Поздняя осень (романы) - Василе Преда

— Когда он вернулся в часть на восемь часов раньше срока, я ему обрадовался как собственному сыну! Есть люди, которым нужно только одно, чтобы в себя поверить: доверие. Оно делает их счастливыми…

Два легких удара во входную дверь и стук откинутой щеколды прервали их разговор. Еще два удара в дверь на кухню, и на пороге появилась расстроенная Дорипа Каломфиреску. Маленькая, щуплая, с наскоро собранными на затылке волосами, она казалась девочкой-подростком. Смуглость ее лица не могла скрыть синяков под глазами, следов утомления.

«Что-то раньше она не выглядела такой усталой», — невольно подумалось Кристиане.

Увидев Думитру, Дорина смутилась:

— Я думала, ты на службе…

— Ага, значит, если бы знала, что я дома, так и не пришла бы? — Думитру прикинулся обиженным. — Съем я тебя, что ли? — пошутил он, пытаясь ее развеселить.

— Да нет же, — смутилась еще больше Дорина, — но не хотелось вас беспокоить…

— Мне тоже не хочется вас беспокоить, потому я ухожу, — решил вдруг Думитру, заметивший, что Дорииа взволнована не на шутку, и направился к двери.

После ухода Думитру к Дорине постепенно вернулось самообладание, хотя Кристиана видела, что ее что-то угнетает. Она не любила задавать навязчивые вопросы и поэтому решила подождать, пока Дорина сама расскажет, в чем дело.

— Мы с Думитру как раз говорили об одном солдате из взвода Раду, — начала Кристиана как ни в чем не бывало.

— Случилось что-нибудь в части? — испугалась Дорина. — Так вот почему он задерживается…

— Нет, ничего не случилось, скорее, наоборот, начало налаживаться. Не дойму, чего ты опасаешься?

— Сама не знаю… — Дорине не хотелось отвечать прямо, она уже жалела о своей несдержанности. — Переутомилась во время зимней сессии — экзамены сдавала, вот и дергаюсь по каждому поводу. — Ей явно хотелось рассеять подозрения, возникшие у Кристианы. — Я ведь зашла, чтобы узнать, не задерживается ли твой муж сегодня на службе, и вижу, что нет. А Раду еще не вернулся домой, я и подумала, что у них какое-нибудь общее мероприятие…

— Хочешь, я попрошу Думитру позвонить дежурному старшине и узнать, что там такое? — предложила Кристиана, пробуя вилкой, готовы ли овощи в кастрюле на плите.

— Ни в коем случае! — дернулась Дорина. Но она тут же сообразила, что протест был слишком энергичен, и начала объяснять: — Раду бы рассердился, если бы узнал, что я пришла к вам из-за такой чепухи. Он считает, что жена офицера не должна вести себя как гимназистка! К сожалению, я не всегда в состоянии побороть свои опасения. По-видимому, я недостаточно еще закалилась, — закончила она с тусклой, неестественной улыбкой.

— Я тебя прекрасно понимаю, — заверила ее Кристиана. — Мне тоже не нравятся эти опоздания. Как, впрочем, и всем женам! Думитру это знает и обычно предупреждает меня.

— Раду тоже! — вступилась за мужа Дорина. — Кто знает, что сегодня случилось!

Кристиана наблюдала, как она беспокойно шагает по кухне, не находя себе места.

— Если хочешь, позвони сама в часть, — сказала Кристиана, указывая на телефонный аппарат.

— А если его там нет? — невольно выдала себя растерянная Дорина.

— А где ж ему еще быть? — удивилась Кристиана.

— В городе, — предположила Дорина, избегая ее взгляда.

— Я его встретила в городе на прошлой неделе, — вспомнила вдруг Кристиана, — совсем забыла тебе сказать.

— Наверное, ходил по магазинам, — безразлично пожала плечами Дорина.

— А вы разве не ездите вместе в город по воскресеньям? — Кристиана сняла с огня кастрюлю и начала вынимать из нее готовые овощи.

— Валентин не любит оставаться дома один. — Дорина была расстроена. — Он и сейчас-то еле согласился один остаться, пока я к тебе сбегаю.

— А что же ты его с собой не взяла?

— Строгая конспирация, — улыбнулась Дорина, но Кристиана не поняла смысла ее слов. — Он обязательно рассказал бы Раду, что я беспокоилась, а это всегда вызывает неприятные сцены у нас. Я же тебе говорила, что Раду не любит выговоры из-за своих опозданий, считает, что я не должна так вести себя, — продолжала она оправдываться, невольно давая Кристиане понять, насколько у них в семье неблагополучно.

— И часто он задерживается? — спросила пораженная услышанным Кристиана. — Ты мне никогда об этом не рассказывала…

— Зачем? В этом нет ничего особенного. — Дорине хотелось как-то оправдать мужа. — Только в последнее время, — призналась она. — Но это чепуха, каждый может задержаться на работе…

— Может быть, тебе все же лучше поговорить с Думитру?

