Песнь для Близнецов - Евгения Белякова

– Гринни. Вон корабль на подходе, видишь? Глянь пристальнее, что на парусе?

– Красного цвета цветок… с пятью лепестками.

– Не цветок. Это морская звезда, вроде… Моллюск знаешь что такое?

– Я за королевским столом устриц ел, – махнул рукой Гринер, – так что в курсе. Это наш корабль?

– Не наш, а Рашида. – Поправила его Тео. – Но поплывем мы на нем. И кстати, моряки говорят «ходить по морю», а не плавать. Давайте спустимся к причалам…

Они спешились и повели лошадей за собой – ехать верхом по мосткам, когда навстречу катили какие-то бочки или бегали мальчишки с поручениями, было неудобно. Тео окинула взглядом причалы – крупные все были заняты. Но тут «Призрак» выставил весла, и Тео поняла, что им еще раз повезло.

«Как бы не исчерпать везение в Даккере, а потом не остаться с носом», – подумалось ей.

Пока «Звезда» разворачивалась, Тео со спутниками терпеливо ждали. Наконец огромный корабль поравнялся с причалом, вниз посыпались матросы со швартовами. Гринер с интересом рассматривал резную фигуру на носу корабля – женщину с развевающимися волосами, которая протягивает вперед руку с фонарем, освещая путь. Он пригляделся… Не может быть. Он покосился на Тео, потом снова на фигуру. И только открыл рот, чтобы задать вопрос, как Тео что-то крикнула матросам на певучем языке, с обилием звуков «х» и «ш». Те ответили, и меньше чем через минуту с борта корабля на причал спустили сходни. Магичка передала поводья своего коня Гринеру и уже собралась было подняться, как вниз к ней сбежал крупный, смуглый человек, да так резво, что сходни закачались. Он был одет в алые шаровары и расшитую бисером потертую жилетку; в ухе у него раскачивалась огромная золотая серьга.

– Тахиза маш’тхеп ассадин ау маара тхави караш! – заорал он, сгребая Тео в объятия. Магичка попыталась высвободиться, смеясь, а высокий мужчина, тряся длинными черными волосами, в которые были вплетены бусины, обнял ее еще крепче.

– Надеюсь, его слова не переводятся как «Я сейчас сломаю пополам эту белую женщину», – процедил Рик, – а то я начинаю волноваться.

– Рик, Гринер… – Тео, наконец, высвободилась из объятий южанина и одернула одежду. – Это Рашид Фархи ар Тайям, капитан «Звезды». Мой давнийый друг.

Гринер, приглядевшись к арахандцу, заметил, что тот действительно немолод. По его движениям – быстрым, порывистым и плавным, сложно было догадаться – но виски его серебрились сединой, а у глаз собрались морщинки.

– А это, – Тео показала на спутников, – бард Рикардо Риомболь, чье имя тебе тут же надо забыть, и называть его в Даккере Браном, а в плавании – Риком, и мой ученик Гринер.

И добавила что-то на арахандском, после чего капитан Рашид внимательно посмотрел на Рика и, приложив руку к сердцу, сказал:

– Счастливейший из людей.

Тео почему-то покраснела, хотя Гринер не понял причины, и начала торопливо объяснять, что Рашид ее «очень, очень обяжет», если возьмет с собой в обратный путь до Аджиры. Капитан заверил ее – из вежливости, он говорил на вердлендском, довольно чистом, – что для него будет большой честью предоставить свой корабль в их распоряжение, и о деньгах не может быть и речи.

– Когда отплываешь? – спросила Тео.

– Завтра, странная ты женщина. Разве я могу веселиться, когда мои соперники в торговых делах не дремлют и мечтают разорить меня? Продавать, покупать, вертеться, как угорь на сковороде – вот все, что осталось бедному Фархи ар Тайям. Зарегистрируюсь, продам товар, возьму погрузку и – снова в путь.

– Тогда мы, пожалуй, остановимся в «Ободе» – ты, когда закончишь свои дела, сможешь нас там найти, и мы обменяемся новостями…

– Я бы прямо сейчас сел на этот причал и стал слушать усладу моих старых ушей, Тахиза, но ты права, как всегда – сначала дела, потом удовольствия для души. Я вас найду.

Капитан церемонно поклонился, прижав обе руки к груди, и буквально взлетел наверх по сходням, по пути уже отчитывая какого-то матроса.

Тео, посмеиваясь, забралась в седло. Когда они отъехали от «Звезды», она сказала:

– Не обращайте внимания на то, что он сетует и жалуется на бедность. Он – один из самых богатых морских купцов в Араханде.

– Тогда почему он… – начал Гринер.

– Так у них принято. На южном базаре торгуются, вырывая на голове волосы и крича, что покупатель пятнадцать голодных детей без хлеба оставляет…

– Нет, я про то, почему он сам на корабле плавает. То есть ходит.

