Благими намерениями - Эмиль

- Сурдан был в замке. Я просто глазам своим не верю. Он же мог... он же мог меня убить.

- Он нас всех мог убить, судя по его способностям, - сухо сказал Ровид, - он и до этого владел некромантией?

- Нет, что ты, не владел. Ровид, давай не будем об этом. Меня от его взгляда до сих пор в холодный пот бросает.

- Надо было его сразу повесить, а не выгонять! Ну и сыночка ты заделал. Уверен хоть, что он твой?

- Я редко в разъездах бывал. Сомневаюсь, что жена наставляла мне рога, - пожал плечами Гинеус.

- Ну, теперь можешь не сомневаться в том, что будешь спать с тройной охраной и на улицах оборачиваться в два раза чаще. Ох ты ж, Праматерь, ведь Тествера будет в опасности, пока жив этот любитель могил!

Гинеус с грустью взглянул на Ровида.

- Ты ещё на что-то надеешься. На то, что получится её расколдовать? На то, что получится сыграть свадьбу?

- Не просто надеюсь. Я уверен в этом, - отчеканил король, - надо только дождаться возвращения графа.

- Сомневаюсь, что мой сын отпустит его живым.

Ровид кашлянул и правитель Верузии сразу осёкся:

- Перестань, князь! Не стоит хоронить его раньше времени, сыскарь выпутывался и не из таких передряг. А насчет свадьбы, так давай расставим все точки над i. Я не шутил, когда мы делали первую попытку расколдовать мою дочь. Ни за какого Блоднека я Тестверу не отдам, либо пусть он от престола отречется, либо сам младшего назначь.

- Надеюсь, ты не хочешь, чтобы я его повесил? Сын всё-таки...

- Да выгони его, и всего делов, тем более опыт есть, - попытался пошутить Ровид.

Гинеус почесал лысину.

- Упустил я что-то в его воспитании. На запад отправлю, солдатами командовать, пусть военному делу учится. Может на границе с Хасией мужества наберется.

- Поступай, как знаешь. Меня не волнует, что ты с ним сделаешь, но он в роли князя - это конец Верузии! У меня два условия: Тествера должна стать женой верузийского князя и этим князем не должен быть Блоднек.

- Я на всё согласен, Ровид. На всё! Происходящее кажется мне каким-то дурным сном: Тествера, Сурдан, Бордул... Не укладывается в голове, что во всем этом был замешан мой главный кромник. Я вытащил его из дерьма, дал должность, титул. Не спорю, он сам заслужил это преданностью, доблестью, но ведь толчок этому дал я и... такой удар в спину. Надеюсь, что Бартольд в этом никак не замешан. Наведаться бы к нему что ли...

- Давай подождём ещё чуть-чуть и снаряжаем тяжёлый отряд в подвал на розыски моего графа!

Долго ждать не пришлось. В дверь судорожно постучали. Высунулась голова одного из десятников, по имени Ланс:

- Князь, несут, несут!

- Что, что несут? Кого несут? - нервно спросил Гинеус.

- Сыщика Гардарии, ваше высочество! Несут!

- Как понять "несут"? - вскочил Ровид, - Он что, мёртв?!

- Нет, он жив, но... - тут голос из коридора прокричал: - Дорогу!

Ланс исчез, створки дверей резко распахнулись и два гвардейца внесли Мольха, который силился сам перебирать ногами, но они еле двигались. Голова болталась, упав на грудь, но сыскарь был в сознании. Заляпанный кровью кафтан и свесившиеся вниз длинные волосы только нагоняли жути. Одной рукой граф держался за шею, которая умеренно, но кровоточила. В комнату вошло ещё человек пять стражников, среди них был старший по охране замка.

Ровид подбежал к нему с испугом в глазах, помог уложить на лавку, кто-то из стражи принёс подушку и перину.

- Праматерь, да он истекает кровью! Лекаря! - взвизгнул князь, - Панкурт, что с тобой?!

