Стрелок "Чёрной Скалы" - Сергей Ким

Вышли на небольшую площадь. Ещё десять минут, и достигнем крайней точки, откуда начнётся наше возвращение на базу…

Около дальнего края была сооружена виселица, на которой сейчас болталось полдюжины свеженьких трупов. Наверняка, казнены совсем недавно — может даже считанные часы назад, но уже пованивают. Даже отсюда чувствуется. На местной жаре мертвецы вообще имеют нехорошую тенденцию разлагаться крайне быстро…

— Мародёры? «Танго»? — лениво поинтересовался Франклин, указывая на раскачиваемые ветром трупы.

— Шииты, — охотно пояснил Си Джей. — Иранцы их поддерживают, а местные сунниты не любят. Вот и вешают при любом удобном случае и без случая.

— Кто такие шииты?

— Ну, что-то типа католиков… А сунниты — это что-то типа протестантов. И они друг дружку настолько ненавидят, что охотно режут.

— Прикольно. Не знал, что у исламистов тоже есть католики.

Боже, убей этого идиота, пока у меня не отсохли мозги…

— Позорная смерть… — пробормотал Дойл, когда мы проходили мимо виселицы, стараясь слишком уж не морщиться от витающего в воздухе трупного амбре.

— Чего?

— Виселица. Позорная смерть.

— Смерть — вообще паршивая штука, — жизнерадостно заметил Си Джей. — А ты бы как хотел помереть, Грег?

— Никак.

— А я вот хотел бы… Хотел бы помереть от старости — лет в девяносто. В собственной постели и в окружении детей и внуков.

— Если не заткнёшься, то помрёшь прямо здесь и сейчас, — буркнул я.

Настроение отчего-то было на редкость паршивым. Вроде бы с чего? Тихий же район. Топай себе и топай. Ан нет, гложет что-то меня, как есть гложет…

Вы вышли на широкую улицу…

И тут же мимо нас пронёсся небольшой кортеж — два «хамви», а между ними — громадный джип «форд» с американскими номерами и флажками на капоте. На дверце надпись — «Комитет по стабилизации».

Колониальная администрация, мать их, сукиных детей… Считают, что они тут вице-короли и наместники императора американского…

— Чтоб вы сдохли, торгаши сраные, — плюнул я им вслед.

Из-за поворота наперерез кортежу стремительно вырулил старенький раздолбанный автобус и натурально заглох посреди дороги, перегородив всю проезжую часть. Головной «хамви» едва успел затормозить. Стрелок за пулемётом на крыше джипа оперативно покрыл матом Ирак, иракских водителей в целом и одного отдельно взятого в частности. А для пущей весомости собственных слов недвусмысленно наставил ствол М240 на неожиданно возникшую на пути помеху…

А дальше события завертелись, будто в каком-то причудливом калейдоскопе.

Из переулка напротив нас с рёвом вылетел новенький чёрный спортивный мотоцикл с двумя людьми, чьи лица защищали глухие шлемы. Мотоцикл затормозил прямо рядом с джипом. Водитель рванул с пояса пистолет и двумя точными выстрелами свалил сначала заднего, а потом и переднего стрелков «хамви».

В это же время пассажир достал небольшой скорострельный «микро-узи» и разрядил весь магазин в джип комитетчиков.

Поток пуль буквально изрешетил «форд», а затем неизвестный что-то швырнул внутрь салона.

Мотоцикл взревел мотором и рванул вперёд, выбросив из-под колеса облако песка.

В салоне «форда» прогремел взрыв, выбивший в машине все стёкла и разорвавший борта и крышу множеством противно взвизгнувших осколков.

И всё это заняло не просто считанные минуты, а даже считанные секунды. За это время мы только и успели, что рухнуть в дорожную пыль там же, где стояли, но открыть ответный огонь уже не смогли…

Точнее, не все.

Шустрый Си Джей, на котором как на снайпере всегда было традиционно меньше всякой снаряги, успел вскочить на одно колено и сделать выстрел из своего «эмриса».

Пуля ударила уже удалившегося на приличное расстояние пассажира мотоцикла в шлем, но видимо лишь вскользь. Потому как хоть прочный пластик и раскололся, неизвестный тут же сорвал повреждённый шлем с головы…

Неизвестный?..

По плечам нападавшего рассыпались длинные светлые волосы.

После чего мотоцикл резко свернул в переулок и исчез из вида.

— Твою мать, баба, — выдохнул Кирк.

— Дойл, Си Джей — прикрывайте, — скомандовал я. — Кирк, Франк — вперёд, проверьте есть ли выжившие…

50

— Вайс.

Я открыл глаза, моментально переходя из лёгкого сна в фазу бодрствования.

— Есть контакт?

— Ага, — кивнул Датч. — Кажется, наша посудина снова у нас на горизонте.

Весь следующий день после шторма мы боролись с его последствиями. Где-то что-то коротнуло, где-то что-то потекло… А главное — мы потеряли контакт с «Арктиком». Немаленький рефрижератор просто взял и пропал, и на прежнем курсе его не обнаружилось.

Так что пришлось прочёсывать квадрат за квадратом, в поисках корабля.

И вот, уже почти за полночь мы его всё-таки нашли.

— Мистер Дин, проследуйте, пожалуйста, в рубку, — Датч как всегда был невыносимо вежлив, вызывая ботаника через интерком.

Спустя пару минут за штурвалом «Фрейи» сидел уже изрядно нервничающий Роджер.

— Новый курс «Арктика» уже пару часов, как не меняется, — объяснил Датч. — Так что тебе особо дёргаться тоже не следует — отключишь авторулевого и сам сядешь за штурвал только в крайнем случае.

— И что же это за случай?

— Мы обратимся в позорное бегство, будем кричать и материться, — хмыкнул я. — Жди трёх зелёных свистков.

— Свист… что?

— Не обращайте внимания, мистер Дин — Вайс просто шутит. В общем, вам всё понятно?

— Вроде бы… — замялся ботаник.

— Вот и чудно. Вайс, пошли.

На палубе нас ждал Мао, возящийся с надувной лодкой.

— Готовность пятнадцать минут.

Мы, конечно, были теми ещё наглецами — втроём решили брать на абордаж корабль с несколькими десятками человек экипажа. Однако кроме наглости и непомерно раздутой самоуверенности были вполне резонные доводы полагать, что у нас всё получится.

Весь опыт применения наёмников в конфликтах второй половины двадцатого — начала двадцать первого веков позволял утверждать, что каждый «пёс войны» стоит если уж не взвода, то отделения обычных солдат. Конечно, наёмники хорошо воюют за нанимателя, пока есть деньги, но скверно умирают за него… Но глупо требовать героизма или доблести от того, кто воспринимает убийство как работу.

У солдат совершенно иная мотивация — у них всегда в запасе может быть уверенность, что он воюет за благополучие своей страны. И, в принципе, неважно идёт ли он из-за этого в завоевательный поход, или стойко обороняет родную землю…

Главное, что у наёмников этого нет. Они убивают лишь за собственное благополучие. Довольно эгоистично и мерзко, но зато честно. Мы не творим добро, если нам за это не платят, а зло… Зло — в самой человеческой натуре.