– А… это интересно. – Пока они ехали в центр Даккера, Тео рассказала им о Рашиде. – Его зовут так же, как султана, заметили? Явление редкое, и считается, что если родители выбрали для сына такое имя, он просто обязан совершить что-нибудь великое. Потому что «Рашид» на староарахандском означает «Под покровительством богов». Отец капитана был купцом, но, когда Рашиду исполнилось четырнадцать, отец разорился. Парню досталась куча долгов и небольшая шебека. При таких раскладах дорога одна – в пираты.

– Что-нибудь великое – но не обязательно законное, я правильно понял? – ухмыльнулся Рик.

– В точку. Он довольно успешно грабил суда, надо сказать, поскольку с малых лет учился ходить под парусом. С восьми лет, юнгой на отцовских кораблях, потом матросом, потом помощником… Словом, к восемнадцати стал грозой Моря Ветров. Его знали под именем «Акрав», что значит «Неожиданный». А потом, накопив денег, он купил еще два корабля, нацепил бороду и, вернув себе старое имя, объявился в Аджире как купец. Глупцом он не был, и понимал, что пиратом быть, конечно, ужасно романтично, но такие долго не живут. Оно понятно, погибнуть можно что на корабле с черным флагом, что без, но у арахандцев есть целые небольшие флоты, которые только и делают, что гоняются за пиратами. К тому же, такую стезю сыну не завещаешь. Сейчас у него шесть кораблей, дом, набитый добром, три жены и пятеро сыновей, но он по прежнему не может жить без моря.

– А как вы познакомились? – спросил Гринер, но Тео, остановив лошадь, сказала:

– Приехали. Это «Обод», и, как вы видите, построен он вокруг «Спицы», потому так и называется. Здесь вкусно кормят и мягко стелют.

Они отдали на конюшню лошадей и прошли в гостиницу. Гринера удивили низенькие столики – в «Чалме» были обычные. Добродушный хозяин тут же принес прохладного кваса и, выслушав заказ, умчался.

– Надо лечь спать пораньше, завтра вставать до рассвета. – Предупредила Тео. – Не пейте много, тут вино молодое – пьется легко, а ноги не держат и не добудиться потом.

Они заказали утку в меду, мидии, липкие, но ужасно вкусные пирожки с чем-то острым и сладким. Тео объясняла, чем шебека отличается от каракки, а затем к ним присоединился Рашид. Одет он был куда торжественнее, чем раньше – вышитые золотом туфли, шелковый пояс и множество колец на пальцах. И, к удивлению Гринера, у него откуда-то взялась борода – огненно-оранжевая, посыпанная золотой пылью. Но все стало ясно, когда капитан присел на подушки рядом с ним, и, фыркнув, снял ее – и юноша заметил, что она на веревочках, которые цепляются за уши.

– О, тебя заинтересовала моя шуга, досточтимый Гринер? – Рашид заказал того же, что и остальные.

– Да. И, пожалуйста, просто – Гринер.

– Это традиция. – Вмешалась Тео. – Капитаны когда-то носили такие бороды, потом, когда поняли, что это неудобно, стали гладко бриться. Но борода ведь…

– Символ достатка и мужской мощи! – Подхватил Рашид. – «Ай, что же делать?» – возопили эти древние капитаны и прицепили бороды на веревочки. Я ношу шугу в особых, официальных случаях. А иногда – на встречах с преснолицыми, чтобы впечатлить их.

– Преснолицыми?

Капитан Гринеру сразу понравился. Шумный, доброжелательный – и вместе с тем, как заметил юноша – с хитрецой во взгляде. И было в нем что-то такое… что заставляло поверить в слова Тео о пиратстве. Его легко было представить с кривым мечом в руке, в человеческой крови, на носу судна… хотя сейчас он был само благодушие. Но от внимания Гринера не ускользнули ни шрамы на лице и запястьях, богато украшенных золотыми браслетами, ни то, что высокий капитан был очень крепок и массивен, и без капли лишнего жира.

– Преснолицыми, Гринер. – Повторил Рашид. – Теми, чьих лиц никогда не касались соленые брызги моря.

– То есть, вроде меня, – улыбнулся юноша.

– Завтра ты почувствуешь на губах соль, – утешил его капитан.

Они с Тео еще немного поговорили о торговле, вспомнили каких-то «чужеземцев» и таинственную «историю с русалкой», но Гринер уже не вслушивался. Сытость очень быстро превратилась в сонливость и он, извинившись, ушел наверх, в богато обставленный номер гостиницы.

Тео разбудила его, когда еще было темно.

– Гринер, поднимайся. Пора.

Они пошли до пристани пешком – лошадей Тео, как она пояснила, продала хозяину «Обода» еще вчера, когда Гринер ушел спать. Видимо, бард с магичкой засиделись с капитаном допоздна, потому что, как отметил Гринер, оба отчаянно зевали.