановления конституции 1876 года Энвер отправился с дипломатической миссией в Берлин. В 1909 году он был назначен военным атташе в Берлине и пробыл там еще два года.

Поражение Османской империи в ходе Итало-турецкой войны 1911–1912 годов привело к падению популярности младотурок. В июле 1912 года в стране произошел переворот, который возглавила партия «Хюрриет ве итиляф» («Свобода и согласие»). Ее представители встали во главе правительства, а в августе был распущен меджлис (парламент), в котором доминировали младотурки.

В январе 1913 г. Энвер осуществил государственный переворот, приведший к свержению правительства Кямиля-паши. После переворота установил военную диктатуру «трех пашей» – вместе с Талаат-пашой и Джемаль-пашой образовал неофициальный триумвират, фактически захвативший всю власть в Турции.

Бывший генерал-инспектор турецкой армии немец Лиман фон Сандерс в своих воспоминаниях указывает, что знавшие Энвер-пашу лица следующим образом характеризуют его: «очень заботившийся о своей внешности, лично очень храбрый, хладнокровный в минуты опасности, упрямый, самоуверенный, энергичный. Несмотря на несколько лет, проведенных в Германии, его хорошие военные способности не получили всестороннего развития, как того требовало бы его положение вице-генералиссимуса и военного министра. Логичность же и последовательность изменяли ему в тех случаях, когда ему казалось, что он может приобрести славу завоевателя, как это было в период Сарыкамыша».

Он был большой интриган и типичный кондотьер, способный на любую авантюру.

Энвер-паша имел в своем окружении друзей, турок и германцев, льстивших его самолюбию – на которых он тратил большие суммы, тогда как эти лица, в особенности же германцы, были очень мало знакомы с условиями жизни Турецкой империи.

Энвер-паша работал очень неровно, порывисто. «Во время передвижений от его штаба требовалось большое искусство, чтобы вообще иметь возможность работать».

После подписания Турцией Мудросского перемирия в 1918 году Энвер вместе с Талаат-пашой и Джемаль-пашой бежал в Германию на немецкой подводной лодке, где жил под псевдонимом Али-бей. В его отсутствие послевоенный трибунал в Стамбуле судил Энвера и заочно приговорил его к смертной казни.

В начале 1920 г. Энвер-паша прибыл со своими сподвижниками-пантюркистами в Москву. Правительство Советской России на деялось использовать его влияние для защиты своих интересов в Средней Азии и на Кавказе, и Энвер-паша согласился на определенную программу взаимодействия, при этом стратегической целью было противодействие англичанам.

Тридцатого июля 1921 года Энвер-паша поехал в Батуми навестить родственников и попытался проникнуть в Анатолию, но попал в бурю и вернулся назад в Батуми. В батумский период он стал объединять оппозиционные Мустафе Кемалю силы, апеллируя к тому, что в борьбе за независимость против Греции Турция должна быть едина. Однако победа анкарского режима в битве при Сакарии (2–13 сентября) против греков кардинально изменила расстановку сил в борьбе за власть в Турции. Москва в этой борьбе выбрала Мустафу Кемаля.

Чичерин посчитал, что популярность идей пантуркизма Энвер-паши поможет советской власти в Туркестане в борьбе с басмачеством, куда он и был послан в ноябре 1921 года. Через 23 дня после приезда под предлогом поездки на охоту Энвер-паша выехал за пределы города и сдался басмачам. Оттуда он послал письмо эксэмиру Бухары в Афганистан о своем желании воевать на его стороне. В конце октября 1921 г., имея в руках информацию о составе, численности и дислокации частей Красной армии на территории БНСР, он принял решение противодействовать большевикам и поднять панисламское движение за освобождение Средней Азии от большевиков, для чего взял на себя миссию объединения отрядов басмачей в борьбе с советской властью, и перешел в восточную часть бухарского государства, где возглавил басмаческие силы в этом регионе.