- Сурдан, пёсья елда!.. Много чего видел, но такого... - тяжело дыша, ответил сыскарь, дрожащими руками приняв из рук короля кубок с вином. Ровид лично приподнял голову Мольха, давая ему возможность сделать несколько глотков.

- Мы подобрали его в подвале, услышав... Он еле шёл, - сказал один из гвардейцев.

- Молодцы, ребята, - похвалил Ровид, - Князь, они вполне заслужили увольнительные. Как считаешь?

- Да, да, разумеется! Чума и холера, где дежурный лекарь?! Да граф весь побелел!

- Уже бежит, князь.

Через минуту прибежал лекарь, - подвижный сухопарый мужчина невысокого роста с чуть квадратным лицом, заставил убрать ладонь с шеи, осмотрел Мольха, вынес вердикт:

- Рана нанесена кинжалом. К счастью, она не настолько глубокая. Крови вытекло порядочно, но будет жить, - потрепал графа за плечо, - Сейчас я нанесу заживляющую мазь и перевяжу горло чистой тряпкой. Он обессилен, ему требуется покой...

- Покоя не получится, - слабым голосом произнёс Мольх, - Ты уж давай, делай там всё, что надо.

- Его жизнь точно вне опасности? - поинтересовался Ровид, - Да он весь в поту, посмотрите на его лоб!

- Не беспокойтесь, Ваше величество. Многое видел, поэтому уверяю, что всё будет в полном порядке. К тому же, я недавно пообедал, а сами знаете, когда лекарь сыт, так и больному легче.

Мольх от души рассмеялся и тут же заныл от боли.

- Хорошо бы вам отлежаться недельку, граф, - укоризненно сказал лекарь, - Постельный режим, горячие ванны исключить, поменьше вертеть шеей, холодные примочки, чтобы кровь не текла, побольше пить красного вина.

- Во! Король, вы слышали?! - гаденько улыбнулся Мольх через силу, - Лекарь прописал мне вино!

Обратился к медику:

Скажите, а можно как-то компенсировать неисполнение всех рекомендаций исключительно потреблением вина?

- Панкурт! - возмущённо рыкнул король, пряча улыбку, - тебя могила исправит!

Лекарь, вздыхая и покачивая головой, вытер салфеткой кровь, нанёс мазь и обмотал рану чистой полоской материи. Затем смочил тряпочку в холодной воде и положил на лоб сыщика. Дал ещё раз свои рекомендации, которые Мольх не очень-то и думал выполнять, вручил какой-то пузырёк, сказав, что это укрепит силы, раскланялся и удалился.

Несмотря на протесты короля и князя, Мольх, содрал тряпку со лба и кинул её в угол комнаты, приподнялся и сел на лавке, поддерживаемый гвардейцами. Его шатало, лицо было если не цвета мела, то очень близким к нему. Дотронувшись до шеи, он поморщился от боли и потребовал себе полную бутыль вина. Ровид сел рядом, Гинеус - напротив, придвинув кресло. Слабым голосом сыскарь начал говорить, медленно подбирая слова.

- Князь, ваш старший сын - чистой воды одержимец! Когда мы вошли в подвал, оставив позади стражу, он начал рассказывать мне, почему многие люди не заслуживают жизни, и всё время держал кинжал у моего горла. Чуть не тронулся умом от его бормотания. Я приказал, хоть и не было у меня таких полномочий, стражникам застыть и дальше не идти. Они всё правильно поняли, к счастью. Когда мы почти дошли до выхода из подземелья, Сурдан спросил, видел ли я смерть в глаза? Я ему ответил, что мы с ней уже почти друзья и рассказал, что со мной творили кромники князя, и как потом я болтался в петле, что при этом чувствовал и как счастливо спасся. Тот аж возбудился, как жеребец на кобылу и потребовал пересказать. Настоящий маньяк! Потом развернул к себе и сказал, что передумал меня забирать с собой, раз я сталкивался со смертью. Посоветовал не высылать погоню, так как только он знает тропу, по которой можно пройти, не очутившись в ловушке, ударил меня по голове и убежал по лестницу на выход.