Новый Мир ( № 7 2013) - Новый Мир Новый Мир

Разумеется, Кинг не так прост, чтобы незамысловато идеализировать прошлое. o:p/

Эппинг, живущий в середине прошлого столетия под именем Джорджа Т. Амберсона, размышляет о труднопереносимом для человека из нашего времени зловонии (тогда мало кого тревожили выбросы фабричных труб и выхлопные газы автомобилей) и о массовых фобиях — в том числе напряженном ожидании возможной атомной войны. Сам автор дополняет инвективы героя назидательными напоминаниями о сегрегации и расистских настроениях, царящих в это время в штатах южнее линии Мэйсона — Диксона. o:p/

«Старое доброе время» на поверку оказывается не таким уж и добрым. Однако в глазах Эппинга, только начавшего обживать прошлое своей страны, оно оказывается куда лучше выпавшего ему (и его современникам) настоящего. o:p/

Люди открыты и доброжелательны. Продукты еще не испорчены химией, и к тому же цены на них и на почти все остальное намного ниже сегодняшних. К слову, эту разницу в ценах использует приятель Джейка Эл Темплтон, тот самый, в чьей кладовой находится «портал». Он путешествует в прошлое, чтобы закупить мясо для закусочной, — вот только многие обходят его заведение стороной из-за подозрительно низких цен, шутливо упоминая «котобургеры Эла». o:p/

Джейк отправляется не в ностальгическое время собственной ушедшей юности, когда «трава была зеленее»: в 1958 году ему еще только предстоит родиться — через два десятка лет. Он открывает страну, в которой жили его родители. o:p/

Обустраивается в 50-х Эппинг с комфортом. Он получает удовольствие от путешествия, и писатель подыгрывает персонажу и читателю, с тщательностью увлеченного реконструктора восстанавливая приметы минувшей эпохи: модную тогда одежду, названия шлягеров и популярных групп, общественную мораль и литературные события. o:p/

Так, на собеседовании, по результатам которого его должны принять на должность замещающего учителя, Джейк Эппинг сталкивается с вопросом об его отношении к всколыхнувшей общество книге «Над пропастью во ржи»: допустимо ли держать ее в школьной библиотеке? o:p/

Кинг, как всегда, чутко уловил тренды — и ностальгия сейчас один из самых массовых. Стоит хотя бы обратиться к индустрии моды, воскрешающей силуэты и элементы 60-х. Путешествия в «близкое прошлое» вполне укладываются в этот тренд. o:p/

Хотя, разумеется, началось все не сейчас — тема благодатная. Рэй Бредбери, Айзек Азимов, Роберт Янг, Клиффорд Саймак, Пол Андерсон, Майкл Крайтон, Гарри Гаррисон — кто только не отметился здесь! И англоязычным миром дело не ограничилось, хотя в силу причин исторических наше собственное столкновение с нашим собственным прошлым, особенно близким прошлым, оказывается травматичным и в лучшем случае исчерпывается любовью к отеческим гробам. Например, возвращение в середину двадцатого столетия, во времена юности родителей, для героя повести Святослава Рыбаса «Зеркало для героя» (1983) и ее одноименной экранизации (1987) режиссера Владимира Хотиненко становится тягостным испытанием. Однако на тот момент это был редкий и, пожалуй, лучший образец исторических экскурсов подобного рода. Это не значит, что у нас тема путешествий в прошлое была в загоне, вовсе нет, стоит, наверное, вспомнить блестящий рассказ Севера Гансовского «Демон истории» (1967), где устранение лидера немецких нацистов, развязавшего Вторую мировую, приводит к возвышению Гитлера. Или его же повесть «Винсент Ван Гог», где на первый взгляд речь идет о путешествиях в прошлое незадачливого спекулянта картинами, раз за разом приводящих к чуть-чуть другому будущему, а на самом деле — о судьбе гения и тех, кто с этим гением сталкивается. Однако именно сегодня и именно у нас, в постсоветской России настоящий бум — тема «попаданцев», как их несколько снисходительно называют коллеги-писатели, более чем востребована, и как следствие, распахана вдоль и поперек старательными, но неумелыми авторами. Трудно, однако, сказать, чем вызвана эта популярность — ностальгическими ли настроениями, охватившими общество, или не менее сильными настроениями реваншистскими — желанием реорганизовать историю сообразно собственным идеалам. Ведь, согласно максиме академика Покровского, «история — это политика, опрокинутая в прошлое». И в связи со все продолжающейся ревизией непредсказуемого, как говорится в грустной шутке, прошлого русской истории временной диапазон поиска альтернативных вариантов будущего весьма широк. o:p/