Энвер-паша был убит 4 августа 1922 г. в бою с частями Красной армии.

Непосредственно Энвер-пашу зарубил командир Первой отдельной туркестанской кавалерийской бригады, армянин по национальности, Акоп Аршакович Мелкумян. В 1958 году Акоп Аршакович, оценивая свои действия как акт возмездия против одного из главных участников и идеологов геноцида армян в 1915 году, вспоминал:

«…Москва настаивала брать этого ублюдка только живым. Телеграммы шли то за подписью Троцкого, то Ленина. Вмешался в это дело и Дзержинский. У всех просьба-требование – Энвера брать только живым. Дудки! Этому преступнику, этому заклятому врагу моего народа – никакой пощады! Легендарный Гаспар Карапетович Восканов в те дни командовал войсками Туркестанского фронта, заменив на этом посту Семена Буденного. Он тоже прислал телеграмму, которая была лаконична: «Мне нужен мертвый Энвер. Прочти. Думай. Немедленно сожги». Спасибо тебе, Гаспар Карапетович, этот приказ мне по душе…

Не буду рассказывать все подробности разгрома банды Энвера и его самого. Замечу лишь, что на рассвете мои полки внезапным ударом еще до утренней молитвы ворвались в Кофрун. Началась жестокая рубка. Басмачи не выдержали нашего дерзкого, ошеломляющего удара. Энвер без халата и сапог – он еще нежился в постели, когда под его окном засверкали наши клинки, ускакал в горы. Нет, не уйдешь, кровавый шакал, на твоей совести кровь моего народа! Двадцать пять верст гнался за ним. Достиг его в большом кишлаке Чаган. В кровавой рукопашной схватке прикончили всю банду «правоверных» убийц. Энвера зарубил лично. По праву победителя оставил себе его личную печать: огромную, серебряную, с надписью – «Верховный главнокомандующий всеми войсками ислама, зять халифа и наместник Магомета». А вот личный Коран и позолоченный халат Энвера отправил в Москву…»

Сарыкамышская операция закончилась, началось преследование, которое продолжалось до 5 января. Русские войска вновь вышли к Кепри-Кею и завязали бои за первоначальную турецкую линию обороны.

Последний сюжет генерального сражения великой войны был исчерпан.

Повторюсь: в наиболее вероятной версии развития событий Турция остается нейтральной, причем со временем, вероятно, ее нейтралитет будет все более дружественным по отношению к Антанте.

Но в Текущей Реальности 1 ноября 1914 года Турция – стараниями адмирала Сушона – все же вступила в войну на стороне Центральных держав, образовав ряд новых фронтов, в том числе – Кавказский.

Далее идет «обязательная игра»: при любых обстоятельствах русские войска будут наступать на Эрзерумском направлении, в то время как Турция будет инициировать антирусские выступления на мусульманских территориях. Обязательна Батумская десантная операция. Вероятны активные минные постановки у Босфора.

К концу ноября войска турецкой 3-й армии будут развернуты на Кавказе.

Русское командование, для которого генеральное сражение закончилось в первых числах декабря под Лодзью, остановит активные боевые действия на Кавказе в связи с неблагоприятными погодными условиями. Но для турецкого командования генеральное сражение в декабре 1914 года только начинается, и оно считает себя обязанным бороться за инициативу. Поэтому Сарыкамыш – в той или иной редакции – будет обязательно, и так же обязательно русское командование «проспит» начало этой стратегической операции.

Между 10–12 декабря все висит на волоске.

Энвер-паша выигрывает Сарыкамышское сражение при следующих допущениях:

Одиннадцатого декабря 1914 года прерывается связь Сарыкамыша с Карсом (поврежденные разъездами или непогодой провода, просто элементарная неисправность единственного телефонного аппарата).

Или утром 12 декабря на вокзале Сарыкамыша не оказывается полковника Н. Букретова.