Догнать любовь - Наталия Миронина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Нет, я не хочу ничего слышать. Возвращайся к Марине и ребенку. И забыть то, как ты исчез, я не смогу.
– Хорошо. Я вернусь туда только для того, чтобы развестись. О дочери я буду заботиться. Это даже не обсуждается. И давай договоримся так. Мы расстанемся, но как только кто-то из нас поймет, что не может без второго, он сразу позвонит. А вот что услышит – то и будет судьбой.
Кузнецова удивилась предложению, но ничего не возразила. В ней боролись два чувства – обида и любовь. Это удивительно, но любовь была жива. Словно не было свадьбы Быстрова, его исчезновения и длительного молчания.
Уехав в Мурманск, она пыталась забыть его. И были у нее какие-то связи, даже сватались приличные люди. Но Кузнецова была похожа на замороженный фрукт – красивый, твердый, с холодком-изморозью. Втайне она ждала звонка Быстрова. И дождалась только тогда, когда случилась та самая история между Алиной и Сашей.
В Мурманске разговора у них не получилось. Быстров смущался, стеснялся своей руки, а потому разговор вышел нелепым.
– Мы договорились созвониться, если поймем, что невозможно жить без другого… – начал он, а потом выпалил: – Я считаю, что это была дурацкая договоренность.
Он рассказал в подробностях историю с Новгородцевой. И в конце добавил:
– У меня все отлично. Я остаюсь в клубе. Только тренером. А тебе желаю счастья.
Мурманск он покинул в этот же вечер, не попрощавшись с Ирой.
Кузнецова в ту ночь не спала. Она пыталась понять, как нормальные взрослые люди, совсем не глупые, а даже очень способные, оказались в такой дурацкой ситуации. Все, что раньше представлялось отдельными эпизодами-происшествиями, превратилось в картину полного абсурда. Она, Быстров, Новгородцева и ее отношения с Быстровым. Таинственное происшествие с пистолетом, увечье. Для ее очень строгого ума все это было словно из плохого романа, в котором нет логики, стройности, правильности. «Боже, даже близко нельзя подходить ко всему этому», – подумалось ей, но Ира тут же призналась себе, что рада была увидеть Быстрова. Что он такой же красивый и сильный, и рассказ его был честным, без украшательств, даже с излишней прямотой и избыточными подробностями. Было понятно, что он после всего боится лжи и неточностей. Кузнецова провела безумную неделю, а потом позвонила Быстрову.
– Встречаемся в Москве. Пятнадцатого сентября. Кафе на углу Тверского бульвара, – сказала она и сразу же повесила трубку.
«Если что-то поменялось – перезвонит». Но Быстров не перезвонил. Он прилетел в Москву…
«И что же теперь делать?» – в сотый раз подумала Ира.
«И что же теперь делать? Я не смогу без работы. Тем более сейчас. Так и вижу себя, обивающего пороги компаний. Мне отказывают, а дома Ирка меня ждет. Которая пашет за двоих!» – в сотый раз подумал Быстров.
В кафе стало многолюдно. Рядом веселились студенты, парочки шептались, ничего вокруг не замечая. Одинокие, а потому очень строгие девочки читали бумажные книжки. Ира смотрела на этот мир и сравнивала его со своим – далеким от столицы, полным проблем, иногда горя. Ее место было там – она знала свою работу и отлично справлялась с ней.
Кузнецова перевела взгляд на Быстрова. Тот смотрел в огромное полукруглое окно кафе. Там был погожий осенний месяц – и листья желтые, и тепло еще летнее. Ира скользнула взглядом по изувеченной руке Быстрова. Она представила, что будет у них потом, когда они, не договорившись, расстанутся. «А ничего не будет. Разъедемся, полные уверенности в том, что правы. И уже никогда не увидимся. Чудес не бывает, и время идет. Наши взрослые игры закончатся здесь, в этом кафе, где так уютно».
– Саша, – окликнула она Быстрова.
– Да, извини. Засмотрелся. Красиво…
– Быстров, я согласна. Я выйду за тебя замуж. Но я это уже говорила. Главное, я согласна поехать с тобой. Я уволюсь.
– Ты с ума сошла?! – ахнул Быстров.
– Ты не рад как будто бы! – рассмеялась Ира.
– Ты не представляешь, как рад.
Он ее поцеловал, она шутливо отстранилась:
– Давай посмотрим, сколько времени у меня это займет…
– Давай! – Быстров улыбнулся. – Надеюсь, не очень много!
Они склонились над календарем.
Зима в Граубахе выдалась снежной. Метели мели так усердно, что объявили чрезвычайное положение. Весь город обсуждал и сходы лавин, и завалы снега у тоннелей, и дороги, по которым еле-еле ползли автомобили. В магазинах появились очереди – горожане запасались продуктами. Среди общей встревоженности радовались только дети и фрау Фишер. Она всегда любила метель. Еще с детских лет, когда жила с родителями в маленьком поселке недалеко от таежных лесов и реки Енисей. Когда город накрывало белой пеленой, фрау Фишер закрывала свой магазин и выходила на прогулку. Она неспешно шла по улицам и переулкам, петляя, стараясь всеми силами удлинить маршрут. В конце концов она выходила к реке. Там она долго стояла на мосту и наблюдала, как вода съедает снег. Какая бы метель ни была, а горная река была сильнее. Когда на город спускалась темень, фрау Фишер возвращалась к себе домой, в удобную квартиру над магазином. Тем самым, который она когда-то ремонтировала и оформляла. «Конечно, за квартиру я переплатила, но это стоило того. Удобно – работа внизу, на первом этаже. А место просто прекрасное», – с удовлетворением отмечала Алина, разглядывая тщательно обставленные комнаты.
Она по-прежнему была фрау Фишер. Развод не повлиял на ее имя, а благосостояние ее увеличилось. При разводе Эрик честно поделил все пополам и еще выплачивал ей приличную сумму каждый месяц. Собственно, после всего, что случилось, этого сложно было ожидать. Но ее муж оказался сильным, мудрым, а главное, верным человеком.
– Я не знаю, что там было у тебя. Для меня ты моя жена. И разводиться я не хочу! – сказал он ей.
– Почему? – задала она тогда вопрос. – Ты не хочешь развестись с женой, которая дала повод для
