Сострадание к врагу - Сергей Герасимов

– Скорее всего, ты ошибаешься. Но я боюсь тоже.

– Ты?

– Конечно. Я боюсь, что потеряю тебя. Здесь мы одни, и выбор у тебя небольшой, но пройдет несколько дней, и ты встретишь своих, и я для тебя буду совсем не нужен. Я правильно говорю?

– Нет, – она легко и непринужденно прикоснулась губами к его губам, затем отстранилась и посмотрела будто сквозь него. – Нет, никогда. Ты ведь обманул меня тогда, на безымянной планете. Помнишь?

– Неужели у меня получилось?

– Если честно, то не очень. Я разгадала твой замысел. Но то, что ты согласился отправиться ради меня на Тибер, вернуть меня домой и, может быть, навсегда потерять, это для меня значило очень много. Вряд ли я когда-нибудь встречу другого такого мужчину. Хотя ты, конечно, бревно неотесанное, и все такое, но ты лучше всех, честное слово.

– Я счастливейший человек в Галактике, – сказал Денисов. – Я не верю своим ушам. Повтори, пожалуйста.

– Не дождешься. И вообще, я не за этим пришла. Я пришла сказать, что Капитан тоже нервничает. Он ведь не зря устроил эту остановку. Он думает.

– О чем?

– Откуда я знаю, о чем? Он ведь мне не говорит. Но, если уж он нервничает, значит, есть на то причины.

Тибер был третьей планетой в системе желтой звезды того же спектрального класса, что и Солнце. С первого взгляда было заметно, что суши на нем меньше, чем на Земле. Все три небольших материка были расположены у экватора. Выглядели они зелеными и голубыми, как на картинке. Обе полярные шапки, северная и южная, казались очень большими.

– Это все потому, что у нас нет смены времен года, – объяснила Йец. Ось вращения планеты не имеет никакого наклона. На материках всегда лето, затем идут моря и океаны умеренных широт, ну и ледники на полюсах, понятно. Они никогда не тают, и там так холодно, что нет ни животных, ни растений. Люди селятся только в теплых широтах. У нас так и не изобрели зимних видов спорта. Погода обычно отличная, хотя иногда наступает полное безветрие и жара. Это может продолжаться месяцами. Даже деревья сбрасывают листву и стоят голые. Потом все восстанавливается. Дожди обычно идут по ночам. Я гарантирую, что вам понравится.

– Я не люблю жару, – возразил Капитан.

– На случай жары все дома оборудованы системами охлаждения. Между прочим, ни в одной из наших религий нет рая. Мы считаем, что наша планета это самое лучшее место. Вы не представляете, какая я счастливая. В принципе, я могу даже встретить сегодня своих старых подруг. Им будет около семидесяти, или около того. Замуж все вышли и стали бабушками. Видите вон ту горную цепь и два озера пониже, под ней? Как раз между ними мой город, Куриоа. Там есть несколько космодромов. Во всяком случае, были пятьдесят лет назад.

– Нас снова никто не встречает, – заметил Денисов, – неужели никто не видит, что на орбите висит чужой корабль? А вдруг мы собираемся сбросить ядерную бомбу? Почему это никого не волнует? Как мы будем запрашивать разрешение на посадку? Здесь пользуются радиоволнами или чем-то еще? А если в нас начнут стрелять?

– Не начнут, – возразила Йец. – Мы мирный народ, и никогда не стали бы стрелять неизвестно в кого. Я думаю, что нас давно тысячу раз проверили без нашего ведома. Если бы кто-то хотел запретить нам посадку, нас бы здесь не было. Нас бы остановили еще по пути. Техника ведь не стоит на месте, а за пятьдесят лет развитая цивилизация обязательно сделала большой скачок вперед. Все в порядке. Я уверена.

Полтора часа спустя «Гордый» мягко опустился на поле высокой травы. Вдалеке виднелась голубая полоска невысоких гор. С другой стороны, в нескольких километрах, начинался город. Он состоял из зданий кубической, в основном, формы, местами эта странная архитектура напоминала беспорядочно растущие кристаллы. Здания были в основном белого и серого цвета. В голубовато-зеленом небе кружили птицы. Дул легкий теплый ветерок, пахнущий солью.

– Кажется, поблизости море, – сказал Денисов. – Пахнет совсем как на Земле.

– Нет, здесь только два соленых озера. Но они большие. Там отличные пляжи.

Капитан опустил бинокль и стоял задумавшись.

– Что там? – спросил Денисов.

– Ничего.

– То есть?

– То есть, никого. Я хочу сказать, что город пуст. Я не увидел ни одного человека. Ни в порту, ни на улицах, ни в парках. Не хочу вас расстраивать, но мне кажется, что мы прилетели на необитаемую планету.

Четыре человека вошли в здание космопорта. Том шел позади всех, неся на плечах большую сумку с оружием и припасами. Терминал выглядел так, словно сюда десятилетиями не ступала нога человека. Площадка перед входом заросла колючим кустарником. Внутри не было ничего, кроме мусора и травы, пробивающейся изо всех щелей. Стены и колонны были расписаны надписями, скорее всего самого неприличного свойства. Некоторые надписи сопровождались рисунками.

Йец вышла в центр зала и остановилась. Некоторое время она стояла с большими глазами, похожая на обиженную девочку. Затем что-то жестко сказала на местном языке.

– Успокойся, – сказал Капитан.

– Это не честно. Я шла сюда всю жизнь.

– Ты шла не сюда, ты шла домой. Твой дом далеко?

– Час езды на машине.

– У нас нет машины.

– Их полно на стоянке.

– Ты думаешь, они заправлены?

– На Тибере нет нефти или бензина, все это было израсходовано столетия тому. Машины ездят на аккумуляторах, которые не требуют перезарядки. Мы можем взять любую машину, все равно ведь хозяев нет.

– Логично, – согласился Денисов. – А ты научишь меня водить местные тачки.

– Их не нужно водить. Они управляются с голоса. Ты даешь точку назначения, остальное машина делает сама.

– Но для этого нужно знать язык.

– Конечно. Идемте за мной.

Они выбрали довольно большую открытую машину, выглядевшую очень непривычно и странно без рулевого колеса. Как только люди сели, Йец сказала что-то, и на панели зажглась зеленая лампочка. Затем замигала синяя, машина вздрогнула и покачнулась, послышалось тихое гудение двигателя. Сиденья слегка опустились, прилаживаясь к форме тел сидевших людей. Йец сказала еще что-то, и машина ответила глубоким низким женским голосом.

– Что она сказала?

– Все внутригородские воздушные трассы отключены, но мы можем ехать по улицам, не поднимаясь в воздух.

– Эта штука умеет летать?

Йец не ответила. Она коснулась чего-то на приборной доске, и машина рванула с места.

– Отличные особняки, – заметил Капитан. – Ты жила в таком же?

– Я жила на окраине, в старом доме из четырех комнат. В одном из беднейших районов. У нас не было ни сада, ни бассейна. Когда мы хотели искупаться, мы ехали к озеру.