— Ни в коем случае! — опять испугалась Дорина. — Если Раду узнает, что я вам пожаловалась, будет просто скандал!

— Ну, не будем, не будем, — успокоила ее Кристиана. — Давай кофейку выпьем.

— Спасибо, но мне надо поторапливаться. Валентин там один остался.

— Ну приходи как-нибудь на днях, потолкуем как следует, — предложила Кристиана. — Что-то ты мне не нравишься, по-моему, у вас там неладно.

— Да что ты! — рассмеялась Дорина, но смех этот звучал неестественно. — Может быть, преувеличиваю? Зима была трудная, я ужасно устала. А тут еще сессия…

Она повеселела, убеждая и Кристиану, и себя заодно.

— Ну, если дело только в усталости, то это ерунда, — согласилась Кристиана.

— Конечно, — улыбнулась Дорина и подошла поцеловать ее на прощание. Затем она поспешно вышла.

Кристиана проводила ее на террасу и посмотрела ей вслед. Ее беспокоило состояние Дорины и все, что происходило у нее в семье. Если даже причиной всему усталость! Но она почти не сомневалась, что дело совсем в другом. Когда она вернулась в дом, зазвонил телефон. Она сняла трубку. Звонила Жоржиана из города, ей было необходимо срочно поговорить с Илинкой. Кристиана позвала дочь и ушла на кухню.

— Привет, Жоржи! — обрадовалась Илинка, узнав голос приятельницы.

— Мама сказала, что ты мне звонила в обед, — начала Жоржиана, — сразу после того, как мы разошлись…

— Да, прямо с автовокзала. Тебя дома не было.

— В том-то и дело, что была! — сказала в сердцах Жоржиана. — Но мама не захотела позвать меня к телефону, — объяснила она шепотом. — Я как раз обедала, а она убеждена, что перерыв в еде ведет к язве! Вот так, моя дорогая! Предки создают нам такую жизнь, что чувствуешь себя как на приеме у зубного врача!.. Как под арестом, понимаешь?!

— Плюнь, не расстраивайся, — посоветовала Илинка. — Я не знала об этом и приняла все за чистую монету.

— Спасибо на добром слове, — прервала ее Жоржиана. — Ты ведь проводила меня до самой двери — куда я, по-твоему, могла деться за пять минут?

— Ну мало ли. Могла выйти за хлебом.

— За хлебом? — удивилась Жоржиана. — Забыла, что ли, что я не имею права тратить время на пустяки, заниматься всякой ерундой, что мое единственное назначение на этом свете — учиться и еще раз учиться?

Она выпалила эту тираду насмешливо — видимо, эти аргументы ей приходилось слышать ежедневно — и заразительно рассмеялась.

— Ладно, не будь такой вредной, — сказала Илинка, посмеявшись вместе с ней.

— А чего ты мне звонила? — поинтересовалась Жоржиана.

— Я забыла тебе сказать, что завтра последний день сдачи макулатуры, и классная руководительница обнаружила, что ты единственная из класса не выполнила норму. Она велела тебе напомнить…

— Если бы я знала, что ты звонила из-за этого, не стала бы и беспокоиться! — фыркнула Жоржиана. — Ну ладно, шучу. Я спрошу у папы, как у него завтра со временем. Может, он подвезет эту вашу макулатуру на своей машине…

— Хочешь, я приду к тебе, помогу? — предложила Илинка. — Нашей классной очень хочется, чтобы мы выполнили план, не нужно ее подводить.

— Заходи, конечно, но едва ли тебе удастся убедить мою маму, что я в состоянии нести столько килограммов! — высказала свое мнение Жоржиана. — Она убеждена, что я слишком слабенькая, — рассмеялась она снова, но смех тут же оборвался, и она зашептала заговорщически: — Поговорим завтра. Я тебя жду. Привет.

После обеда солнышко заглянуло в окошко ее однокомнатной квартиры. Проникая сквозь легкие желтые шторы, его лучи освещали комнату ласковым золотистым светом. Было тепло и уютно.

Со временем Раду Каломфиреску все больше привыкал к этому мирку. Здесь его не только баловали, но и начали признавать хозяином. Тут он встретил свое счастье: счастьем было даже простое присутствие Ванды! Тут он обрел самого себя. Тут было его убежище, маленький уголок их общего рая…

Вначале Раду был сдержан, как «благовоспитанная девица», — так насмешливо выразилась Ванда. Но потом он стал чувствовать себя здесь как дома, даже гораздо лучше, чем дома. В своем настоящем доме он с каждым днем чувствовал себя все хуже, ему казалось, что он там на временной стоянке, а настоящая жизнь у него здесь, за этими желтыми шторами. Дорина и Валентин казались ему порой до того чужими, что становилось страшно. Он с трудом сдерживал нетерпеливое желание остаться наедине с Вандой, постоянно изыскивал способы, чтобы удрать из Синешти и увидеться с ней. Бывать в городе ежедневно он не мог. Задерживаться там слишком долго тоже было нельзя. Ему все же хотелось избежать открытой ссоры с Дориной, ее многозначительных намеков и колкостей.