Кэти Малхолланд. Том 1 - Кэтрин Куксон

Услышав знакомые шаги на лестнице, она вскочила на ноги и бросилась к двери, чуть ли не падая от радости. Через секунду она уже была в его объятиях. Она прильнула к нему всем телом, а он крепко прижал ее к себе и долго не отпускал. Потом спросил:

— Значит, он ушел?

Вместо ответа, она потерлась щекой о его бороду. Он все понял.

— Мне очень жаль, — сказал он. — А он бы остался, если б ты пообещала…

Эндри не договорил, но Кэти поняла, что он имеет в виду, и утвердительно кивнула.

— Ты сделала правильный выбор, Кэти. Я не разочарую тебя, — сказал он, и это прозвучало почти торжественно. — Ведь мы с тобой уже поняли, что значим друг для друга. И мы с тобой знаем, что не ошиблись. Ну а сейчас, — он глубоко вздохнул. — У нас осталось всего пять минут, Кэти, — я должен немедленно вернуться в порт. Я бы пришел пораньше, но меня задержали дела с портовыми властями. Поэтому я изложу вкратце то, что должен тебе сказать. Сегодня мы отплываем в Ставенгер, выгружаем там наш уголь, и, если груз для нас будет уже готов, мы обернемся примерно за три недели. Но может случиться, что еще нам придется плыть в Берген, и на это уйдет неделя или больше, все зависит от погоды и от того, насколько быстро нам оформят документы. А ты в это время должна на что-то жить, поэтому я оставлю тебе пять фунтов. Пока тебе их должно хватить, но, если я задержусь в плавании больше месяца, я найду способ прислать тебе еще денег. С деньгами у тебя больше никогда не будет проблем, это я могу тебе обещать. Ну а пока возьми это.

И он вложил ей в ладонь пять фунтов.

До этой минуты Кэти не чувствовала себя продажной женщиной. Пока он покупал для нее еду, уголь, свечи, она не видела в этом ничего дурного, но сейчас, когда он давал ей наличные, это выглядело так, словно он оплачивает ее услуги, тем самым подтверждая намеки Мэгги Проктор и Джинни Вильсон. Но ведь она не такая, не такая! Как доказать ему и им всем, что она не такая?

Она уронила голову на его грудь, вздрагивая от рыданий, а он стал быстро говорить ей что-то на своем родном языке, потом приподнял ее лицо и поцеловал ее долгим, страстным поцелуем. Отстранив ее от себя, он внимательно посмотрел на нее. Его синие глаза потемнели, пока его взгляд скользил по ее лицу, словно обрисовывая каждую черту, и, наконец, остановился на волосах. Он поднял руку, высвободил одну маленькую прядку из пучка на ее затылке и, достав из кармана перочинный нож, отрезал от нее несколько дюймов. Скрутив прядку вокруг пальца, он спрятал ее в нагрудном кармане пальто.

— Помни, я еще вернусь, Кэти, — взволнованным шепотом сказал он, держа ее лицо в ладонях. — Помни об этом.

Он поцеловал ее на прощание, на этот раз лишь слегка коснувшись губами ее губ.

— Ты не спускайся со мной, оставайся лучше здесь, — сказал он, быстрым шагом направляясь к двери.

После того как он ушел, она еще долго сидела неподвижно. На душе у нее стало так пусто, что она не находила в себе сил пошевелиться. Ее вернуло к действительности тихое хныканье Лиззи в соседней комнате. Когда она посмотрела в сторону двери спальни, ее взгляд упал на рюкзак Джо, валяющийся между стеной и шифоньером. Она встала и, медленно пройдя через комнату, подняла рюкзак, чисто машинально стала выкладывать его содержимое на стол. Там оказались копченая свиная нога и круг кровяной колбасы.

«Как странно устроена жизнь, — подумала она, — и как много в ней зависит от случая». Сейчас ее буфет ломился от еды, а она нашла в рюкзаке Джо вот это. Если бы у нее были эти продукты два дня назад, она бы не пошла в «Якорь» и никогда бы не встретила Эндри.

Назавтра в полдень, дрожащий и бледный, Джо вышел из дома номер 14 на Крэйн-стрит и направился вдоль набережной. Он только что получил от Кэти ее окончательный ответ и был потрясен до самой глубины души ее предательством. Он чувствовал себя оскорбленным, опозоренным, униженным. И очень одиноким. У него никого не было на белом свете, кроме сестры, — и вот сестра пренебрегла им, отказалась от него ради какого-то моряка-чужестранца. «Она грязная, грязная и бесстыжая», — без конца повторял он себе.

Миновав порт, он дошел до восточного берега реки, на котором стояли ряды выбеленных коттеджей. На ступеньках крылец сидели женщины, а на улицах праздно стояли группы мужчин, лениво переговаривающихся между собой. Все пребывали в полнейшем бездействии; казалось, жизнь в городе приостановилась и его обитатели притихли в ожидании похоронной процессии. Часть магазинов была закрыта, а те, что были открыты, пустовали — у людей не было денег, чтобы делать покупки. Только в барах собралось немного народу, и то по большей части рабочие с близлежащих ферм.

Но забастовка больше не волновала Джо — ведь теперь он один и ему не надо беспокоиться о том, как прокормить Кэти и Лиззи. Годами он работал на них, отдавая Кэти каждый пенни, делал все возможное, чтобы они не нуждались, — и вот она лишь потому, что была голодна, связалась с первым попавшимся моряком! Но больше всего его потрясло не то, что она это сделала, а то, что она собиралась продолжать в том же духе. Она сказала, что ни за что не бросит этого мужчину. Но неужели она не понимала, как глупо себя ведет? Моряк не ждет, когда женщина его бросит, — он сам уходит от нее первым и находит себе новую подружку. Что ж, когда это случится, она, наконец, поймет, что ошиблась, только будет уже слишком поздно. Он не простит сестру, даже если она будет ползать перед ним на коленях. Он поведет себя так же, как она повела себя с ним сегодня.

Ему вдруг захотелось плакать, и он свернул с главной дороги на боковую улочку, не желая, чтобы люди, праздно наблюдающие за ним с порогов своих коттеджей, заметили его состояние. Здесь, в еще не обжитой части города, строились новые дома; несмотря на всеобщую забастовку, строители продолжали работать, и дома возникали с невероятной быстротой. Подрядчики знали, что трудные времена пройдут, что скоро Палмеры вновь будут процветать, а их завод наполнится новыми рабочими, которые и снимут эти коттеджи. Любая индустрия могла потерпеть крах, но не индустрия Палмеров.

Он прошел через пустырь, где несколько мужчин метали кольца; чуть поодаль группа любопытных окружила двух дерущихся. Пройдя по еще одной боковой улочке, он вышел к району города, который выглядел намного опрятнее, чем тот, где он только что побывал. Там он свернул в переулок и направился вдоль высоких деревянных заборов. У восьмого по счету дома он остановился, открыл калитку и, пройдя через небольшой чистенький дворик, постучался в дверь.

Ему открыла миссис Хеверингтон.

— А, это ты, Джо! — приветливо воскликнула она. — Проходи, мой мальчик, проходи.