Пари (сборник) - Лиля Брынза

– М-даа… Теплеет, – профессор задумчиво глядел в окно. Там, на крыльце Гидрометцентра, образовалась лужа, в которой бултыхался воробей.

– Может, новенький объявился? – Начальник «хора» жалобно смотрел на профессора. – Или население случайно повлияло?

– Нет, брат, это не население. Чтоб в декабре такую хлябь и сырость наворотить, вся Москва с областью должна будет избавиться от дождевиков, зонтиков, плащей и приобрести по три снеговые лопаты на семью. Прав ты. Объявился новый певун. И чертовски талантливый, скажу я тебе, певун. Если его найти – а рано или поздно я его найду – поисковая команда уже готовится приступить к работе, – то мы можем спокойно все топать на пенсию. И это ничего, это ладно бы… Пусть поет. Но я так полагаю, военные тоже за нашим певуном охотятся. Давненько оборонка под наше ведомство копает, давненько мечтает собственный «хор» организовать. С таким талантищем им это будет раз плюнуть! Трио прапорщиков на подпевку – и можно реки вспять повернуть, ананасы растить на Северном полюсе, обезьянок разводить в парках и весь март собирать подснежники. Недолго, правда, зато весело и внушает уважение противнику.

А потом еще два-три стратегически важных изменения климата, и через миллион лет кто-нибудь с шестью глазами и тремя жвалами снимет научно-популярный фильм «Откуда взялись синоптики и куда они подевались». – Профессор взял с подоконника старомодный графин с водой и, сняв стеклянную пробку, стал пить прямо из горла.

Доцент Б. сверкнул очками и спрыгнул со стола, едва не опрокинув вазу с печеньями, выставленную специально для высоких гостей.

– Вот что я скажу, товарищ профессор! Я сам, лично, отправлюсь на поиски! И лично предложу певуну работу в ГМЦ! И ставку мэнээса! Или… Или просто найду и обезврежу.

– Знаешь что, брат. Я, пожалуй, поеду с тобой. Неужто мы, два матёрых синоптика, с этим делом не справимся? А?

Голос профессора звучал уверенно и бодро, в глазах читалась непререкаемая решимость, и доцент Б. вдруг вытянулся, задрал подбородок к потолку и отчеканил:

– Так точно, справимся, товарищ профессор! Когда выходим?

В населенный пункт Каменка Тамбовской области поисковая группа прибыла к полудню. До этого региональные подразделения ГМЦ прочесали каждое свой район и ничего похожего на источник погодных катаклизмов не обнаружили. И только тамбовчане сообщили, что засекли непонятной природы сигнал, который показался им подозрительным. Профессор А., доцент Б, а также группа боевых синоптиков в составе десяти человек незамедлительно погрузились в вертолет, чтобы вылететь в район пеленга.

На подлете к Каменке метеоприборы вдруг отказались показывать что-либо, но в них уже не было никакой нужды. То, что творилось в небе и на земле, походило скорее на апокалипсис, чем на спокойную в климатическом отношении Тамбовскую область.

Страшный ливень категории «как-из-ведра-но-только-хуже» неожиданно сменялся на такой же снегопад, который, в свою очередь, внезапно прекращался, уступая небосвод по-весеннему наглому солнцу. Солнце надолго не задерживалось, откуда ни возьмись появлялись жирные тучи, и все начиналось заново. Дождь – снег – солнце – дождь и так далее.

– Ни черта не понимаю, – проорал доцент Б., пытаясь перекричать шум вертолетного мотора. – Он что, поет три разные песни по очереди, ни на секунду не замолкая? И что он поет вообще? И что он ку…

– Не слышу! Не слышу!!! Надо садиться! – замахал руками профессор.

Вертушка нырнула под облако и резво пошла вниз. Так резво, что доценту Б. стало нехорошо.

Сели на лесной опушке, подальше от деревни, чтобы не беспокоить население. Профессор аккуратно достал из серого металлического чемоданчика конструкцию, похожую на огромное блюдо со свободно вращающейся стрелкой, и установил ее на треноге, которую доцент Б. ловко свинтил из имеющихся деталей.

– Ну… – Все затаили дыхание. Стрелка дернулась, вильнула раздвоенным хвостиком и уверенно уставилась на юг.

– Ээээ. В чащу почему-то показывает… М-да. Что-то не то, – профессор потряс блюдо, но стрелка не шелохнулась.

– Может, лесник? Или егерь? – Доцент обреченно глядел в сторону темного, неприятно мокрого лесного массива.

– Да. Сидит там на заимке, поет… – Профессор мечтательно заулыбался, потом ободряюще подмигнул доценту и скомандовал: – За мной!

В лесу было ужасающе мокро. Ноги вязли в месиве из полусгнивших листьев и грязи. С деревьев за шиворот сыпалась холодная труха. Солнце, раз в полчаса пытаясь пробиться сквозь спутавшиеся ветки, ненадолго радовало. Снег – огорчал.

Поисковая группа шла по компасу, точно следуя по заданному «тарелкой» направлению, но профессор иногда останавливался, требовал достать «прибор», хмыкал и снова бодро, но уже как-то чересчур махал рукой.

Смеркалось. Профессор устал, устал и доцент, да и остальные держались из последних сил. И вот, когда уже профессор был готов остановить поиски и приказать разбивать лагерь, впереди замаячило что-то странное. Что-то совершенно неуместное здесь, в этом вечернем вымокшем лесу, похожем на кинематографический кошмар Александра Роу.

– Что это? – Первым это заметил доцент.

– Где? Что?

– Да вон. Синее с красным. Шевелится. Вон там, слева.

Группа сменила курс и через три минуты вывалилась на круглую и в обычную погоду наверняка симпатичную полянку. Посреди полянки стояла сине-красная спортивная палатка, а возле палатки сидел паренек лет двенадцати. Он грустно светил фонариком себе под ноги и что-то жевал. Увидев незнакомцев, паренек вскочил на ноги и направил луч фонаря прямо в лицо профессору.

– Не бойся… Не бойся, мальчик. Мы ищем тут… – Профессор вовремя осекся и хотел было уже продолжить про упавший метеозонд, но мальчик не дал ему закончить фразу:

– Я и не боюсь. Я вас уже три недели жду. Я и у ручья вас ждал. И возле оврага. И еще целых три дня ждал на поляне, где раньше был пулеметный дзот. А вы вот, оказывается, где. А я думал, что если вас тут нет, то я пойду дальше, но все равно дождусь.

– В смысле «ждал»? – Доцент недоуменно кашлянул. – Ты знаешь, кто мы? Мы…

Профессор дернул доцента за рукав аляски, чтобы тот заткнулся. Доцент замолчал, засопел обиженно. Вот всегда так. Все лавры начальству.

– Конечно, знаю. Вы двенадцать месяцев. Вот вы наверняка Декабрь, – мальчик уважительно посмотрел на профессора.

– Да. Да. Я Декабрь, – ответил профессор рассеянно.

– А вы Октябрь? Я угадал?

Доцент, которому неожиданно посчастливилось стать Октябрем, вздрогнул. И не нашел ничего умнее, чем спросить:

– Почему Октябрь?

– Мокрый потому что. И не улыбаетесь.