Гордая любовь - Робин Хэтчер

Либби слегка нахмурилась, потому что воспоминание о разводе матери напомнило ей об отце. Железные дороги Нортропа Вандерхофа обанкротились во время финансового кризиса 1893 года. Обвал на фондовой бирже в июне того же года стоил ему «Пароходной компании Вандерхофа», «Роузгейт» и всего его состояния. Вскоре после этого Эллен Прайн вышла замуж за мужчину из Сан-Франциско и забрала сыновей в Калифорнию, подальше от Нортропа и его влияния.

В знак примирения, немного удивляясь самой себе, Либби написала отцу, приглашая его в «Блю Спрингс» жить вместе с ними. Его ответ был полон горечи и ненависти. После этого Либби потеряла всякие его следы, словно он исчез с лица земли.

Она редко думала об отце, но иногда ей все-таки хотелось, чтобы он однажды научился любить. Иногда ей хотелось, чтобы он увидел своих внуков и узнал, что в жизни есть вещи куда более важные, чем богатство и власть.

Хлопнула задняя дверь, и Либби очнулась от грустных мыслей, узнав звук шагов Сойера, идущего через кухню в холл. Минуту спустя он появился в комнате.

В четырнадцать лет ее приемный сын уже не был маленьким мальчиком. За прошлую зиму Сойер очень вырос и стал теперь выше Либби. Высокий голосок мальчика сменился настоящим мужским баском. Он даже начал бриться, хотя Либби и подозревала, что ему не нужно было это Тюка делать чаще, чем раз в две недели.

– Доброе утро, – поприветствовал он приемных родителей. – Я подоил коров, пап. А ты поможешь мне сегодня утром с жеребенком?

– Сразу после завтрака, – ответил Ремингтон.

Сойер заулыбался, и его горячее стремление начать тренировку напомнило Либби мальчугана из прошлого.

– Я принесу яйца, мам, – сказал он и вышел.

Либби почувствовала, как ее охватывает знакомое приятное тепло, и снова подумала, какая же она счастливая женщина!

– Пожалуй, мне пора заняться завтраком, если я хочу, чтобы вы, мужчины, оставили меня в покое.

Ремингтон наклонился к самому ее уху и прошептал:

– Я, пожалуй, предпочел бы не оставлять тебя в покое, миссис Уокер. Я хотел бы гладить тебя по головке и любоваться, как твои волосы веером лежат на подушке.

Либби задрожала, вспомнив, как они занимались любовью прошедшей ночью. Она готова уже была предложить ненадолго отложить завтрак, но в этот момент раздался требовательный голосок Аманды Энн: «Мама!» – и Либби поняла, что начался новый день, еще более замечательный, чем вчерашний, И все благодаря мужчине, который стоял с ней рядом.

Она вспомнила слова стихотворения, которое читала прошлым вечером:

Я теперь свободна любить,И свободна моя душа,Только ангелы в небесахПонимают, как жизнь хороша.

Либби улыбнулась простой правде этих слов. Ей казалось, что поэт написал эти стихи специально для нее. Только полностью отдавшись любви, она стала по-настоящему свободной. Только подарив свое сердце, она обрела способность парить словно ангел.

– Мама!

– Я иду, Аманда Энн! – откликнулась она и, заглянув в синие глаза Ремингтона, нежно произнесла: – Я люблю тебя, Ремингтон Уокер.

Она знала, что всегда будет любить его.