Алиса в Стране Чудесных Клёнов - Наталия Арчер

я всегда буду защищать тебя или твою честь. Запомни это. Но Себ — подонок. Он несколько лет ждал возможности спровоцировать меня, поэтому просто получил то, что хотел. Хрен с этим козлом.

— Зачем он это делал? — спрашиваю намного спокойнее, касаясь его лица, обводя скулы… линию нижней челюсти…. подбородок… губы…

— Я расскажу тебе позже, хорошо? — Дэннис выдыхает.

— Позже ты уже пообещал меня поцеловать, — поддразниваю его.

Затем внезапно он наклоняется вперед и дарит мне слишком короткий, на мой вкус, но страстный поцелуй, и мне остаётся лишь радоваться, что я сижу.

Когда он отстраняется, с моих губ слетает звук похожий на стон. Вероятно, это был один из них.

— Ой-ё… Мама была права. Вы опасно заряжены. Как бы не рвануло.

Мне даже не нужно смотреть на Джесс, чтобы “увидеть” её ухмылку. Ох, как, право, неловко.

— Если это не любовь, то тогда не знаю, что это такое, — Дэннис цитирует её собственные слова, подмигивая мне.

Моё сердце останавливается, а затем возобновляется с усиленной мощью, приводя мой пульс в лучшее место, чтобы насладится нежными звуками его биения — рядом с барабанными перепонками. Я слышу его отрывистый ритм, и я чувствую себя по-настоящему живой. И любимой.

Он ведь, действительно, сказал это, верно?

Дэннис встает и протягивает мне руку, чтобы поднять меня с кресла, поставив на ноги. Мы стоим лицом к лицу.

— “Времена… они меняются, Гарри. И сейчас я могу дотронуться…ДО ТЕБЯ!” — пафосно говорит он с британским акцентом, подражая Волан-де-Морту, и потом прижимает подушечку указательного пальца к моему лбу, как это было в фильме, который мы собираемся посмотреть. Но в то же время он делает что-то совсем не по сценарию: притягивая меня к себе ещё ближе, он провокационно хватает меня за зад.

— Аххх… — произносит он от удовольствия, борясь, видимо с желанием сжать пальцы ещё сильнее, против чего я, к слову, ничего не имею.

Я хохочу от всего сердца.

— Эй, вы, двое, выметайтесь-ка вон из этой комнаты, — говорит Джесс, подталкивая нас к дверям. — А если вы будете так себя вести во время фильма, то я всё расскажу маме.

Мы выходим из комнаты, смеясь, и это действительно представляется “как в былые времена”, которые я даже не могу вспомнить. Но это чувство отчего-то необычайно знакомое.

Дэннис берет меня за руку, переплетая наши пальцы, и это приносит только новые эмоции, к которым я пока не очень хорошо привыкла. И мне они невероятно нравятся.

По пути вниз мы останавливаемся у фотографии, которую и пришли сюда смотреть в первую очередь.

— Вот, — Дэннис указывает на стену напротив своей комнаты. — Кто бы мог подумать, первое, что я вижу каждое утро — это ты.

Он встаёт позади меня, обнимает за талию, располагая подбородок на моём плече. Когда он говорит, его теплое дыхание щекочет мне ухо, заставляя меня глупо хихикать.

Фотка потрясающая. Снимок сделан зимой — фон полностью белый. На нём только двоё детей по колено в снегу: я — в фиолетовом зимнем костюме и серой шапке с огромным меховым помпоном, и Дэннис — самый хорошенький ребёнок, которого я когда-либо видела. На нём тёмно-синий комбинезон и зелёная шапка. Малыш-Дэннис смотрит в камеру. Его большие серые глаза широко открыты от удивления, а губы сложены, чтобы произнести букву "о". А моя смелая крошечная версия крепко обнимает его за шею, целуя в розовую от холода щёчку.

Это самый клёвый детский снимок. Будучи ещё не в том возрасте, когда каждого ребенка женщины находят “сладеньким” и “прелестным”, я считаю, что маленькие люди в целом сносные и нормальные. Сама не так давно была такой же. Я люблю их как прочих представителей человечества. Поэтому у меня нет желания щипать их за пухлые щёки или сюсюкаться с ними, точно также, как и проделывать эти нехитрые манипуляции с людьми других возрастных категорий. Нет, я слишком крута для этого. Но дети на фотке очаровательны. Я не могу поверить, что это мы. Хотя сомнений в этом у меня нет — я узнаю свой зимний костюм и шапку, которую носила ещё потом несколько лет. Помню, что она была моим любимым предметом зимней одежды. Перекочевала потом к моей кузине, кстати.

— Это невероятно, — восхищаюсь. — Где мы? Это Ванкувер? Почему здесь так много снега?

— Это гора Сайпрус, куда мы отправимся завтра, — отвечает он, глубоко вдыхая у моего лица и крепче обнимая.

Завтра. Завтра начинается новый год. Но это похоже на новую жизнь. Моё сердце полно сладкого предвкушения, что делает меня счастливой почти до головокружения.

— Значит, я была первой, кто поцеловала тебя? — поворачиваю голову к Дэннису так, что наши носы соприкасаются.

— Да, — говорит он тихим голосом, который мне так нравится. — А я был первым, кто поцеловал тебя?

Мы не задаем вопросов, мы излагаем факты, но в самых последних словах они становятся вопросами. Мы, очевидно, не можем поверить в это совпадение.

— Да, — отвечаю ему в губы, едва касаясь их своими. — Тебе не кажется, что пятнадцать лет — это довольно большой промежуток времени между поцелуями?

— Однажды ты назвала меня долго зреющим фруктом, так что, думаю, это отлично подходит, видимо, чтобы охарактеризовать меня, как человека, готового к отношениям, в том числе.

Мы продолжаем нашу игру в почти соприкосновения.

— Тогда я надеюсь, по аналогии, что ты уже дозрел?

— Ещё как! Поверь мне…

Он выдыхает, что чувствуется на кончике языка как сладкий вкус.

Моё сердце снова бешено колотится. Я не знаю, безопасно ли для него такие пляски, но мне всё равно. В ту секунду, когда наши губы встречаются, раздаётся громкий голос, заставляя нас отпрянуть друг от друга.

— Эй, слушайте, ребята, это уже вообще несмешно. Чай стынет, вас ждут внизу. Мне, если вы не знали, не платят за такую неблагодарную и утомительную работу. Попробуйте сдерживать свои буйные гормоны хотя бы до момента, когда Кэрри уйдёт, потом я умываю руки, и вы сможете делать всё, что захотите. При важном условии, что я не буду этого видеть, — Джесс фыркает и