Взамен ностальгического «золотого века», побега в «лучшие дни» читателю предлагаются горение и борьба. В самых разных изводах: за победу малой кровью на чужой территории во Второй мировой, за Российскую империю, устоявшую перед бурей революций, и даже за языческие славянские племена. o:p/

Впрочем, и Джейк Эппинг движим не эскапистскими устремлениями или гедонизмом, а желанием даже не просто улучшить, а исправить историю. Его миссия — спасти президента Кеннеди. o:p/

Выбор именно этого события в качестве «переломного момента» (наряду с ним в качестве таковых Кингом упоминаются и падение башен 11 сентября, и поражение Альберта Гора на выборах в 2000 году), разумеется, не случаен. Выстрелы в Далласе стали частью не только Новейшей истории, но и американской национальной мифологии. o:p/

Такой статус подтверждается обилием книг и кинофильмов на эту тему, а также многочисленными теориями заговора, зачастую берущими свое начало в тех сумеречных зонах коллективного бессознательного, где смешиваются факты и мифологемы, иррациональное и рациональное. o:p/

Бытует мнение, что стать успешным автором массовых жанров (да и литературы в целом) без обращения к этим пластам общественного сознания невозможно. o:p/

И многолетний успех Стивена Кинга — писателя не просто успешного, но сверхтиражного — свидетельствует, что распознать страхи и чаяния среднего американца ему удается отлично. o:p/

Мастерство и точность его работы с коллективным бессознательным современного социума закономерно делают его одним из самых экранизируемых на сегодня писателей. И это показательно: именно кинематограф, объединяющий в себе сюжетный нарратив и визуальные образы, является одновременно индикатором и инструментом для работы с общественным сознанием. А заодно и самым массовым по охвату аудитории видом искусства. Тогда как чтение — процесс приватный, читатель всегда одинок. o:p/

Тут можно вспомнить мало кому известный факт — альтернативную концовку отечественного байопика (как это называется на современном киножаргоне) «Чапаев», появившуюся во время Великой Отечественной. В новом финале легендарный — во многом благодаря «каноническому» фильму — комдив выплывал на берег Урала и призывал бить фашистских оккупантов. o:p/

И недаром в недавнем голливудском фильме «Операция „Арго”», предсказуемо получившем «Оскар», спецслужбы при помощи кинематографистов спасают заложников из Ирана — высказывание о роли кино более чем прозрачное. o:p/

Уже планируется экранизация и «11/22/63». o:p/

Итак, «Америка приглашала в гости», и учитель английского языка и литературы Эппинг принимает приглашение. К слову, в романе неоднократно подчеркивается: Джейк преподает именно английский язык и литературу, а историю как раз знает весьма посредственно, — в чем можно увидеть дополнительное подтверждение того, что текст работает в мифологическом, а не историческом измерении. o:p/

Сам, впрочем, Джейк работой своей не слишком увлечен. Он легко оставляет холостяцкое жилище и, исполняя волю умершего друга, хозяина закусочной, где расположена дыра во времени, отправляется в прошлое, чтобы предотвратить убийство президента. Замысел прост: дождаться возвращения Ли Освальда в Америку, убедиться в том, что за покушением на Кеннеди стоит именно он, а не таинственные и могущественные «они» конспирологических теорий, и помешать — любой ценой — Освальду исполнить задуманное. o:p/

И Джейк Эппинг на удивление легко обживается в этом дивном старом мире. Финансовых затруднений он до поры до времени не испытывает благодаря усилиям Эла Темплтона, снабдившего его и солидным запасом наличности, и списком с результатами спортивных состязаний. Да и общество 50-х открыто, дружелюбно и доверчиво — по современным меркам, излишне доверчиво. На водительском удостоверении нет фотографий, кредитные карточки сделаны из картона и целлулоида, а для покупки билетов на самолет не требуются документы. Как говорит Темплтон, «если в пятьдесят восьмом году ты обмолвишься об атаке террористов, люди подумают, что речь о подростках, гоняющихся за коровами». o:p/

Роман неторопливо (Кинг по недавнему своему обыкновению многословен) погружает персонажа и читателей в лишенную позолоты идеала, но притягательную американскую повседневность конца 50-х — начала 60-х годов прошлого века. Этот мир, по словам автора, «вызывал ощущение защищенности… и предопределенности». o:p/