Стрелок "Чёрной Скалы" - Сергей Ким

Подбитый и дымящий вертолёт начал плавно снижаться. Даже после того, как вышел из строя двигатель, машину из последних сил спасала авторотация… Но затем «хьюи» зацепил лопастью поверхность воды и буквально швырнул сам себя в море, начав стремительно погружаться.

Что-что, а плавать этот хороший вертолёт не умел. Так возрадуемся же этому факту, братья и сёстры!

Я прекратил огонь, вырубил электропитание и поковырялся пальцем в заложенном ухе.

— Отличная работа, брат, — похлопал я «миниган» по гашетке. — Но ты слишком уж прожорливый и громкий.

Да, знаю, гатлинг — это не самая лучшая в мире вещь. Пафосная и брутальная, но не слишком эффективна, да. Однако спаренные «браунинги» мы на счетверённые КПВТ поменять так и не успели, хотя и планировали. Пусть даже «браунинги» и были рассчитаны на поражение целей, намного превосходящих современные вертолёты по скорости, но увы! Вертушки были куда манёвреннее «зеро» и «мессершмидтов». Так что для полноценной противовоздушной защиты они всё-таки подходили слабо.

С другой стороны, в иных условиях лично я не стал бы использовать этого монстра, но здесь сложились сразу несколько факторов.

Во-первых, у нас после всех последних мародёрств образовался некоторый избыток натовских винтовочных патронов трёхсотого калибра. А во-вторых, «миниган» у нас просто-напросто был. Уже. Валялся в дальнем углу грузового трюма «Фрейи» всеми забытый и всеми покинутый. Как сказал Датч, до этой страхолюдины у него просто всё никак руки не доходили.

— Вайс, как там у тебя дела? — вновь ожила рация.

— Стреляли, — хмыкнул я.

— Прошедшее время, множественное число. А в настоящий момент?

— ЕХ лишились ещё одной вертушки. Вот невезуха, да?

— Невезуха. Если у тебя там всё — давай дуй вниз.

— Ага…

Я посмотрел на заволакивающие горизонт тёмные тучи. На нос мне упала первая капля тёплого тропического дождя.

— Близится буря, — произнёс я. — Близится буря.

48

Шторм оказался быстрее.

Небо всё мрачнело и мрачнело, пока не обрушилось вниз сплошной стеной дождя и мощным ветром. Небо пошло войной на океан, и тот взбунтовался батальонами волн. Небо вновь начало войну, которая началась ещё до того, как глаза первого живого существа взглянули на мир и которая закончится уже после того, как последнее живое существо сомкнёт веки навсегда.

Ррромантика, етить-колотить.

Только очень уж паршивая романтика, когда ты находишься внутри утлой скорлупки, ставшей игрушкой волн и ветра посреди океана. Доселе среди нас вроде бы не было людей, подверженных морской болезни… Да и сейчас их, как бы, особо и не наблюдалось… Но мутило всех уже порядочно. Всё, что не было жёстко закреплено перед штормом, теперь весело летало по всей «Фрейе», а экипаж катера старался сидеть на попе ровно, пристёгнутый где-нибудь в своём уголке.

Больше всего меня напрягал жалобный скрип и скрежет корпуса корабля. Во-первых, он был ровесником моих дедушек и бабушек. Во-вторых, он не стоял все эти десятилетия в доке. И, в-третьих, как я без особого удовольствия узнал — некоторые части конструкции катера были сделаны из дерева.

Шторм, деревянный корабль и Карибы. В память о вас, Морган, Тич и Бартоломью, в память о вас!..

— Чёрт, давненько со мной такого не было, — неожиданно весело заявил Датч, широко улыбаясь и руля катером.

— Такого — это какого? — по возможности спокойно произнёс я, жёстко мотаемый в кресле, даже несмотря на ремни, которыми был надёжно к нему пристёгнут.

— Шторм, Вайс, шторм. Буря! Стихия. А главное — тепло, не то что это ваше Баренцево море.

— У меня море было Охотским и тоже не особо тёплым, вообще-то…

— Тем более!

— Что с «Арктиком»? — спросил я, абсолютно не разделяя откровенной шизанутой радости капитана «Фрейи».

— Сигнал часто пропадает, но примерный курс нам и так известен. Думаю, не потеряем.

— Хочется верить — поморщился я.

Хлипкая палуба под ногами. Море вокруг.

Никогда о таком не мечтал. И мечтать уже вряд ли когда-нибудь буду.

Эй, Кровавая богиня! Скольких мне убить для тебя, чтобы сменить совсем хлипкую палубу на менее хлипкую? Я бы не отказался взять на абордаж «Арктик», даже несмотря на всех Скульпторов мира, лишь бы только иметь под ногами более устойчивую опору. Чёрт, да я сейчас бы их всех там голыми руками порвал!..

Не отвечаешь? Ну, разумеется.

Когда человек говорит с богом — это вера, когда бог говорит с человеком — шизофрения…

— Десять! — хрипло каркнул динамик интеркома, висящий на стене. — Десять!

Я непроизвольно вздрогнул, хотя и понял уже, что это ожила внутрикорабельная связь. И это карканье — всего лишь голос ворчливого деда.

— В крайнем отсеке какие-то проблемы, — объяснил Датч. — Сходи, помоги.

— Издеваешься? Я же расшибусь по дороге.

— Издеваюсь, издеваюсь. Давай, иди — ты мужик крепкий, а Том уже в возрасте.

— В возрасте маразма, — буркнул я, нехотя отстёгиваясь и вставая с кресла…

Нос «Фрейи» резко задрался вверх, поднимаясь на большой волне, а затем катер резко ухнул вниз. Меня буквально снесло с ног, но в последний момент всё-таки каким-то чудом удалось намертво вцепиться в спинку кресла и сохранить равновесие… Но тут в правый борт ударила ещё одна волна, и меня швырнуло назад — прямо на металлическую стенку рубки.

Тряхнуло мощно — до самых корней зубов и глубины костей. Мир вокруг мигнул, как при переключении каналов на телевизоре…

Вместо рубки старого торпедного катера вокруг меня расстилался засыпанный песком современный город, сейчас превратившийся в собственный призрак, в тень самого себя прежнего.

Справа плескались тёплые воды Персидского залива, а слева была пустыня, которая однажды устала терпеть людей и пошла на них войной. Настоящей — куда там танкистам Саддама двадцать с лишним лет назад. Тогда они овладели Эль-Кувейтом лишь на время, пустыня же пришла сюда всерьёз и надолго.

Си Джей опёрся на бруствер из мешков с песком, глянул вниз и присвистнул.

— Мда. Всё принадлежит городу — от него не уйти.

Под нами лежала обрушившаяся эстакада автотрассы, забитой машинами на которых жители Эль-Кувейта пытались из него спастись, когда город накрыла Буря Тысячелетия…

— Спускаемся вниз, — я говорил словно бы помимо собственной воли. — Готовьте тросы, парни. Дойл, проверь ту колымагу.

Грег закинул пулемёт за спину и подошёл к стоящему неподалёку «хамви», буквально увешанному самым разномастным барахлом явно невоенного назначения. Именно что барахлом. Шмотками.

— Зацепимся? — спросил я. — Порядок?

— Порядок? — переспросил Дойл. — Ты как, в порядке?