Изнанка - Сергей Палий

– Да ладно, пап, не куксись! Ты же мой сопельменник!

– Соплеменник, – машинально поправил Валера.

– Не-а, сопельменник, – поучительно поднял пальчик Сережка и указал на блюдо с пельменями.

Он посидел еще секунд десять с вытянутым перстом, наслаждаясь эффектом, после чего оглушительно захохотал и бросился наутек, опрокинув табуретку и до кондрашки, наверное, испугав выгнувшего спинку пегого котенка.

– Эк, пострел... – фыркнул дядя Сева, комично надувая губы. – Давай-ка хлобыстнемть, Валерий свет Степаныч. По махонькой...

Дозор разразился осиплым лаем в четыре утра.

– Валерка! Слышь, Степаныч, подымайся! – потряс дядя Сева распластавшегося на высокой перине Рысцова.

Тот поморщился от включенного света и приподнялся на локте:

– Ну чего? Я не пойду с вами на рыбалку... Дай поспать, дядь Сев, устал, как савраска...

– Не в рыбалке дело... Слыхаешь, Дозор тявкает? Я в щелочку побачил: тама на улице какие-тоть мужики стоят. Двое. Я и подумал – не к тебе ль товарищи пожаловали?..

– Дядь Сев, смилуйся... дай поспать... – Валера перевернулся на другой бок, подкладывая поудобней подушку под щеку. Но через миг смысл произнесенных слов дошел до сознания. Он резко вскочил, крутнувшись на сто восемьдесят градусов, и вытаращился на старика: – Какие мужики?!

– Не кудахтай! – шикнул дядя Сева. – Почем я знаю какие? Но одно точноть – не местные.

Началось...

– Хозяин, отворяй ворота... Мы от Виктора Петровича... дело срочное... – раздался за окном гулкий голос. Дозор в ответ на него зашелся в совсем уж бешеном припадке лая.

– Виктор Петрович... – протянул дядя Сева, размышляя и скребя седую щетину толстыми ногтями. – Хм. Это ж Витька-кинокрут... Экма! Брешут, поганцы! Он бы никогда себя по отчеству не назвал... – И громко крикнул, подойдя к окну: – Иду, иду, крохоборы полуношные!

Рысцов, натягивая брюки, лихорадочно соображал. Это наверняка прихвостни Больбинской выпасли его. Но как?! Неужто от самой Москвы за ним следовали? Почему же в таком случае не взяли сразу? Знали, что к сыну едет? Хотели в два горла пожрать, суки?..

Елки-моталки, да какая теперь к черту разница! Нужно скорее думать, что делать. Спрятаться? Они Сережку заберут. Не пойдет... Может, вместе с ним схорониться? Нет, нельзя рисковать пацаном...

Какого хрена он заявился сюда?! Ведь допускал возможность, что «хвост» все-таки за ним будет, и все равно приперся! Упрямый и эгоистичный баран! Теперь, кроме своей жопы, еще и сына подставил под удар. Не говоря уж о стариках... Вот чудила...

Но меж тем остается лишь один выход: уходить. Брать Сережку и бежать... Сломя голову!

– Дядь Сев, можно выйти на дорогу через огороды? – шепотом спросил Валера, выскакивая в сени и проверяя деньги в карманах плаща.

– Дык... Можно-то, может, и можно. А там куды подашься?

– Попробую на перекладных вернуться в Москву...

– Чегой-то ты натворил, окаянный?

Рысцов рассеянно посмотрел на опухшее от сна лицо дяди Севы и ответил:

– Слишком часто ложился спать с не до конца закрытыми глазами...

Старик удивленно крякнул и переломил двустволку, убеждаясь в ее боеспособности. Дозор уже задыхался от собственного завывания, а неизвестные гости принялись колотить в калитку с удвоенной силой.

– Кто там буянит? – сонно поинтересовалась Нина Васильевна, высовывая голову из спальни.

– Иди дрыхнить! Не твое дело! – сердито рявкнул на нее дядя Сева. Повернулся к Валере: – Галоши хоть одень на свои... тапки... Серго будить будешь?

– Я его с собой возьму...

– Сдурел, что ли...

Не обращая внимания на возмущение старика, Рысцов растолкал сына и помог ему натянуть рубашку, трико, ватные брюки, свитер и теплый тулуп. Перед глазами то и дело проплывал мираж окровавленной ванны в отеле...

– Эк! Да чтоть вытворяешь-то! Парубка куды потащил?! – Дядя Сева встал на пороге и упер кулак в бок.

– Они его заберут, понимаешь? – четко сказал Валера, натягивая на коротко стриженную голову мальчишки ушанку. – Слушай внимательно: мы уйдем задними дворами, а ты, если что про меня или сына спросят, ничего не говори. Понял? Ни слова. И бабе втолкуй! Иначе худо вам придется! Знать не знаешь, ведать не ведаешь. Понял?

Сережка осоловело крутил головой, ничего пока не понимая спросонья. Это хорошо, пусть думает, что на рыбалку идем...

Дозор надрывался...

Дядя Сева отошел с прохода, и в глазах его появилось что-то жестокое. Не свойственное этому ворчливому, но до крайности благодушном человеку.

– Вот что, Валерка, – сказал он, беря Рысцова за плечо. – Тама, за баней, свернешь направо. И метров через пятнадцать увидишь гаражик этакий. Вот, держи ключ... И этот тоже – он от замка зажигания... Найдешь в гараже «Урал», без люльки, правдать, но тебе оно и к лучшему таперича. Сразу не заводь, чтобы не застукали, а отведи огородами его метров на двести, тама и врубай тарантас. Авось протащишь по сугробам-то... Бензин в баке должен быть, но резина без шупов. Так что не лиходействуй шибко...

– Спасибо, дядь Сев... – Валера взял ключи и наспех обнял старика.

– Иди ужо. А я сейчас с гостями побалакаю по-мужичьи... – Дядя Сева, поудобней перехватил ружье и хотел было направиться к воротам.

Рысцов остановил его. И тихо сказал, показывая взглядом на оружие:

– Не надо. Они убьют и тебя, и Нину Васильевну. Прошу тебя, не надо... Умоляю... Просто заговори им зубы, просто дай мне немного времени...

Старик ничего не ответил, но двустволку опустил дулом вниз и тяжело вздохнул. Унимая Дозора, потрепал пса по вздыбленной холке.

– Пойдем, Серега! – Валера взял сына за рукавицу и потащил за дом.

Мальчишка за все утро не произнес ни единого слова. Так страшно ему было лишь однажды, когда он смотрел на драку в прихожей... Дергался свет, кричали соседи, неприятно пахло сигаретным дымом и еще какой-то гадостью...

И мелькало что-то общее во взгляде отца в тот жуткий вечер и нынче. Сережка не знал точно, как это называется, но оно больно холодило грудь изнутри.

Оно заставляло вспоминать о смерти.

Кадр четырнадцатый

Беглецы

В космическом центре «Барнаул-3» отмечали присвоение очередного звания начальнику. Весь немногочисленный офицерский состав собрался за длинной батареей столов в кабинете новоявленного полковника и щедро заливал желудки различными напитками. В основном, конечно, бийской водкой. Лишь оператор Гена и инженер по гражданским навигационным системам Толик сидели за мониторами слежения в нижних техпомещениях и угрюмо проклинали про себя всю нашу планету и ближнее Приземелье.

Почему так несправедливо бывает? За какие прегрешения дежурство выпадает именно на тот вечер, когда начальнику накрутили звезду?!